«Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя

17 августа Сталин получил послание от покинувшего накануне Москву Черчилля: «По прибытии в Тегеран после быстрого и спокойного перелета я пользуюсь случаем поблагодарить Вас за Ваше товарищеское отношение и гостеприимство. Я очень доволен тем, что побывал в Москве: во-первых, потому, что моим долгом было высказаться, и, во-вторых, потому, что я уверен в том, что наша встреча принесет пользу нашему делу. Пожалуйста, передайте мой привет г-ну Молотову».

Кстати, во время одной из бесед Сталин, шутя, спросил Черчилля:

— Зачем вы тогда бомбили моего Вячеслава?

— Никогда не следует упускать счастливую возможность, — ответил премьер, возможно, давая понять, что налеты английской авиации были специально приурочены к визиту Молотова в Берлин.

Черчилль не раз убеждался: Сталин был верен своему слову. Увы, английский премьер не всегда выказывал такое качество. Так было, например, с обманным обещанием (на этот раз — без оговорок) открыть второй фронт в Европе весной 1943 года.

Рассказывая Сталину о плане операции «Торч», Черчилль выражал уверенность в том, что Гитлер перебросит в Северную Африку свои ВВС, стремясь спасти Италию. Эти прогнозы оказались ошибочными. Гитлера мало беспокоила в тот момент Италия, еще меньше — Северная Африка. Воздушные эскадры Геринга оставались на Восточном фронте, где решалась судьба войны. Но тогда Сталин, по-видимому, воспринял заверения Черчилля всерьез.

Памятуя о давнем устремлении Британской империи, Черчилль предложил ввести английские войска в Закавказье для защиты нефтяных месторождений. Сталин без труда разгадал его намерения, приказав принести макет Кавказских гор. Английскому гостю было показано, как прочна советская оборона в этом районе. Черчилль вернулся из Москвы с убеждением, что Советский Союз выстоит.

Спокойная уверенность Сталина произвела впечатление на Черчилля. А советский вождь добавил:

— Ходят слухи, что турки нападут на нас в Туркестане. Если это верно, то я смогу расправиться с ними.

Британский премьер высказался твердо: такой опасности нет. Турки намерены держаться в стороне и, конечно, не захотят ссориться с Англией. Сталин придерживался такого же мнения. Он пригласил Черчилля в свою кремлевскую квартиру из четырех комнат, которые были, как писал Черчилль, «среднего размера и обставлены просто и достойно». И хотя за обеденным столом им пришлось обсуждать важные дела, Сталин своим приглашением дал понять, что относится к гостю не только с уважением, но и симпатией. Не исключено, что уважение и симпатия были взаимными, хотя интеллект и знания Сталина заставляли Черчилля опасаться такого партнера.

Сталин понимал: в интересах Англии по-прежнему оставлять СССР один на один с Германией, поддержанной почти всеми континентальными европейскими странами. А наступила решающая фаза войны. Гитлеровцы могли нанести страшный удар Красной Армии. Захват Ленинграда и Сталинграда грозил подорвать моральный дух советского народа, ибо речь шла о городах-символах, прославляющих имена и деяния Ленина и Сталина. Поэтому хитрости Черчилля и его отказ от обещанной помощи возмущали советского лидера. Однако не оставалось ничего иного, как укреплять личные дружеские отношения с британским премьером. Важно было убедиться в том, что союз трех великих держав не распадется, и можно будет рассчитывать на более тесное сотрудничество с союзниками.

…30 ноября 1942 года Черчилль зачитал на заседании кабинета послание Сталина о необходимости открытия второго фронта. В тот день британскому премьеру исполнилось 68 лет. Своего рода подарком ко дню его рождения были сообщения об окружении немцев под Сталинградом. Они вызвали в нем противоречивые чувства: радость смешивалась с тревогой. Мощь СССР и его авторитет в мире резко возрастали.

