Журнал Наш Современник №5 (2004)

Реформаторы считают большое число управляющих компаний благом: “вначале пусть все имеют возможность управлять, а потом уже конкуренция всех paсставит по своим местам”.

Однако в условиях информационной блокады потребитель почти гаранти­рованно лишен необходимой информации и в принципе не может сделать осмысленный выбор. Поэтому конкуренция будет “расставлять всех по мес­там” дорогой ценой — за счет будущих пенсионеров.

2.5. Отсутствие ответственности

за управление пенсионными взносами

Основной недостаток пенсионной рефомы — полное отсутствие гарантий не только доходности, но и сохранности взносов. Помимо абсурда с житейской точки зрения (государство берет у меня деньги для передачи мне дохода, но ничего не обещает), это еще и юридический нонсенс. Ведь пенсионные взносы формально находятся в доверительном управлении у субъектов накопительной пенсионной системы, но при этом являются госсобственностью. А при довери­тельном управлении все риски, по стандартным юридическим нормам, ложатся на собственника — то есть на государство (или НПФ). Государство же, как организатор пенсионной реформы, должно отвечать за ее плоды перед выгодоприобретателем, то есть будущим пенсионером (переклады­вание на него рисков инвестирования неправомерно вдвойне, так как он даже не является стороной договора доверительного управления, который заключают ПФ и управляющая компания).

Отсутствие механизмов экономической (а при “управляемой демократии” — и политической) ответственности государства оставляет стойкий привкус МММ и иных афер прошлой эпохи “политической стабильности”. По слабости контроля система инвестирования пенсионных взносов напоминает “финан­совые пирамиды”. Отличия — отсутствие каких бы то ни было обязательств перед населением, долгосрочность вложений (позволяющая долго скрывать их реальную эффективность), но главное — принудительный характер изъятия средств. В МММ или “Чару” люди несли свои деньги, хотя и одурманенные пропагандой, но по собственному желанию. В пенсионную же систему деньги изымаются по закону — принудительно, так же как налоги.

Казалось, что естественней: раз новую пенсионную систему создает государ­ство, раз основная доля денег пойдет через государственный ПФ — значит, государство должно пообещать гражданам, что хотя бы не растранжи­рит переданные ему деньги. Однако оно принципиально отказывается от любых гарантий. Неужели оно уже знает судьбу средств будущих пенсионеров?

Принудительно создавая долгосрочные пенсионные вклады граждан, государство осознанно подвергает их риску, которого они по своей воле, скорее всего, избежали бы, — и принципиально не желает защищать их от него.

Простой житейский опыт подсказывает, что в течение 10 лет наша страна теоретически, просто в силу низкой конкурентоспособности, не избежит финансовых потрясений — и, следовательно, незащищенность долгосрочных вложений означает их гарантированное обесценение.

Правительство сможет выпускать для ПФ специальные, выгодные для себя, по сути нерыночные госбумаги — долгосрочные, с заранее определенной невысокой доходностью. Для него наиболее удобны рублевые госбумаги, и, соответственно, оно будет при помощи пенсионных денег замещать относи­тельно краткосрочный внешний долг долгосрочным внутренним. Это создает для граждан значительный валютный риск, которого им самим, как правило, удается избегать.

Ситуацию усугубляет ограничение возможностей инвестирования средств государственного ПФ. При неразвитости рынка гарантируемых Минфином ипотечных облигаций (неизбежной при стойкой неприязни Минфина к госгарантиям) ограничение этих возможностей госбумагами и банковскими счетами означает, что доходность этих вложений будет ниже инфляции. То есть для граждан, доверяющих государству, пенсионная реформа усилиями этого государства, принципиально не желающего видеть разницу между консервативной и грабительской стратегией инвестирования чужих денег, будет носить выраженный конфискационный характер.

Таким образом, пенсионные средства населения, инвестируемые государством, скорее всего, будут не прирастать, но обесцениваться. Под это уже подведена идеологическая база: представители ПФ указывали, что доходность по вложениям в Пенсионный фонд и должна быть ниже инфляции, чтобы выталкивать население в частные компании.

