Письма полумертвого человека

Я так рассудил: поскольку утолить всех - столько не получаю, а решать, кто достоин, а кто нет, не считаю себя вправе, - не подавать никому. Моих заработков на самом деле хватит, чтобы помочь нескольким людям, не больше. Вот есть у меня близкие, им что-то такое нужно, но денег недостает, - так я им это подарю. Скажем, на день рождения. Или просто так. По крайней мере, известно, кому.

Трезвейший Брехт, мысливший самым здравым образом, ехидно написал: "Есть вещи, которые могут потрясти человека, их немного, очень немного, но вся беда в том, что, если их часто применять, они перестают действовать. Ибо человек обладает ужасной способностью становиться бесчувственным, когда ему вздумается. Вот и получается, что, впервые увидев на улице нищего с культей вместо руки, испуганный прохожий готов пожертвовать десять пенни, во второй раз он ограничится пятью, а в третий, пожалуй, преспокойно позовет полицейского". В домедийную эпоху человек мог переживать насчет событий на своем дворе, на соседнем и по поводу вещей совершенно абстрактных (например, тремя перстами креститься или двумя). А сейчас ежедневно на голову обрушиваются кубометры и декалитры информации, которая впрямую тебя не касается, однако ж и никак не абстрактна: то албанцы сербов разят, то тутси хуту тузят - кровь людская льется, не водица; то водицу отравили, целый Байкал, то японцы съели наших крабов, отчего произойдет глобальная невыплата пенсий по всей стране.

Я сочувствую Байкалу, мне сперва даже как-то за него в душе обидно, думаю: вот, мол, сволочи, а как же там флора с фауной... Но у меня не такое большое сердце, я не могу все время думать про Байкал. Тем более что и помочь ему не могу. И никогда там не был. И, скорее всего, не буду. И поскольку моя совесть - вовсе не совесть нации, она в конце концов уступает перед пошлым, обывательским, совершенно бессовестным соображением: "На мой век хватит". Потому что с этим девизом еще можно прожить, в противном случае - как изопьешь из информационных потоков, так хоть ложись и помирай.

В прошлом письме Вы, Самуил Аронович, пословицу привели: и не рад гусь в свадьбу, да за крылья тащат. Вот Вам в ответ парочка (поизвестнее) рецептурного, так сказать, свойства:

Будешь горек - расплюют, будешь сладок - расклюют.

На каждый чих не наздравствуешься.

И - см. заголовок.

Письмо VI. С. Л. - Д. Ц.

11 апреля 2001

В стиле country

Влачится на огромных костылях парализованный Фонвизин; обильно плюет на порог университета, восклицая:

- Смотрите, смотрите на меня, молодые люди: вот до чего доводит русская литература!

Такую статую, хотя бы восковую (но как вылепить плевок? а фразу?), поставил бы я у дверей филологического факультета.

По коридору же факультета журналистики должен от звонка до звонка расхаживать Некрасов и сипло декламировать:

Этот шепот - естественно, и робкое дыханье - пусть напоминают любому клоуну, что он не укротитель.

А то ведь и до сих пор в ходу иллюзия, что умные, как только получат необходимую информацию (в просторечии - правду), все сделают как надо. (На так называемых дураков, конечно, никто всерьез не надеется, - но ведь их всего-то, говорят, процентов 38, от силы.)

Я и сам большую часть жизни в это верил. И пресловутую эту правду контрабандный товар, дефицитный, - необыкновенно высоко ценил.

Теперь она в свободной продаже. И хотя некоторые требуют: еще! еще! без правды что за жизнь! - это просто баловство, да и притворство. Всем все известно, не осталось никаких тайн: и кому на Руси жить хорошо, и где лучше - в Чернокозово или в Гааге, и даже - что будет с НТВ.

Умные все понимают не хуже дураков. Отсюда правило: хорошего пива должно быть много.

Оказалось, это вроде как разные сорта жевательной резинки - правда и ложь. Многие предпочитают правду: освежает дыхание; при непрерывном употреблении сообщает лицу выражение невозмутимой задумчивости.

