Журнал Наш Современник №6 (2001)

Однако не сошелся же свет клином на Западе и на евреях! Существует огромный арабский, исламский мир. Влиятельный, вспыльчивый и — прямо скажу — опасный для своих врагов. Не случайно даже США заискивают перед ним. И стремятся компенсировать поддержку Израиля (от этого им никуда не деться!) покровительством исламскому экспансионизму в других частях света. В том же Косово. Так зачем восстанавливать эту силу против России? Тем более имея Чечню в кавказском подбрюшье? Не разумнее ли использовать давние, еще советских времен, связи с арабским миром для организации поддержки нашей страны, в том числе для урегулирования чеченской проблемы? Да и возвращение на ближневосточный рынок, в частности рынок вооружений, обещает России гораздо больше выгод, чем может дать показательная дружба с Израилем.

В минусе у Путина и досадно невнятная реакция на выход США из соглашения по ПРО. Ее озвучил И. Иванов. Замечу попутно: когда-то министра иностранных дел СССР А. Громыко прозвали на Западе “мистером Нет”. Затем от имени “новой России” выступал некто А. Козырев, этот человек “Чего изволите?”. Игоря Иванова впору наречь “мистером Извините”. Он всегда с таким испугом оглашает державное мнение России, будто и впрямь боится, что посреди его речи раздастся грозный окрик из Вашингтона. Таких министров, да, к сожалению, и такую Россию уважать на Западе не будут! Там в цене сила, что еще раз подтвердила реакция Белого дома на жесткую позицию Пекина в авиаконфликте у острова Хайнань. Понятно, за спиной китайского МИДа стоит процветающая экономика и полтора миллиарда китайцев, а за спиной Иванова с Путиным — разваленное производство и вымирающая Россия...

Словом — свет и тени. Любимая формула советских журналистов-международников вполне пригодна для характеристики первого года Путина. Это не разрушитель России (во всяком случае, не явный разрушитель, в отличие от Ельцина), но и не лидер русских патриотов. Впрочем, тут можно вспомнить слова Юрия Болдырева в интервью “Независимой газете”: “А чем мы так отличились, что такое хорошее сделали, чтобы нам так повезло, чтобы преемник (Ельцина. — А. К. ) в душе имел свои иные приоритеты, соответствующие нашим интересам?” (28.03.2001).

Действительно, у тех ревнителей Отечества, которые сегодня желают обрести в Путине “вождя нации”, Пожарского вкупе с Мининым и с Ляпуновым в придачу, впору поинтересоваться: а как насчет пятой части имущества — нижегородцы и прочие понизовцы передавали ее вождям? Как насчет “жен и детей” — “в кабалу отдадим”, только бы “подать помощь Московскому государству”? А сами — готовы ли к подвигу? Не у развалин сожженной поляками Москвы, так у стен Дома Советов, расстрелянного Ельциным. За лидером надо идти в бой. За него надо сражаться. Его надо в ы с т р а д а т ь.

Конечно, Путин — независимо от того, искренен или нет декларируемый им патриотизм, независимо от того, каким богам (и людям) он служит — как человек, как характер, — далек от традиционных русских представлений о лидере. Но поглядим на себя, жители “новой демократической России”. Не столь же далеки и мы от образов “героических предков”, от идеала “граждан Отечества”?

Но вернемся к Болдыреву. Его выступление заслуживает пристального внимания. Во-первых, потому, что Ю. Болдырев до недавнего времени один из руководителей Счетной палаты, человек прекрасно информированный. Во-вторых, потому, что в первом призыве “демократических” политиков он был самым молодым и едва ли не самым многообещающим. Поэтому его нынешние признания звучат как приговор этому движению, нанесшему невосполнимый урон России.

Разомлевшим от самодовольства симпатизантам Путина (“мы избрали”, “наш президент”) Болдырев напоминает: “Ведь изначально не мы его выбрали. Выбор сделали Ельцин и его окружение, поставив перед преемником, надо полагать, весьма четко определенные задачи. И вряд ли среди них фигурировала такая, как обеспечение торжества закона и справедливости в каком бы то ни было понимании”.

