Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял

Менее абстрактный подход предлагает другая теория морали — утилитаристская. Однако утилитаристы всё же придерживаются того беспристрастного взгляда, где ни одна личность нравственно не обособляется. В классическом утилитаризме Дж. С. Милла утверждается, что при столкновении с этической дилеммой мы должны, пользуясь своего рода рациональными расчётами, беспристрастно определить, какие действия (или группа действий) принесут в результате той или иной ситуации больше счастья. Мы подсчитываем все «плюсы» и «минусы» от наших действий и нравственным решением будет то, в котором просто больше «плюсов» для большинства, даже если ради этих «плюсов» придётся использовать, пренебрегать или причинять вред другим. Таким образом, утилитаристы могут утверждать, что метание людей в здание Comedy Central с требованием снять с эфира «Шоу Терренса и Филлипа» оправданно, если оно принесёт невероятную пользу или огромную выгоду большинству. Если это звучит глупо, посмотрите с позиций утилитаризма на государства, жертвующие войсками во время войны ради блага безопасности нации (что в интересах нации в целом), на компании, увольняющие сотрудников в кризис ради спасения предприятия (что в интересах компании в целом). Но нам ещё нужно узнать, когда именно обеспечение блага для всех бывает лучше рассмотрения прав личности или природы человеческих взаимоотношений.

Сомнениями насчёт акцента на беспристрастности, искажающего наши особые обязательства и моральный долг перед друзьями и семьёй, задаются многие феминисты. К примеру, утилитаристы могут утверждать, что некоторое внимание к личным отношениям может приносить пользу обществу, однако утилитаристы стремятся к наибольшей общей пользе и счастью, через рационализацию и поиск ситуационных плюсов и минусов. Как и моральный фактор у Канта, моральный фактор утилитаристов предстаёт в виде независимого, самодостаточного, рационального расчёта того, как нужно поступить правильно. Некоторые феминистские философы заявляют, что обе теории искажают всю картину сети наших повседневных отношений, в основном из-за их отрыва от эмоций и пристрастий, значимых вещах во взаимоотношениях. Если мы всерьёз про это думаем, как можно вообще подумать о принятии нравственного решения без учёта пола, расы, класса, восприятий, чувств, мыслей, вообще жизненных обстоятельств у участников событий, на одних только беспристрастных и рациональных принципах?

Нравственные дилеммы, встающие в Южном Парке, выявляют эти неадекватности в теориях этики утилитаризма и кантианства. Пацаны в Южном Парке демонстрируют нам первобытный мужской мир изнутри, где маленькие мальчики, к счастью, временами — знают больше, чем взрослые, учителя и школьные психологи. Они сражаются с любовными взаимоотношениями, сексуальностью, гендерными ролями, половым созреванием (в серии «Господь, где ты? Это я, Иисус», мальчики соревнуются в том, у кого быстрее наступят мес… Ну ладно, временами взрослые все-таки знают больше них). Высокогендерный мир Южного Парка позволяет рассмотреть половые вопросы, остающиеся в повседневности многим незаметными.

Есть, по крайней мере, одна серия, концентрирующаяся на девочках Южного Парка — «Видеонабор тупой испорченной шлюхи». Помните, да? В Южный Парк приезжает Пэрис Хилтон и открывает шмаро-бутик под названием «Тупая испорченная шлюха». Вскоре девочки с любящими их родителями (которые хотят, чтобы их чада были популярными) заполняют этот бутик, набитый откровенными шмотками, духами «Вонючка» и аксессуарами, превращающую любую школьницу в сертифицированную блядь. Венди Тестабургер озабочена этим овеществлением девочек, но она одинока среди южнопарковчанок, готовых скупить всё, что продает Пэрис Хилтон. В свою очередь, Пэрис Хилтон озабочена покупкой малыша Баттерса у его родителей, оценивших его в $200.000.000. Как видим, город продажен до потрохов: от невинности маленьких девочек до Баттерса с волосами цвета масла!