Отсюда правило: лучше жевать, чем говорить. Как вовремя мы с Вами, дорогой Д. В., впали в безобидную фольклористику: Вы мне пословицу, я в ответ - поговорку. О, драгоценные осколки культуры смердов!

Кстати: задумывались ли Вы над этим поразительным фактом - что свободный земледелец в Древней Руси назывался смерд? Слово изначально зловонное, впоследствии почти бранное. Древняя поговорка (еще одна!): смерд не человек, мужик не зверь. Так предрешил язык почти тысячу лет назад судьбу фермеров.

Но я - о словосочетаниях. Самое употребительное из них - так называемая этнолингвистами простая трехчленка - меня особенно занимает.

Ведь нельзя же почитать случайностью, что из двухсот с чем-то тысяч слов именно эти три образовали главное русское предложение, известное всем и пригодное во всех случаях жизни.

Архаическое заклинание - предположим, и даже наверное так. Филология веников не вяжет. Мне, правда, толковал один историк, что не заклинание никакое, а вроде как справка - наиболее совестливые из победителей якобы выдавали такие бирки случайным детям: ты, дескать, не просто смерд, а потомок гордого татаро-монгола. Но историк, подозреваю, шутил (лекцию свою читал он в бане). Хотя, действительно, что-то странное в интонационном строе - какой-то он неживой, телеграфный.

Убедительней догадка Максима Горького: что это формула миротворства. Доисторический охотник, столкнувшись в тайге с молодым и сильным незнакомцем, издали кричал ему: не тронь меня, не совершай этой ужасной ошибки: что, если я в свое время пользовался расположением твоей дражайшей родительницы, и ты - плод взаимной страсти, поразившей нас как молния? Имей в виду - не будет тебе удачи, если ты съешь наиболее вероятного отца!

Допускаю, что подобным же образом иные пытались обезоружить и саблезубого какого-нибудь тигра.

Как знать: если бы у древних греков существовал подобный инструмент сдерживания - Эдип не убил бы Лая. Чем валить все на Рок, лучше позаботились бы о словарном запасе.

Наш язык так велик и могуч, что не обязан быть правдивым и свободным. В обсуждаемом заклинании содержится все. Оно так и пышет самодержавием и народностью. Тут Вам и Фрейд, и Энгельс (происхождение семьи, частной собственности и государства), и наш ответ Чемберлену и турецкому султану. Типа того, что: да будет вам, господа, известно, что вы происходите от особы настолько беспринципной в быту, что она даже такими, как мы, не гнушалась.

Эта магическая трехчленка - щит и меч россиянина в битве жизни. Поэтому гром ударов нас не пугает. Если, конечно, кого-нибудь другого бьют еще больней.

Положим, и то верно, что, как Вы пишете, сердца ожесточились. Помню, в прошедшем столетии, узнав из телепередачи "600 секунд", что семеро военнослужащих где-то под Ленинградом изнасиловали козу и съели, общественность козе горячо сострадала. Знаменитый ученый негодовал: не могли уговорить парнокопытное по-хорошему!

А теперь вот сообщают: опять-таки под Петербургом в казарме лейтенант застрелил солдата. И сразу же - интервью с какими-то военачальниками. Один говорит: обидно будет, если эта шалость погубит многообещающего офицера. Другой: главное - нельзя допустить, чтобы младший брат убитого уклонился от призыва, и мы уже предупредили военкомат...

В таких обстоятельствах - и тут Вы опять правы - только большой артист может рассчитывать на успех в роли городского нищего. При виде попрошайки кошелек завывает, как Станиславский: - не верю! Но это, разумеется, самообман: именно реализм наскучил - типические характеры в типических обстоятельствах. Растрогать нас по-настоящему, довести до катарсиса в денежном выражении способна лишь романтическая история. Типа: подайте бывшему инструктору обкома. С каким наслаждением я достал бы предпоследний рубль - поощрить выдумку! Но таких фантазеров нет.