Поучительна (особенно в устах ветерана Счетной палаты) характеристика человека, усадившего Путина на кремлевский трон: “Почему Ельцин был так дорог и олигархическим группам, и верхушке бюрократии, и их обслуге? Почему они искренне не за страх, а за совесть боролись за его переизбрание? Потому, что он действительно был гарантом — гарантом их безнаказанности, что бы они ни делали, как бы ни разворовывали, ни загоняли без всякой нужды в безнадежные должники и ни уничтожали страну.

Почему Ельцин был так дорог Западу? Потому что он был гарантом того, что Россия и дальше будет разваливаться, а значит, не будет ни в чем ни для кого (кроме уличных попрошаек) конкурентом.

Пойдет ли Путин по иному пути или будет преемником и в этом? Слова ведь говорились хорошие, но год уже прошел”.

На вопрос корреспондента: “Вы считаете, что для оптимизма оснований нет?” — последовал емкий ответ, содержащий по сути программу первоочередных мер по оздоровлению системы: “Я бы сказал так: если нам с президентом все-таки повезло, то есть, если он станет наводить порядок в управлении госсобственностью и бюджетом, в финансовой системе и Центробанке, возвращать под контроль страны стратегические ресурсы и изымать в пользу общества природную ренту, ограничивать возможности спекулятивных сделок на финансовых рынках и выводить страну из долговой кабалы, то тогда нам повезло по-крупному. А уж если нам не повезло, а точнее, е с л и в с е и д е т п о п л а н у (разрядка моя. — А. К. ), в полном соответствии с логикой преемственности, то и не повезло нам — тоже всерьез и надолго”.

Скорее всего, предположение о возможном везении было всего лишь риторической фигурой, потому что на вопрос: “На что же рассчитывать?” — Болдырев отвечает: “Если иметь в виду трезвый расчет — не на что. Можно только надеяться”.

И далее три постулата надежды: “...Есть тем не менее некая логика власти. Ведь никому не интересно быть президентом чего-то эфемерного, фактически не существующего или разваливающегося на глазах. Это во-первых. Во-вторых, президентом стал человек, воспитанный изначально как государственник, представляющий картину скрытых мировых холодных войн, больших и малых конфликтов интересов, в разрешении которых в средствах никто себя особенно не стесняет. И здесь либеральные иллюзии неуместны. Равно как и представления о добрых дядях за рубежом, заинтересованных в том, чтобы мы стали сильными и самостоятельными. И в-третьих, те, кто привел нынешнего президента к власти, неделикатно возгордились своей ролью. Это любого самолюбивого человека должно тяготить, вызывая желание тем или иным способом сбросить с ног колодки обязательств”.

Намек, содержащийся в последних словах, может быть проиллюстрирован крутым маршрутом Б. Березовского, “равно удалившегося” от обжитого им Кремля аж на Лазурный берег за безопасной французской границей... Симптоматичны и попытки Путина избавиться от правительства, перешедшего к нему от Ельцина вместе с троном. Рискну отнести к их числу нашумевшую историю с вотумом недоверия, инспирированным в Думе. Никто не рассматривал ее в этом плане. А стоило бы...

Напомню.

18 января 2001 года в аэропорту Нью-Йорка при странных обстоятельствах арестован Павел Бородин, доверенное лицо Ельцина.

30 января Ельцина кладут в ЦКБ.

8 февраля Путин принял лидера одной из прокремлевских фракций Думы Г. Райкова и сказал (по версии депутата): “Правительство у нас большое, и не все его члены выполняют возложенные на них функции... Кадровые замены будут в обязательном порядке” (“Независимая газета”. 9.02.2001).

20 февраля лидер фракции КПРФ заявляет, что коммунисты начинают сбор подписей для внесения в Думу вопроса о судьбе правительства.

Последующие события показали, что у Зюганова были контакты с Путиным. Нетрудно предположить, что отставка кабинета устраивала обоих. Коммунисты подтверждали свой имидж боевой оппозиции, изрядно поблекший за последний год. Путин чужими руками устранял навязанных ему министров. Это в стиле президента: устранить Лужкова с помощью Березовского (Доренко на ОРТ), Березовского — с помощью Устинова, Бородина — с помощью Бертоса (?), Гусинского — с помощью Коха. Почему Касьянов должен стать исключением?