Новая русская доктрина: Пора расправить крылья

Чтобы Россия стала полноценным субъектом многополярного мира, ее интересы должны обеспечиваться в диапазоне возможностей, исключающем фатальную роль случайных обстоятельств, — от резкого падения цен на экспортные товары до краха Лондонской биржи. Независимо от пертурбаций на мировых финансовых рынках, независимо от личных проблем акционеров и менеджеров, отрасли, от которых зависит жизнеобеспечение страны, должны работать с неизменной эффективностью, а реализация проектов развития должна продолжаться — как продолжалось вплоть до 1920 года строительство Транссибирской магистрали.

Чтобы Россия стала полноценным субъектом многополярного мира, она должна быть не только добытчицей высоковостребованного сырья, но и производителем высокотехнологических, притом незаменимых на мировом рынке, товаров. Независимо от членства России в международных торговых соглашениях этот стратегический сектор должен целенаправленно развиваться в исключительных условиях, где особые налоговые привилегии, обеспечивающие снижение себестоимости, должны сочетаться с особыми механизмами контроля, обеспечивающими качество продукта.

Чтобы Россия стала полноценным субъектом многополярного мира, российская политика должна быть единой в самой себе. Это означает, что недвусмысленно сформулированные национальные интересы должны быть неукоснительно превыше сиюминутной корпоративной выгоды . Это означает, что приоритеты в международных отношениях должны непосредственно, рационально, гибко и оперативно отражаться в принятии экономических и финансовых решений. Это означает, что государство должно быть в состоянии в кратчайшие сроки пересмотреть экономическую политику в отношении любой страны, бросающей вызов целостности России и ее базовым внешнеполитическим интересам. Это означает, что внешнеполитическая стратегия государства должна быть обеспечена безупречно, гибко и оперативно действующей машиной анализа и переработки информации, имеющей государственное значение. Это означает, что Россия должно наступательно и аргументированно продвигать свои интересы через государственные СМИ, не только поставляющие качественную информацию, но и передающие оптимизм и воодушевление национальной аудитории, союзникам России и зарубежным соотечественникам.

Обеспечение субъектности России начинается с постановки общих задач, формулируемых на языке определений. Базовые, аксиоматические определения не терпят двойного толкования. В частности, понятие «стратегический» в применении к региону, отрасли, предприятию, продукту, объекту инфраструктуры обязано отражать его исключительное значение для безопасности страны, для обеспечения ее выживания и для ее прорыва на новый уровень развития. Из аксиоматических определений логически проистекают исключительные гарантии государства по отношению к региону, отрасли, объекту, производству, особым образом прописанные в расходных статьях бюджета и особым образом контролируемые уполномоченными ведомствами, от которых в данном случае требуется не только профессионализм, но и экономическая компетентность, и нравственная безупречность.

В той же степени понятие «стратегический» применимо к конкретным зонам внешнеполитического влияния России, представляющим особое значение для ее безопасности, обеспечения внешней торговли и полноценной реализации своих интересов. В успешном осуществлении внешней политики в различных регионах мира первостепенными представляются три фактора: качество дипломатии, ее информационно-разведывательное обеспечение и ее координация с корпоративными стратегиями; продвижение внешнеполитических интересов средствами гуманитарного, культурного и в широком смысле общественного диалога; наконец, активная и наступательная информационная стратегия, заряженная энергией убеждения и обеспеченная качественным анализом мировых политических и экономических процессов.

8.4. Внешняя политика на постсоветском пространстве

Российская внешняя политика на протяжении всего начала XXI столетия характеризовалась противоестественным контрастом между очевидными успехами в дальнем зарубежье, вплоть до Южной Африки, и явными и нередко унизительными провалами в ближайших государствах-соседях. Это противоречие не было преодолено и после того, как американская стратегия «цветных революций» сошла на нет.

Наиболее успешный для российской дипломатии 2007 год ознаменовался торговым конфликтом между Россией и Белоруссией, а в дальнейшем — беспрецедентным антироссийским демаршем нового правительства Эстонии, основным предназначением которого был срыв строительства Северо-Европейского газопровода. Несмотря на качественное различие как в политике двух бывших республик СССР, так и в сущности разногласий, оба конфликта имели общие последствия. Они нанесли серьезный ущерб отношениям России и Европейского Союза и причинили острую душевную боль участникам Второй мировой войны, сражавшимся на стороне СССР.

По существу, цена конфликтов между Россией и другими республиками бывшего СССР вообще не поддается исчислению, поскольку самые значимые утраты измеряются не цифрами товарооборота, а темпом прогрессирующего отчуждения между уроженцами некогда единой страны. Между тем за осуществление российской политики во всех постсоветских государствах отвечают вполне конкретные чиновники Министерства иностранных дел, на которых после ликвидации Министерства по делам СНГ были возложены дипломатические прерогативы на всем постсоветском пространстве.

Вялость российской дипломатии в странах-соседях особенно бросается в глаза на фоне энергичного продвижения интересов США в странах Балтии и на Украине, западные области которой также весьма интенсивно обхаживает Польша. Жалобы на бесхребетность и формализм российского дипкорпуса поступают как из Львова, так и из Симферополя.

Фактически все ныне текущие конфликты между Россией и другими бывшими республиками СССР могли быть предотвращены, для чего в некоторых случаях не требовалось героических усилий. В частности, итог выборов президента Эстонии на первом голосовании в августе 2006 года был решен парламентским большинством в один голос. Срыв этого голосования в дальнейшем привел к распаду центристской коалиции, поражению центристов на парламентских выборах и к планомерному вытеснению из государственного управления всех политиков, настроенных на конструктивное партнерство с Россией. Российский бизнес в Эстонии оказался перед выбором — либо уходить, уступая исключительные экономические и транспортные возможности конкурентам, либо продолжать работать в условиях постоянного политического риска и психологического давления. Как деловые люди, так и пораженные в правах и оскорбленные в лицо рядовые граждане (а это зачастую так называемые «неграждане») вправе спросить за происшедшее с тех лиц, которые по долгу государственной службы были обязаны предусмотреть и предотвратить подобную ситуацию.

Экономическое усиление Китая и ряда других государств Юго-Восточной Азии открыло реальную альтернативу партнерства как для государств Средней Азии, так и в значительной мере для России. Однако многих российских экспертов и политиков беспокоит «подчиненное» положение России по отношению к Китаю в организации, названной по имени крупнейшего экономического и торгового центра КНР. Впрочем, суть видимого неравенства, как представляется, более значима, чем название союза. Суть же фактически сводится к тому, что Китаю успешно удается использовать в своих интересах ресурсную базу среднеазиатских государств , которые в некоторых случаях фактически обходят Россию в конкуренции за китайский рынок. Прежде чем упрекать в этом китайское руководство — а этот упрек окажется заведомо предвзятым, учитывая, что для этой страны с колоссальным населением поставка энергоресурсов является не менее жизненной проблемой, чем для Европы, — следует задуматься о притягательной силе экономических отношений, предлагаемых Китаем.

В частности, на конкретном примере современного Туркменистана можно рассмотреть предпочтительность долговременного энергетического партнерства с той или иной группой государств или даже в том или ином экспортном направлении. Экспортируя газ в КНР, Ашхабад может быть уверен в надежности партнеров в силу: