Отчет Русским Богам ветерана Русского Движения

Знал пикантные подробности защиты Гайдаром его докторской. Знал никчемность этой номенклатурной золотой научной молодежи по опыту общения с ними на работах в колхозе, на овощной базе, в народной дружине.

Я не сплетник, и не буду рассказывать всего того, что я знаю. Поверь на слово, читатель, таких деятелей я бы не взял не то, что в правительство, но даже уборщиками в бордель. В качестве иллюстрации приведу только один тезис из докторской диссертации «ученого» Гайдара о «недопустимости социального расслоения в период экономических реформ».

Когда же этот деятель врал самому себе, в своей докторской, или затевая шоковую терапию, столь явно противоречащую тезисам недавно защищенной диссертации? Впрочем, скорее все же в докторской. Ибо чего спьяну не брякнешь. А пил в то время Егорушка крепко. Даже по меркам России пролетарской. Ибо даже пролетариев на овощной базе и в колхозе, а также далеких от святости ментов он не раз поражал своими подвигами на алкогольной ниве.

И я просто ужаснулся, что же станет со страной, в которой предстоит жить трем моим детям. Это чувство было сродни чувству человека, оказавшегося в машине, управляемой сумасшедшим пьяным шофером. И поэтому я начал быстро искать возможности борьбы. Первым мне попался на глаза Русский Собор, начавшийся организовываться, если мне не изменяет память, в феврале 1992 года.

Не раздумывая, я снял со сберкнижки все имеющиеся деньги, оставив там только тысячу рублей. А остальные принес в Собор. Собственно, ничего большего я не планировал.

В моем поступке не было ничего особенного. Когда я сдавал деньги, то стал свидетелем того, как приносят в Собор средства гонцы из регионов. Приносили и сдавали портфели и небольшие чемоданы с собранными простыми людьми пятерками, трешками, десятками.

Это были именно народные средства. И я не побоюсь показаться сентиментальным, но тогда у меня сжало горло. Я почувствовал себя частью единого великого народа. Народа, осознавшего свою общность не из-под палки, а добровольно. На основе голоса крови, сердца и разума.

Сдав деньги, я хотел уйти. Но меня пригласили в секретариат руководства Собора и после беседы предложили работать. Мне очевидно сейчас, но было ясно и тогда, что в то время в этой организации, которой руководили в основном бывшие чиновники и силовики, было мало представителей интеллигенции (не могу применить другой термин, хотя слово это недолюбливаю). Было политически выигрышно иметь в Соборе как можно больше статусных интеллектуалов (кстати, потом они появились в большом количестве).

Работать пригласили, разумеется, безвозмездно. На иное я бы, после того, как увидел из чего формируются средства этой организации, просто не согласился бы.

В течение всего 1992 года я активно участвовал в работе Собора. Был избран в состав Думы Собора. Занимался штабной работой, ходил на демонстрации и массовые мероприятия, и параллельно руководил отделением Собора в Южном округе Москвы.

Надо сказать, что в то время Русский Собор действительно вобрал в себя абсолютно все отряды русских националистов. Поэтому я смог в течение неполного года наблюдать все многоцветье этого сектора общественно-политической жизни.

Надо признать, что очень многое меня неприятно поразило почти сразу. Но я последовательно давил в себе любые сомнения. Для пользы дела, как мне тогда казалось. В то же время в Соборе было и довольно много очень достойных людей. И интеллектуалов, и борцов. Общение с ними многое дало мне. И связи с этими соратниками сохраняются до сих пор. Связи весьма продуктивные.

Поэтому я не жалею о днях, проведенных в Соборе. Только за возможность познакомиться и подружиться с этими людьми, можно было бы вытерпеть многие мерзости, о которых я скажу ниже.

Ибо, чем дальше, тем больше в работе Собора стали проявляться, мягко говоря, «отрицательные моменты».

И главным неприятным моментом была патологическая истерическая агрессивность и какая-то песья злобность значительной части «соратников». Причем, агрессивность, направленная не против врагов, а против друг друга.