Чуть позже Черчилль праздновал крупную победу англичан над итальянцами и немцами в Египте у Эль-Аламейна. Английская пропаганда захлебывалась от восторга. Черчилль провозгласил «великую победу», которая якобы «фактически знаменовала поворот судьбы» и явилась «самым решающим сухопутным сражением с целью защиты интересов союзников».

Был в этом немалый элемент цинизма и даже подлости. Ведь в то же время Красной Армией была одержана действительно великая победа под Сталинградом, о которой британский премьер отзывался не столь восторженно. А до этого Черчилль разослал членам своего военного кабинета секретный меморандум, где было сказано:

«Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе как прародительнице современных наций и цивилизации. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских государств…» Не напоминает ли это те лозунги Гитлера, с которыми он предпринял свой поход на Восток?!

Сравнивая Сталинградскую битву с Эль-Аламейнским сражением, В.В. Кожинов писал:

«В сражении при Эль-Аламейне итало-германские войска насчитывали всего 80 тысяч человек (в большинстве — итальянцев), оборонявших фронт протяженностью 60 км, а под Сталинградом — более чем миллионное войско Германии и се союзников действовало на фронте длиной около 400 км. Но наиболее показательно, что в Сталинградской битве потерпела полный разгром 1/6 часть — 16,3% — всех тогдашних вооруженных сил противника, а при Эль-Аламейне — всего лишь 1,3% (!) этих сил… Британцы имели при Эль-Аламейне почти трехкратное превосходство в людях — 230 тысяч против 80 тысяч… Гитлер, который обычно сурово наказывал своих генералов за поражения, не только не сделал этого в отношении командовавшего «Африканским корпусом» Роммеля, но, наградив его 17 марта 1943 года «бриллиантами к Рыцарскому кресту», вскоре же — после того, как американо-английские войска 10 июля 1943 года высадились в Сицилии, — поручил ему командование группой армий в Италии».

Ощутимого урона вермахту Эль-Аламейн не принес; германские войска с Восточного фронта не отправлялись на Западный, который в Европе так и не был открыт. Судя по высказыванию Черчилля о русском варварстве, якобы угрожающем западным странам, он оставался врагом России даже после того, как «покаялся» перед Сталиным. Возможно, прося прощения, Черчилль был искренен. Но в своих уверениях дружбы по отношению к Сталину он покривил душой. Для него из двух врагов Гитлер представлялся наиболее опасным на тот момент.

Порой утверждается, что победа под Сталинградом не дала результатов из-за просчетов советского командования. Вроде бы поэтому весной 1943 года фельдмаршалу Манштейну удалось отбить у советских войск несколько уже освобожденных ими крупных городов. Но какой была главная причина неудач Красной Армии, можно узнать из послания Сталина Черчиллю от 15 марта 1943 года: «В самый напряженный период боев против гитлеровских войск, в период февраль-март, англо-американское наступление в Северной Африке не только не форсировалось, но и вообще не проводилось, а намеченные Вами же для него сроки уже отложены. Тем временем Германия уже успела перебросить с Запада против советских войск 36 дивизий, из них 6 дивизий танковых. Легко понять, какие затруднения это создало для Советской Армии и как это облегчило положение немцев на советско-германском фронте».

Возмущенный Сталин не терял самообладания, хотя понимал хитрость и коварство своих союзников. В послании Черчиллю от 29 марта 1943 года он написал: «Вчера я смотрел вместе с коллегами присланный Вами фильм «Победа в пустыне»… Фильм великолепно изображает, как Англия ведет бои, и метко разоблачает тех подлецов — они имеются и в нашей стране, — которые утверждают, что Англия будто бы не воюет, а только наблюдает за войной со стороны».

Конечно же, в послании нетрудно заметить и некоторые намеки. Ведь фильм «великолепно изображает» боевые действия, что вовсе не исключает более искусство пропаганды, чем характер военных действий.

От западных союзников СССР получал немалую помощь. Даже пассивное участие Англии в войне приносило некоторую пользу Красной Армии. Но обманные обещания открыть второй европейский фронт в 1942-м, а затем в 1943 году путали планы советского командования и негативно сказывались на ходе военных действий советских войск.