Разговор с историей (Предисловие к роману Далекий край)

В сахалинской рукописи А. П. Чехова есть место, не вошедшее в книгу "Сахалин", скорей всего из-за запрета цензуры. "История Восточного побережья замечательна тем, что делали ее люди маленькие, не полководцы, не знаменитые дипломаты, а мичманы и шкиперы дальнего плавания, работавшие не пушками и ружьями, а компасом и лотом".

По мере сил Н. Задорнов попытался рассказать об этих замечательных людях на страницах своих романов. Он хотел донести до потомков суть событий, связанных с морскими завоеваниями эпохи, равной по своему историческому значению разве что эпохе Петра I. Но если события Петровского времени вписывались в историческую летопись России согласно воле царя, то морские открытия века XIX, не менее важные для Отечества, чем завоевание Балтики, совершались как бы наперекор царю и двору.

Все исследования и открытия, сделанные Невельским на Амуре, противоречили категорической резолюции царя: "Вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить". Само намерение Невельского совершить плавание на транспорте "Байкал" и остаться на Дальнем Востоке, чтобы провести там широкие научные работы, было вызовом времени, вызовом официальному мнению. Даже самые приближенные к царю люди не могли позволить себе такого. Вот как говорится об этом в романе "Первое открытие": "Меншиков сожалел втайне, что глушит все здоровое во флоте, но, преданный царю, не желал совершать никаких неугодных ему действий. Он знал, что это плохо, но что иначе нельзя. Князь был умен, но ленив и привык, что ничему новому в чиновничьей России ходу не дают. Он стал таким же служащим, как все другие, и лишь в остротах, известных своей едкостью, отводил иногда душу.

- Науками надо заниматься там, где есть особые, назначенные государем для этой цели учреждения, которые и обязаны заниматься науками".

Гражданская смелость, настойчивость и упорство Невельского стали надежными проводниками молодого капитана на пути к достижению мечты. Он и члены его экспедиции добились невероятных результатов. На Амуре и Дальневосточном побережье были исправлены и уточнены карты, открыты удобные бухты, описаны залежи каменного угля и других полезных ископаемых, а также места обитания морского зверя. Огромный, колоссальный труд! Но разве только это? Вспомним, как заканчивается роман "Первое открытие". Чтобы проверить правильность старых описей и берестяных гиляцких карт Невельской ведет судно к Шантарским островам. Горячий сухой ветер предвещает небывалую бурю.

"...Это был ветер с океана, с широких его просторов. Казалось, что массы воздуха несутся оттуда, где жарко, где коралловые рифы, кокосовые пальмы и банановые рощи.

Сейчас, под вой жаркого океанского ветра, ворвавшегося с юга, воображению капитана представилась картина, как отсюда, с русских побережий, из новых гаваней, наш флот выйдет на океан. Флот, построенный из амурского кедра и дуба и с машинами из железа, добытого здесь же...

Но пока что... одинокий маленький "Байкал", построенный в Финляндии, швыряли огромные валы тайфуна. Мокрые сосредоточенные лица офицеров и штурманов светились в отблесках лампы..."

Да, эти люди жили, трудились, терпели лишения, преодолевали опасности и невзгоды, совершали открытия и мечтали для будущего. Их помыслы и надежды, как легкий парус, подхваченный попутным ветром, летели через годы, через десятилетия, обгоняли время, чтобы когда-то, пусть очень нескоро, но воплотиться в реальные дела. Задорнову дано было предугадать их великую историческую значительность и весомость.

"Если художник реалист, - утверждает Н. Задорнов, - то его книги будут неизменно соответствовать исторической правде, соединяя ею, как красной нитью, прошлое и будущее. Искусство есть великий летописец жизни, а правда есть его великая цель".

Читая книги о Невельском, невольно задумываешься - а знал ли сам капитан, какое огромное будущее суждено его открытиям? Догадывался ли об этом? Мечтал ли, когда экспедиция умирала от цинги и силы оставляли самых выносливых и надежных? А может быть потому и шел к цели так настойчиво и убежденно, что верил - будущее принадлежит ему. И этому краю, которому он посвятил жизнь.

Через много лет после окончания работы над циклом о Невельском, когда романы "Первое открытие", "Капитан Невельской" и "Война за океан" были изданы миллионными тиражами и завоевали большую читательскую аудиторию, писатель познакомил меня с тезисами статьи, затрагивающей все ту же "вечную" и любимую для него тему.

"Иногда кажется, что нашей истории на Дальнем Востоке уделяется недостаточное внимание. В столице нет памятников Невельскому, Муравьеву, Путятину. Не слишком много узнаешь о них и из учебников истории. А между тем Герцен писал: "Трактат, заключенный Муравьевым, со временем будет иметь мировое значение". У Энгельса есть интереснейшая статья "Успехи России на Дальнем Востоке", в которой показывается значение этого события. В наших экциклопедиях Невельской часто рекомендуется только как открыватель устья Амура. А ведь он был тем, кто переломил дипломатию и политику царского правительства, и, действуя против государственной власти и в союзе с ссыльными декабристами, вывел страну и нашу культуру в новый колоссальный мир будущего. Великий бунтарь духа, обладающий великим даром предвидения. Да, именно так... Бунтарь и пророк. Лично для меня с именем этого отважного человека связана поэтика реального морского героизма времен парусного флота".

Поистине в произведениях каждого большого писателя, как и в жизни, есть вечно живые герои. Когда книга прочитана, они не покидают нас, а остаются в нашей судьбе, в нашем сердце и памяти. Капитан Невельской и его товарищи по трудным морским походам и борьбе представляются именно такими людьми, именно такими, вечно живыми героями.

Т. Яссон