Особо этим отличалось РНЕ. Мне вспоминается случай на июльском Соборе (говоря нормальным языком, съезде, организации). Тогда один из совершенно рядовых баркашовцев пытался согнать с места академика Шафаревича. «Это кресло занято мною», – нагло заявлял этот молодой хам, когда Шафаревич закончив речь спустился в зал и пытался занять там свое место.

Разумеется, инцидент был улажен. Но в тот же день депутат А. Павлов снова уже с трибуны Собора, привел еще пару аналогичных случаев, и заявил, что баркашовцы «ломают комедию и играют в бдительность, в то время как надо делать реальные политические дела, а не укреплять «охрану» в и так охраняемом зале».

Это хамство эрэнешников имело еще одну ипостась. Оно характеризовало мощную антиинтеллектуальную струю в русском национализме. Создавалось впечатление, что националисты-антисемиты борются не с евреями как таковыми, а с интеллигенцией и вообще с любыми людьми квалифицированного труда. И просто пользуются в своем антиинтеллектуальном хамстве тем, что многие интеллектуалы являются евреями.

У меня иногда появлялось ощущение, что если бы евреев не было, это крыло русских нацистов их бы просто выдумало. Только для того, чтобы иметь возможность громко гавкать на инженеров, врачей, преподавателей.

Этот тезис нашел явное выражение в словах фюрера РНЕ, заявившего как-то, что лица с высшим образованием являются врагами русской нации.

Психологически это понятно. Дремуче тупой фюрер РНЕ при всех своих амбициях так и не смог получить никакого высшего образования. Но эта тенденция отнюдь не ограничивалась личными качествами лидера РНЕ, а имела гораздо более глубокие корни.

Я тогда прямо заявил, что под таким утверждением охотно подпишутся все агенты влияния Запада, стремящиеся лишить Россию ее научного, промышленного и инновационного потенциала. После чего баркашня объявила меня «врагом нации».

Поразительно, но в составе РНЕ было много людей с высшим образованием и студентов. Откровенно издеваясь над ними, я часто спрашивал таких баркашовцев «На каком курсе ты учишься? Ах, на четвертом (третьем, втором). Ну, тогда тебе остался год (два, три) до того, как ты станешь врагом нации, получив диплом».

Забегая вперед, скажу, что через несколько лет, в конце 1990-х я откровенно злорадствовал, наблюдая как баркашовское быдло в буквальном смысле перегрызло друг другу глотки, пытаясь поделить скудеющий финансовый пирог спонсорской помощи, в которой к тому времени им было отказано.

Но это было потом, а тогда, в начале, РНЕ было весьма богатенькой организацией, пользующейся покровительством и ельцинского МВД и ельцинской администрации. Так, РНЕ получило, например, в начале 1990-х от префекта Центрального округа Москвы Музыкантского право на монопольную торговлю алкоголем и сигаретами на территории округа.

Это было известно всем в Соборе. Можно было спорить о деталях этого «монополизма», но это не меняет дело. «Еврей и демократ», соратник Г. Попова Музыкантский открыл «непримиримым националистам» из РНЕ финансовый шлюз, из которого Баркашову хлынули деньги.

Вообще, финансовые дела Собора и организаций, входящих в него, это отдельная песня. Я очень быстро убедился, что все эти организации и сам Собор существуют отнюдь не на деньги массы таких энтузиастов, как я. Не мои принесенные в Собор тысячи рублей, и не эти портфели с мятыми пятерками и трешками, привезенный из Владимира, Ярославля, Перми, Тулы и т.д. были основами финансового могущества «русских националистов». А некие неизмеримо большие суммы, появлявшиеся неизвестно откуда. Зачастую от «врагов русского народа». И вот за эти суммы шла нешуточная грызня.

При этом до заказных убийств не доходило. Однако заказные избиения конкурентов из собственной среды были нередки. В этой связи мне часто вспоминалась известная фраза лидера Афганистана Наджибуллы, сказанная им на съезде его партии: «Заказные убийства, похищения людей и кровная месть не совместимы с внутрипартийной (!!!) этикой». Внутрипартийной!