Рассказы об Африке

Полчаса спустя над другим берегом озера поднялся багряный, будто распаренный, диск луны, и восток озарился красным светом. По мере того как луна поднималась над горизонтом, она становилась меньше, но ярче, и цвет ее из кроваво- красного постепенно превращался в. бледноголубой. При лунном свете лес казался черным, таинственным и враждебным. Тень, отбрасываемая баобабом, черным покровом ложилась на наш камень. Над озером поднимался легкий туман. Темные кусты склонились к воде, точно прислушиваясь к топоту слабых, словно засыпающих, волн. Примостившись на черном, полусгнившем стволе, наполовину лежавшем в воде, раздув белую шею, громко заквакала большая лягушка. Я вздрогнул от неожиданности.

Прошло два томительных часа. И вот бесшумно, как тень, на тропинке появилась маленькая грациозная антилопа дик-дик. Острые, скрученные винтом рога украшали ее головку. Несколько секунд антилопа нерешительно стояла, прислушиваясь и втягивая черным влажным носом воздух. Ветер дул в нашу сторону, и она не могла узнать о нашем присутствии, несмотря на то что мы были в нескольких метрах от нее. Большие глаза антилопы, похожие на две спелые сливы, вспыхивали фиолетовым светом, когда она поворачивала голову. Круглые уши шевелились, ловя шумы ночного леса. Она сделала несколько осторожных шагов и приблизилась к озеру. За ней появилось несколько других антилоп и без единого звука жадно припало к воде. Пугливые животные избегают лесов, и только жажда заставляет их покидать степные просторы, где быстрые ноги и зоркие глаза служат им защитой от опасностей.

Неожиданно антилопы резко подняли от воды головы. Несколько мгновений они прислушивались. С их мокрых мордочек падали крупные капли воды. Взор вожака пытался, казалось, проникнуть сквозь плотную зеленую стену. Его тонкие ноздри трепетали, читая по запахам таинственную книгу леса. Вдруг он фыркнул и, стремительно рванувшись вперед, одним прыжком исчез в чаще. Остальные животные на мгновение столпились у входа на тропинку, а затем умчались, как стая теней. Спустя несколько секунд тонкий, пронзительный крик антилопы огласил ночную тишину. За ним раздалось глухое рычанье леопарда: коварный хищник настиг свою жертву. Ненов взглянул на меня и поудобнее положил перед собой винтовку.

Яркая, чуть дрожащая полоса света пролегла через уснувшее озеро. Изредка звонко шлепались в воду лягушки, и лунный свет весело переливался в медленно расходящихся кругах. Пахло тиной и водорослями. От озера потянуло холодом,' и мы невольно прижимались к еще теплому от дневного жара камню. Противоположный берег казался далеким и мертвым. У берега плеснулось что-то огромное, и снова наступила тишина.

Ненов осторожно толкнул меня и кивнул головой на тропинку: у самой воды, устремив тяжелый взгляд на озеро, стоял огромный леопард. Это был красивый зверь с желтой шкурой, покрытой черными пятнами. Свернутый полукольцом длинный хвост его с черной кисточкой на конце почти касался земли. Хищник зевнул, обнажив большие клыки, и стал пить, осторожно, словно кошка, лакая языком воду. Он сильно вытянул шею, стараясь не касаться лапами воды. Лопатки его поднялись вверх под пятнистой шкурой.

Мы были совсем близко от него. Ненов осторожно, не производя ни малейшего шума, поднял винтовку и тщательно прицелился. Боясь зашуметь и вспугнуть леопарда, я не шевелился. Но Ненов не успел выстрелить: перед самой мордой зверя вода вдруг вспенилась, и из нее вынырнула огромная зубастая пасть. Миг - и голова пятнистого хищника оказалась в страшных челюстях громадного крокодила.

