Жесть оцинкованная

Счастье, как собирательная характеристика всех наркотиков, будь то тетрагидроканнабинол или строительство виртуального сортира в виртуальной деревне, требует увеличения дозы. Надо увеличивать дозу, таким образом жизнь формирует наркоманов на всём земном шаре. Скатился на санках с горки, прекрасно, к концу дня надоело, попробуй теперь горку побольше. Зато весело, зато пинок под жопу, зато жизнь заставляет быть тебя лучше своих родителей: жить в большей квартире, ездить на более быстрой тачке, кататься в более дальние страны, правильнее знать жизнь и врагов. Будешь довольствоваться дозой петросяна и выточенной на заводе болванке, сидеть в бабушкиной квартире и пить жигулёвское, то Время — самый жестокий Велиар, дух небытия, в один из снежных вечеров закрутит тебя вихрем у киоска с бутылкой в руках и растворит ничто. Что и происходит с нашей страной, до сих пор стоящей у ларька с кружкой, в то время как самые последние черножопые обезьяны познают новый для себя кайф цивилизационного скачка. А потому что мы не стремимся никуда, стоим стоймя, с пивасиком в руках, свято веря, что этот пузырь пойла после работы и есть счастье.

Если пивасик после работы не счастье, то что же может быть отнесено к объектам, стремление к которым даёт ту желанную порцию счастья? Хитрые жидоевреемассоны с благодарной паствой деревенских барыжных скобарей подсадили весь мир на товарное счастье. Как вариант, соглашусь. Материализованное счастье, можно потрогать, потыкать, попользовать и даже потом продать с уценкой. К сожалению массовое узкоглазое производство капитально портит товарный надроч, товары покупать всё легче и дешевле, и счастья, вернее процесса выбора и стремления к покупке, всё меньше. Налицо кризис товарной морали, а нового чего то не видать. Или счастье в настоящей работе, где с коллективом единомышленников ежедневно достигаешь каких то результатов, а не ходишь в логово пауков на рабские рудники имени тов. Сизифа. Или счастье в отношении с другими людьми, с родными и близкими, это любовь, это дети. Копнули глубже, работать сложнее, эти категории уже за одно бабло не купишь, офисным жопосидением и кредитом не оплатишь, надо поработать. Но тем приятнее и качественнее доза счастья, это как после нищебродской марки заблёванного клуба хапнуть понюшку кокса: легко и приятно. Или счастье это мудрое старческое отречение от радостей мира, после того, как всё познал. Былые приходы счастья отражены пятнами воспоминаний в начинающем отмирать склеротическом мозгу и в старых чёрно-белых фотографиях. Это тоже счастье. Жизнь вам на каждый этап заготовила по дозе счастья, у всех доз разный приход, разное по времени плато и разный отходняк. От голожопого детского спереть жевачку в магазине до старческого хорошо посрать. Берите счастье оптом и в розницу, жуйте кайф хоть жопой, цените жизнь.

И напоследок, старый проверенный семейный рецепт счастья. +50 % счастья, если здоров сам, +25 % если здоровы все близкие, в остальной диапазон 75…100 % входит плазма, джип, титьки и пляж турции. Под здоровьем в наше время надо понимать не только оторванную ножку или кривую ручку, слава богу, сейчас физические тела неплохо лечат, а больше общее состояние психического здоровья. Завидуешь? Расплатись унылой рожей, язвой и простатитом. Гневаешься? Получи ту же язву, писенестояние и плевок на спину от коллег. Унываешь? Получи серую картофельную рожу, рукоблудие и забвение. Бога никто не видел, а библия вот она. Читать всю её не надо, а к заповедям не грех и прислушаться. Чисто ради здоровья, душевного, телесное здоровье тебе весёлый хирург за пять минут подпилит. Поэтому не строй кислую морду, не завидуй джипу богатея, а прокляни богача в тридесять колен что б гореть ему в аду чтоб вечно незамерзающая жидкость замерзала, и беги радостно домой с цветами для любимой, ибо счастье оно всегда внутри себя самого, а не в наворованном джипе соседа.

С позитивным приветом, ганс.

