Огненный крест

Я достал необходимое оружие у мужа моей сестры, который окончил юнкерское кавалерийское училище в Белой Церкви, и у него, конечно, был револьвер. Я попросил его мне «занять», а он мне его подарил – с несколькими патронами. Мишке дал револьвер его отец. И мы собрались у Алёши. Кроме нас, у Алёши Родзевича были приехавшие из Белграда на летние каникулы студенты нацмальчики. И недавно бежавший из СССР Володя Воронцов. Они нам сразу сказали, что НСНП есть организация, активно борющаяся против Советской власти, режима, террора, произвола и нищеты. Их цель – Национальная революция. И начинать нужно не с окраин, а бить Змея в голову – по Кремлю.

Все восстания в СССР до сих пор терпели неудачи, потому что начинались на окраинах – на Кавказе, в Сибири. Володя Воронцов, сам участник Сибирского восстания, рассказал нам о своей партизанской борьбе в красной России и дал всем урок обращения с револьвером. Алёша Родзевич прочел лекцию – по идеологии НСНП. За что бороться и рисковать головой?! Ведь до сих пор, начиная с Белого Движения, борьба велась против «зла большевиков». А за что? Не было идеи. Корниловцы пели: «Мы былого не желаем, царь нам не кумир. Мы одну мечту лелеем – дать России мир!». НСНП борется не за отжившее прошлое. Не во имя мести и сведения счетов, а за светлое Будущее, за Свободу жизни, за землю крестьянам, за раскрепощение трудящихся, за национально-трудовой солидаризм, за будущее страны. За Великую Национальную Россию!

После собрания мы все пошли гулять по вечерней парковой аллее, где росли старинные и молодые деревья, подстриженные кусты и было множество цветов. Австро-венгерская королева Мария Тереза имела вкус и любовь к паркам, красивым деревьям, по её указанию вся империя была украшена этими замечательными парками и садами. В Белой Церкви жители часто и с гордостью говорили: «Это посадила Мария Тереза!». Аллея тянулась до большого лесного массива Рудольер-парк, который тоже был посажен по распоряжению королевы. Рядом с аллеей была тропинка для велосипедистов, а дальше – не асфальтированная, грунтовая дорога. По ней ездили телеги, экипажи, летом автобусы возили пассажиров на речку Нэру – купаться.

Высоко в небо тянулись могучие платаны. Сияла луна. Воронцов, перебирая струны гитары, пел песни сибирских партизан, вздымая в наших душах восторг перед будущими подвигами во имя России:

И еще запомнилась мне песня рабочих Ижевского и Воткинского железа и стали литейных заводов:

Володя Воронцов нам рассказывал, что Ижевский и Воткинский железолитейные и оружейные заводы работали на оборону страны в Первую мировую войну. Государство обеспечивало рабочих этих заводов землей, домами. Семьи рабочих имели коров, свиней, птицу домашнюю. Когда пришли большевики, они посчитали рабочих за буржуев, кулаков, стали грабить, расстреливать. Рабочие с оружием восстали, прогнали большевиков. Когда пришел на Урал Колчак, рабочие присоединились к нему. А когда Колчак отступил, рабочие ушли с ним. Большевики расстреляли их жен, детей. Ограбили и сожгли дома.

Многие из рабочих, оставшиеся в живых, потом вернулись домой и образовали отряды белых партизан, в которых воевал и Володя Воронцов. Да, он меня воодушевил на борьбу за Россию, а сам погиб бесславно. Позднее, рассказывали мне, связался с немецким шпионажем в Югославии, был разоблачен и арестован сербской полицией, выведен на границу и расстрелян в затылок. Мы узнали: погиб, мол, «при попытке к бегству»...

Всё лето мы собирались у Родзевича, занимались политграмотой, курсом изучения СССР, готовились для подпольной работы в большевистском Союзе.

Кончались каникулы. Мишка выдержал свои переэкзаменовки, перешел в шестой класс, а я... так и остался в пятом на второй год. А ведь до пятого я учился очень хорошо, в основном на четверки...

Программа кадетского корпуса, как я уже говорил, была приравнена к программе сербских гимназий, рассчитанной на восемь учебных лет. После четвертого класса сдавали экзамен «малую матуру». А «великую матуру» нужно было сдавать после окончания восьмого класса. «Великая» открывала все права на получение высшего образования, то есть на поступление в университет и Военную академию. С «малой» можно было поступить в ремесленную и агрокультурную школы, в подофицерскую – на унтер-офицера. Я сдал «малую матуру» на четверки. Пятый класс был своеобразной передышкой. Но я его не одолел. Потому что в голове были уже другие идеи. Не ученье. Прозанимавшись второй год в пятом, еле перешел в шестой. Главными в эту пору для меня были конспекты НСНП, политграмота. Всё остальное считал неважным. Учился и до восьмого класса плохо.

Получил аттестат зрелости, но в югославскую Военную академию поступать не стал, чтоб не связать себя военной службой, а быть свободным для осуществления задуманного: отправиться на подпольную работу в Россию. Поступил на юридический факультет университета. В первый семестр входила группа из трёх предметов: римское право, политическая экономия и дипломатическая история. Сдал два предмета, а римское право провалил. В университете было такое правило: если один предмет провален, то нужно всё сдавать снова. Стал готовиться, но помешала Вторая мировая война...

Когда немцы оккупировали Югославию, они закрыли университет в Белграде. И предложили студентам ехать на работу в Германию с правом учиться в немецких университетах. А я только и мечтал о том, как использовать эту войну для борьбы за Россию. И тут я с друзьями услышал новость, что русский полковник Семинский набирает в Белграде добровольцев на эту борьбу. Поезда в Белград не ходили, поскольку Югославская армия, отступая, взорвала мосты. И мы, несколько человек, на велосипедах поехали к Семинскому.