С диким воем леопард отпрянул назад. Темное тело крокодила, покрытое роговым панцырем, показалось из воды. Оно было не менее десяти метров в длину. С узкой серо-зеленой головы, покрытой крупной чешуей, свисали водоросли и стекала вода. Длинные белые зубы вонзились в голову и шею лесного зверя. Из сдавленного горла леопарда несся яростный, хриплый рев. Он отчаянно вырывался из страшных тисков, свирепо рвал когтями покрытую костяными наростами морду чудовища и тянул его на сушу. Но все усилия леопарда освободиться были напрасны. Едва обезумевший зверь перестал упираться передними лапами о землю, как крокодил потащил его в озеро, пеня воду могучим хвостом. Вид огромного чудовища с выпученными остекленевшими глазами, в пасти которого, словно орех, была зажата голова леопарда, вызывал ужас и отвращение. Я следил за битвой, затаив дыхание, не в силах оторваться от страшной картины.

Обезумев от страха, леопард сделал отчаянный прыжок, наполовину вытащив из воды своего врага. На миг показалось белое брюхо крокодила, его перепончатые лапы, затем оба хищника упали на глубокое место и исчезли под водой…

Спустя несколько секунд мокрая голова леопарда с прижатыми ушами опять появилась над водой; он яростно шипел, жадно хватая воздух: повидимому, конвульсивным движением ему удалось вырвать голову из страшной пасти. Казалось, спасение его близко, но вдруг он громко зарычал, резко повернулся назад, свирепо оскалил зубы, как бы желая схватить невидимого врага, и… исчез под водой. В воздух взметнулся огромный, узкий, покрытый роговыми наростами хвост крокодила, фонтаном взлетели вверх брызги воды, и все стихло. Только едва заметные круги, медленно расходившиеся по гладкой поверхности озера, говорили о происшедшей лесной трагедии…

Луна попрежнему невозмутимо светила из бездонной глубины неба, и черный молчаливый лес неподвижно стоял над водой.

В эту ночь наша охота была неудачной, но я не огорчался: такую сокровенную картину жизни леса удается видеть только раз в жизни, да и то немногим охотникам.

ХАБИБ ВСТУПАЕТ В БОРЬБУ

- Не забудь, Хабиб, ровно десять лет назад умер твой отец. Пророк велит чтить своих родителей. Надо сходить в город мертвых. Обязательно заработай хоть немного денег. И не ходи, как вчера, на демонстрацию. Ведь в доме нет ни куска хлеба, ни горсти бобов.

Хабиб хмуро выслушал напутственные слова жены. Он стоял, высокий, слегка сгорбившийся, машинально пощипывая свои густые черные брови, сросшиеся на самой переносице. Рядом с ним жена его казалась совсем маленькой. Хабиб ласково погладил по черным головкам двух маленьких дочерей, выглядывавших из-за цыновки, заменявшей дверь, тяжело вздохнул и, не сказав ни слова, стал спускаться по полустертой глиняной лестнице.

Хабиб решил твердо - денег нужно достать во что бы то ни стало. Девочки не ели со вчерашнего дня и не плачут лишь потому, что боятся матери,-

Большой город Каир, но работу в нем найти почти невозможно. С тех пор как закрылась текстильная фабрика, где в течение восьми лет он стоял у ватера - длинной сложной машины, вырабатывающей пряжу, Хабиб не работал ни одного дня. Англичане, чувствовавшие себя полновластными хозяевами Египта, заполнили своей мануфактурой все магазины Каира. Фабрика, где работал Хабиб, не могла конкурировать с дешевой стандартной продукцией заморских торговцев: ее материалы были дороже и поэтому не находили сбыта. Хозяин предприятия разорился, фабрика закрылась, а рабочие оказались на улице.

Много дней провел Хабиб у ворот предприятий, где всегда толпились в напрасном ожидании безработные. И каждый вечер, возвращаясь домой после бесплодных поисков работы, Хабиб страшился переступить порог своей комнаты. Полный отчаяния взгляд жены и покорные, грустные глаза детей надрывали ему сердце. Все, что можно было продать в доме - табуреты, подушки, одежда, - было продано. В комнате остались лишь голые глиняные стены. Хабиб страдал оттого, что не мог помочь семье, не мог спасти ее от постоянного голода, хотя и знал, что это была не его вина. Он ненавидел англичан, разоряющих его страну. Это они лишили его и тысячи таких, как он, работы, из-за них голодают его дети.