Сатирические очерки

Мятежники соединяют в себе многие свойства различных растений: подобно цветкам «недотроги», они разлетаются кто куда, едва коснешься рукой; так же как цветок, называемый «ночной красавицей», мятежник избегает солнечного света и распускается только ночью; подобно неблагодарному плющу, он истощает и душит дерево, на которое опирается; как всякое растение-паразит, он протягивает свои присоски в поисках точки опоры, и ему особенно приходятся по душе монастырские стены; подобно всем паразитарным растениям, он поддерживает свое существование тем, что отнимает у других; кровавым дождем поливает землю, как многие растения, цветущие осенью, когда их пыльцу прибивает к земле осенний моросящий дождик; по запаху напоминает ферулу вонючую и пуст, как тростник; пускает ростки в грозу, как, согласно преданию, делает кедр, и растет обыкновенно скрытым в земле, подобно картофелю; благоденствует в развалинах, точно дикий хрен; ест глаза, подобно луку; более зубаст, чем головка чеснока, хотя и безголов; сильно обрастает ворсом, подобно кокосовому ореху, и им пугают детей, как букой.

Это – растение, присущее только Испании; и притом вполне современное, ибо в древности его совсем не знали либо называли по-иному. Во всяком случае несомненно, что о нем не упоминают ни Страбон, ни Аристотель, ни Диоскорид, ни Плиний Младший, [197] – и вообще о нем не обмолвился ни единым словом никто из известных нам географов, философов или естествоиспытателей.

Что касается внешнего вида и строения, то мятежник образует промежуточное звено между растительным царством и животным миром. И как обезьяна среди животных более других напоминает человека, так и мятежник в растительном царстве более всего напоминает живое существо. Одним словом, он – получеловек, полурастение, как летучая мышь – полуживотное, полуптица. Поэтому неопытный человек легко может принять его за человека. Приведу один пример: ветер свистит, проносясь над камышом; проносясь над мятежниками, он разговаривает; вот где заключен орган речи у этого вида растения. Мятежник, подобно веткам, протягивает две ноги и две руки, по одной с каждой стороны; и эти ответвления имеют по пучку пальцев-сучков, наподобие усиков у колоса; у мятежника можно обнаружить лицо и нос, и, увидев его, каждый сказал бы, что у него есть даже глаза, хотя это было бы серьезным заблуждением. Однако коренное отличие его от других живых существ в том, что он лишен разума.

Природа удивительна и мудра во всех своих проявлениях; того, кто помнит об этом и знает, как много самых разнообразных человеческих качеств дано другим существам, не удивит наш рассказ еще о некоторых поразительных свойствах мятежника. Что может быть достойнее удивления, чем существование пчелиного роя, или республики муравьев, или сообщества бобров? Разве не кажется разумной африканская пальма, которая всегда растет рядом с другой пальмой мужского пола, и как только эта последняя вырвана, овдовевшая сгибает свою гордую шею, вянет и гибнет, как влюбленная голубка. Вот почему если иногда и видят, как мятежник совершает нечто, что, казалось бы, указывает на наличие разума, – это еще не свидетельство того, что разумом он действительно обладает. Самое большее, что можно вывести из этих наблюдений, – это то, что природа мудра, удивительна и непостижима.

Мятежники, например, несмотря на свое пристрастие к пустынным местам, объединяются, подобно волкам, в стаи, движимые инстинктом самосохранения. Они впиваются всеми своими щупальцами в сбившегося с пути прохожего или заблудившуюся лошадь; высасывают все соки и впитывают в себя кровь, которая нужна им для питания так же, как другим растениям – роса. Еще одно, не менее удивительное свойство. Это растение – прирожденный враг почтовых связей; где бы ни появился почтовый курьер, тотчас же прямо из камней вырастают со всех концов мятежники. Они окружают его, оплетают своими щупальцами, поднимают его на воздух, как это делает драконов корень, и удушают его. Если он не успевает сбросить с себя сумку, то гибнет как Лаомедонт, [198] не успев и глазом моргнуть. Если же ему удается вовремя освободиться от сумки, то иногда он спасается. Меня спросят: а зачем им нужна почтовая сумка, если они не умеют читать? Вот видите, отвечу я, как непостижима природа. Единственное, что я могу добавить, – это то, что они всегда поворачиваются в сторону почтовой сумки, как подсолнечник к солнцу.