Серия содержит важную критику овеществления, маскирующегося под поддержку «женской силы». Хотя нефеминисты и некоторые феминисты могут утверждать, что шмаро-бутики раскрепощают девушек от «викторианского» целомудрия, Венди утверждает, что надо предоставлять для женщин реальную альтернативу искусственно созданному продажному варианту женской сексуальности. И для начала спросим: а почему это девчонки хотят так провоцирующие одеваться? Мы можем интерпретировать это как освобождение. В конце концов, физически их никто не принуждает одеваться не под Пэрис Хилтон. Но они делают именно это, хотя свободными феминистками становятся как раз ради выбора!

Для любого человека — мужчины или женщины — свобода самовыражения и образа жизни являются базовыми и неоспоримыми правами. Но гораздо интереснее и важнее то, какой избран образ жизни и какое выбрано самовыражение. В серии «Видеонабор тупой испорченной шлюхи» ставится вопрос, какие формы самовыражения несут вред и овеществляют женщин (и мужчин тоже). Также поставлен вопрос, одинаково ли отношение в Южном Парке к мальчикам и девочкам — в шмаро-бутике ведь продают только женское. Кстати, на вывернутых наизнанку мужских и женских стереотипах здесь построено много шуток; такая смена ролей показывает, что сами мы не сможем отражать поток унижений. Таких, как вот эти от девчонок: «я бы поиграла с его волшебной палочкой», «покатала его шарики», «отполировала ему коленвал»! Мы уверены, что они отпускают пошлые комментарии, ещё не вполне их понимая, а мальчики пассивно ожидают от активных девчонок приглашения на «оргию». Если всё упрощать, то да, в Южном Парке девчонки могут гоняться за мальчишками, притом, что если будет наоборот — это не совсем одно и то же. Только Венди Тестабургер возмущается вопиющим овеществлением женщин, которое теперь одобряет весь город. Пэрис Хилтон развратила его жителей — то же самое произойдёт, когда позже они не смогут противостоять Wall-Mart, пришедшему в Южный Парк.

С позиций философии можно рассмотреть следующие темы, освещённые в этой серии: свобода слова, равенство полов, оскорбительные для многих вещи и что с ними делать. Эти темы — центральные в феминистской философии, затрагиваются в дебатах насчёт морального и юридического статуса порнографии и оскорбительных материалов. В США в недавних судебных процессах порнографию для домашнего просмотра оправдали. Так, в деле Стэнли против шт. Джорджия (394 US 557, 1969) суд определил, что правительство никак не должно вмешиваться в частное пользование книгами или фильмами, даже признанными оскорбительными юридически. Первая поправка, однако, не даёт прав на распространение таких материалов в коммерческих целях.

Порнография — это мировая индустрия с многомиллиардной прибылью. Феминистки спорят, что же, по сути, такое порнографические материалы — часть сексисткой культуры, вид насилия над женщинами, или и то, и другое. И хотя порнография — вполне законный бизнес, её продукция, отмеченная как «непристойная», не защищается конституционно. Сейчас для определения порнографичности Верховный Суд США использует т. н. «Тестом Миллера» — в деле Миллера против шт. Калифорния (413 US 15, 1973), суд следующим образом категоризировал непристойные материалы. Они считаются порнографией, если:

• вызывают «похотливые желания»;

• вызывают отвращение у «среднего человека»;

• не имеют «серьёзной литературной, художественной, научной или политической ценности».

Поскольку большинство южнопарковцев поддерживают новый шмаро-бутик, суд не сочтёт товары в нём непристойными, пользуясь «тестом Миллера». Но в другом городе, например, в Северном Парке, результат может оказаться другим.

«Тест Тестабургер» же работает более «феминистично». В отличие от «теста Миллера», запрещающего что-то, если это (в числе прочего) оскорбительно для среднего человека, тест Венди определяет, овеществляет и коммерциализирует ли это женщин. Если так — это нужно запретить. Ведь очень часто общество не различает непристойностей, если они вошли в норму. Хотя Южный Парк часто разделяет либертарианские ценности, серия «Видеонабор тупой испорченной шлюхи» предлагает прийти вместе с Венди к отрицанию «магазинов для испорченных девок», не просто из-за того, что они граничат с детской порнографией, что уже незаконно, но ещё потому, что овеществлению и коммерциализации женской сексуальности должны быть установлены пределы.