О писательском ремесле

Икак увижу я за запотевшими окнами дома книги товарищества Зингер, что на невском, бородатого престарелого «мэтра», раздающего автографы к своему очередному высеру, хочется бросить иномарку посреди перекрёстка, вбежать мимо сонных охранников, и въебать тяжёлым арманиевским ботинком прям по сморщенному еблищу очередного писаки. Рука стареющего пасквилянта безжизненно соскользнёт с трикотажной жопени очередной синечулочной поклонницы опилочного запаха книг, заляпанное пенсне жалко бздынкнет где то возле книжной стоек с порнухой, и сотни ртов, никогда не видавших в прямом смысле нихуя, кроме доширака, откроются в немом вопросе «за что?!» Да просто так. Накатило что-то. Заебали в своём требовании их признания. Хочу разобраться с писателишками, с их ремеслом и экономикой их продажного «труда».

Писательское ремесло оно особое. Вот скульпторам хуёво. В россии, где снега даже больше, чем дураков, скульптуру лепить негде. Питерским митькам даже страшно представить что делать приходится матвиенке, что бы их каморку для творчества оставили. Все питерские мансардки, которые в государственном ведении, ещё с советских времён являются элитным борделем для стареньких лысеньких партийных чинуш, которые не прочь под филосовские беседы присунуть юным девочкам и мальчикам. А будешь в мансардах лепить скульптуры, а не совращать школьниц, так быстро у тебя эту мансардку с видом на зимний дворец отнимут, за непонимание целей искусства. Музыка она попроще, достаточно собраться четырём пьяным гопарям в неотапливаемом подвале, накупить гитар по сто тыщ, и переложить михаила круга на пониженный строй да с английским языком. К музыке все привыкли, голодные морды композиторов на церковной паперти понятны, технология чёса отработана. Всё честно «ебенёвск, я не вижу ваших рук» — и дзынь, копеечка упала в копилочку. Про кино вообще молчу, если папа не начальник газпрома, снимай свадьбы на мобильник и отдохни от этого развлечения богатых. Остаётся писательство, где всего то надо ноутбук и нотепад.

Здесь я с тобой, мой недорогой читатель, поспорю. Сказать «писательское ремесло» всё равно что ляпнуть «пердильное искусство»: все умеют и денег за это платить странно. Но в последние лет сто выросло целое поколение профессиональных попрошаек, которые упрямо и нагло, как индусские дети, требуют к себе денег, плюс внимание, плюс обожествление. Да с хуяли же?! Вот некто Чехов, вполне себе маланхолично пилил отмороженные ножки крестьянам и глаголил «Медицина — моя законная жена, а литература — любовница». Слышали, новое поколение соплежуев, требующих оплаты своего творчества?! И все писатели, которые тогдашние, настоящие писатели, все или въёбывали и параллельно писали, или, будучи богатыми, других угнетали, и параллельно писали. И не ходили к царю с прошениями признать их беспесды талантами, напечатать милионный тириаж, и что бы с этого бабла всенепременно сразу был дворец, в нём толпы юных поклонниц, а что бы по пятницам лично царь проведать приезжал. Это вы, говноеды нонешние, прихуели мальца, нажрались телевизора, где показывают богатеньких звёзд. Так все умные знают, звёзд для того и показывают богатыми и во дворцах, что бы вся остальная армия нищебродов забесплатно сосала хуй режиссёру в вагончике и отдавали сценарии за бесценок, видя перед собой перспективу мадонны или ещё кого из пробившихся.

С того момента, как всенепременно ублюдочные поганые кровопийцы коммуняки заставили свободолюбивого крестьянина учить грамоту, все начали читать. И, значится, все начали писать. Всвязи с возникновением новой дырки в черепе человека, для полоскания идеологического хуя, возникла логичная тенденция в писательстве «правильных» книг и прочих словобуквенных формаций. Появился дядька маяковский, забивающий свой огромный железный красный хуй прямо до спинного мозга, но это талант. Больше появились много подпёздывающих и сочувствующих персонажей, которые как глисты облепили партийные кормушки и начали в них размножаться. Всякие МАССОЛИТы расплодились на ниве новопартийного «творчества», и конечно, почти целиком состояли из банального говнобыдла и недоёбаных психов-управленцев. Тем не менее подчеркну важнейший факт, изменившим всю литературу к херам собачьим. Как только писательство стало профессией, появились писаки, и стали отмирать писатели. Как только слово «писатель» появилось в бухгалетрском учёте в справочнике профессий, так сразу всё вывернулось жопой наружу, и было поёбано дьяволом денег. Поэтому у нас у всех достоевский стоит на полке «на всякий случай» и мы, подчинясь совершенно инфернальному чувству, не выкидываем его. А всякие новомодные говнорассказчики у нас в сортире, как сортирное читво. Потому что первые писали потому что хотели писать, а вторые писали потому что хотели бабла и славы. Поэтому у первых Искусство и Литература, а у вторых Диавол.