С точки зрения развития экономики инвестирование пенсионных средств в государственные бумаги не имеет смысла: это простое перекладывание денег населения из одного кармана государства в другой. Вложения же в акции и облигации, во-первых, рискованны, а во-вторых, носят спекуля­тивный характер и могут и не вести к развитию экономики.

*   *   *

В силу изложенного (даже без учета значительных в долгосрочной перспективе системных рисков) плоды пенсионной реформы для населения будут смехотворными. По оценке Б. И. Златкис, при зарплате в 5 тыс. руб. (это немного меньше средней зарплаты в России) мужчина 1967 года рождения при “наиболее вероятном”, по ее оценке, росте рынка в среднем на 5% в год получит ежемесячную прибавку к пенсии в 73 руб. (в ценах 2003 года). Это слишком похоже на те издевательские прибавки, которые российские пенсионеры массово возвращали Путину (интересно, что стало с ними в администрации президента?).

Конечно, 5 тыс. руб. в месяц — небольшие деньги. Но и обеспеченным нечему радоваться: при легальной зарплате в 1 тыс. долл. прибавка возрастет до 14,4 долл. в месяц.

Понятно, что ни один нормальный человек не будет ссориться с работода­телем и принуждать его к легализации фонда оплаты труда из-за подобной суммы.

Для понимания ее смехотворности достаточно отметить, что средняя пенсия, выплачиваемая НПФ в первой половине 2003 года — 642,3 руб. в месяц!

Представители ПФ заявляют, что речь идет лишь о “прибавке” к базовой и трудовой пенсии, создавая впечатление некоего подарка, который сделает нам государство. Однако этот подарок делается за счет наших же средств (а большинство людей, откладывающих деньги “на черный день”, демонстрируют более разумные стратегии). Кроме того, нет никаких гарантий, что реальную покупательную способность обычной распределительной пенсии удастся поддерживать хотя бы на нынешнем нищенском уровне. Скорее наоборот: вследствие объективно обусловленного кризиса пенсионной системы она будет снижаться (собственно, это и потребовало введения накопительной схемы), и нет никаких гарантий того, что ее покупательную способность удастся поддерживать хотя бы на сегодняшнем уровне даже с учетом накопительной “прибавки”.

3. РЕАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ —

ПРИБЫЛЬ ФИНАНСОВЫХ СПЕКУЛЯНТОВ

Изложенное шокирует, но позволяет ответить на главный вопрос — о реальных целях, то есть подлинных выгодополучателях  от пенсионной реформы.

Население здесь ни при чем: даже мизерную прибавку “съедят” долго­срочные риски.

Парадоксально, что и нефинансовый сектор тоже получит немного: хотя “длинные” пенсионные деньги придут на фондовый рынок, в России, как показывает опыт, в условиях незащищенности собственности и произвола монополий путь от его роста до увеличения инвестиций в реальный сектор и модернизации производств может оказаться очень длинным и непростым.

Характерно, что наиболее распространенной в мире ставкой отчислений в накопительную пенсионную систему является 10%; наиболее передовые в СНГ в области финансовых реформ казахские специалисты, в частности, полагают, что отчислений в 2—6% гарантированно не хватит для исправления недостатков распределительной системы.

В то же время их вполне достаточно для создания значимого финансового ресурса. Уже в 2004 году, по оценке Зурабова, объем пенсионных накоплений россиян достигнет 162 млрд руб., в 2005 — 250 млрд руб., а к 2008 году пенсионные накопления приблизятся к 1 трлн руб.

Основным выгодополучателем от пенсионной реформы являются, по-видимому, менеджеры, управляющие созданным качественно новым ресурсом — пенсионными взносами населения. Это чиновники Пенсионного фонда, который консолидирует основную часть пенсионных взносов, ВЭБа СССР и владельцы частных фирм пенсионного сектора.