Серьезные естествоиспытатели, обладающие весом и авторитетом в этих вопросах, замечают также, что как уродливому полипу нравится присасываться к прелестной женской ножке, как обыкновенно цепляются к одежде те неприятные цветки, полные колючек и похожие на ежа, цветочки, которые мы называем обычно дурнишником, – так и мятежники, в особенности наиболее рослые и главные отпрыски, присасываются к кассам административного аппарата, а серебро, к которому прикасаются мятежники, полностью лишается своей силы, ибо исчезает. Удивительное химическое свойство! Так, в бурные времена можно видеть, как горсточки мятежников, вырванные сильным порывом ветра из родной почвы, налетают на какой-нибудь населенный пункт, опустошают и разоряют его, наполняя жителей ужасом и страхом. На улицах они производят яростный шум на манер зазывал. Наивно, имея деньги, стремиться вырваться от них, не оставив им всю наличность, равно как нелепо человеку, одетому в шелк, пытаться выбраться из кустов ежевики иначе, как нагим и исцарапанным.

Обойдем молчанием многие иные свойства этого странного растения, которые нетрудно вывести из указанных выше, вроде, например, способности в мирные времена находить пристанище среди полезных растений, как пырей в хлебах, или способности принимать облик полезных растений и питаться теми же соками и т. п.

Таким образом, мятежник – это вредное и даже вреднейшее растение. Но, порождая яд, природа тут же создает и противоядие. Мудрая в данном случае, как и во всех иных случаях, природа сделала нам известными и особые средства, сопротивляться которым не способна никакая поросль мятежников. Это, прежде всего, великая бдительность и уничтожение его повсюду, где он начинает размножаться, как чертополох; а в целях профилактики их следует выкуривать порохом в таких пунктах Кастилии, где, как в Роа и других местах, они произрастают столь пышно. Их не пробовали еще выжигать, как стерню, н хотя это средство чаще применялось против ведьм, все же оно может оказаться подходящим и даже, как я полагаю, более действенным против мятежников, чем против колдуний. Конечно, наилучшим противоядием было бы воспитать во всех жителях любовь к своей родине и раскрыть им глаза, чтобы они увидели мятежников такими, каковы они на самом деле, и научились их различать. Но это – более долгий способ и является делом будущего, а для прошлого уже непригоден. В заключение мы можем, кроме того, сказать, что благонамеренному земледельцу не составит никакого труда сбор мятежников, ибо, как отлично показал опыт, это растение в крайней беде способно также переносить зиму, можно сказать, на весу. Ясно и несомненно, что, будучи повешенным и основательно оторванным от родной почвы, питающей его своими соками, этот сорняк, как и остальные растения, теряет свою силу, то есть злокачественность. Это последнее средство имеет лишь то неудобство, что, прибегнув к нему, надо вешать мятежников одного за другим, а это – длительная операция. Кроме того, мы противники крайних средств, продиктованных отчаянием. Так что, как нам кажется, лучшее из всех возможных средств против мятежников – это то, которое связано с порохом, а еще более действенное – это просвещение, ибо свет их высушивает и при нем они, посрамленные и ослепленные, гибнут.

Хунта в Кастел-у-Бранку [199]

Хунта, иначе – объединение, – наипрекраснейшая вещь на свете, в особенности когда речь идет об единении тварей божиих. Члены хунты могут ничего не делать, возможно также, что им и делать-то нечего, и все же хунта вещь до крайности необходимая; так что стоит где-нибудь зародиться какой-нибудь группке, как к ней сейчас же пристраивают хунту, все равно как к ребенку кормилицу, и не успеет эта группка глазом моргнуть, как она уже обросла хунтой, и польза ей от этого немалая. Итак, хунта является сплошь и рядом как бы предвозвестником группировки, и подобного рода хунты обычно слоняются у нас по дорогам на положении преследующих или преследуемых, если только не отправляются подышать воздухом за границу или не улепетывают во все лопатки, ибо с хунтами всякое приключается.