Письма полумертвого человека

Письмо XXXIV. С. Л. - Д. Ц.

27 ноября 2002

Система ниппель

А между прочим, основоположник прямо заповедал (в работе "Государство и революция"): этим приятнее заниматься, чем об этом писать.

Вы пожимаете плечами: причем тут это? этого ли ради летали Вы за тридевять земель, в сказочное королевство?

То-то и оно. Мимолетом Вы вонзились в самую середину рокового недоразумения величайшей важности. На нем стоит (качаясь) целый мир предрассудков, одухотворяющих европейскую цивилизацию.

Спросите первого встречного в этой заоконной ноябрьской мгле: что такое первородный грех? - увидите, что будет. Чем серьезней отнесется к проблеме прохожий (не говорю - прохожая: тут последствия непредсказуемы), тем противней предстоящая неприятность.

Да и в самой благожелательной среде, в самой интимной обстановке не обошлось бы, уверяю Вас, без игривого смешка.

Потому что правильным ответом все до единого почитают неприличный вздор. У каждого на языке шевелится возвратный глагол, обозначающий то, что произошло между Адамом и Евой под воздействием запретного плода. Подразумевается, короче, половой акт.

Но это полная чушь! В раю между прародителями ничего такого не было! Адам, ясно сказано в Библии, "познал" Еву на сто первом километре, куда оба были высланы совершенно за другое - именно за первородный грех. За грехопадение - преступление по-настоящему непростительное; оно вывело Господа Бога из Себя до такой степени, что человечество расплачивается за него до сих пор.

Каков же corpus истинного delicti? За что мы приговорены к мукам рождаемости, смертности, секса?

"... и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания".

Тут сразу три фазы криминального события: 1) фигуранты нарушили предписанную диету; 2) как результат, возник психологический дискомфорт; 3) пытаясь его преодолеть, А. и Е. изобретают (обратите внимание: самый первый творческий порыв человечества!) белье...

Но тщетно! Яд стыдливости действует с прежней силой: они все так же стесняются своего внешнего вида; к тому же и пригнаны эти набедренники, надо думать, кое-как.

И тут Господь Бог выходит на прогулку. При звуках Его голоса (по-видимому, Он что-то напевает) наши бедные полуголые предки прячутся между деревьями, Адам, к его чести, первым понимает, что это идиотизм.

"И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся".

Лепит, значит, чистосердечного, будущий отец народов: про нарушение режима - молчок, зато педалирует благоговение; неудобно ему, видите ли; застенчивость вдруг одолела, ни с того ни с сего. Нашел кому втирать очки! Г. Б. моментально его, извините за каламбур, разоблачает:

"И сказал: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?"

Тут приходится, как бы в скобках, рассеять еще одно облако благоглупости: все эти скабрезные разговоры насчет древнейших профессий. Они оскорбляют память нашей праматери, при этом полностью игнорируя трудовую биографию праотца. Писание свидетельствует однозначно: по основной специальности Адам - садовник ("... и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его"). Но это была, так сказать, заданная функция, работа по распределению (за прописку и харч), а в минуту жизни трудную, попросту говоря - на первом же допросе, он переквалифицировался:

"Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел".

Впрочем, стукач, говорят, не профессия - скорей призвание; так или иначе, заложив подельницу, он выслужил себе поблажку - на поселении числился бригадиром, или вожаком стаи. Которую сам же наплодил, регулярно познавая Еву лет этак девятьсот подряд. Эксплуатировал, конечно, рабский труд потомков, и все такое.

Но это к слову. К тому, что со страниц Книги Бытия несчастная женщина исчезает внезапно и безмолвно. И никто никогда не узнает, случалось ли ей бессонными ночами в пустынях и пещерах припоминать краткую райскую юность, тогдашние забавы - как я понял из Вашего письма, столь механично пародируемые шоу-бизнесом Юго-Восточной Азии.

Рабочий день в Эдеме был ненормированный, и когда надоедало белить стволы или, предположим, окучивать, - конечно же, они играли друг с другом. Тем более что разговаривать было совершенно не о чем. Верней, это и был разговор - пантомима задорной похвальбы: смотри, что у меня есть! смотри, как я умею! а вот так у тебя не получится никогда...

О, да, у тайских мамзелей губа не дура! Но Еве, несомненно, была дарована несравненно более высокая степень телесной свободы. В свою очередь, и Адам, разумеется, молодечествовал: околачивал смоквы, таскал полные ведра и лейки способом Орлова-Потемкина - в общем, резвился.

"И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились".

И Господь с удовольствием наблюдал, как они кувыркаются - гладкокожие, теплокровные пупсы; как изощряются, упражняя ненужные им, непонятного назначения органы. Размножать не собирался. Это был Его личный, самодельный цирк: два клоуна - и вся остальная природа. На них Его взгляд отдыхал.

Но как же они Его разочаровали! Ослушание Он еще, пожалуй, простил бы (как и любой дрессировщик на Его месте, не говоря уже - педагог) - приняв во внимание недостаточный объем мозга у этих существ и отсутствие выучки. Первый раз прощается, второй раз запрещается, а на третий раз... Кнут, пряник, условный рефлекс - уверен, и Адам, и Ева обходили бы знаменитое дерево за версту!

Однако оба они сделались Ему отвратительны. Должно быть, сок волшебного фрукта произвел в их организмах какую-то необратимую перемену, как бы исказил эту легкую плоть; скажем наугад - включил систему гормонов; запахи, секреты - и стыд, зябкий стыд: рабство самому себе тело ощущает как уродство. Но главное, главное! - почуяв, точнее - возомнив, будто половые (в сущности, ничтожные) различия - залог так называемого счастья, эти твари заинтересовались друг другом сильней, чем Творцом. То есть - изменили.

Что-то в этом роде - смутную обиду, смутную вину, щекотку непристойного смеха, слепой ревнивый гнев и отчаянную жалость - чувствуют, вероятно, некоторые матери, купая больших детей...

Закон природы - скажете вы. Но и это - всего лишь ложное общее место. Законы, установленные для природы, не распространялись на людей - наверное, и не распространились бы, не откликнись Ева змею.

Видимо, это было необыкновенно красивое животное: не ползало на брюхе, как нынешние, а представляло собой громадный прямоходящий мускул, как бы силуэт вертикального взлета. Представляете? Но, создавая его, Господь оставил Еве свободу не строить метафор и право хранить молчание.

... Вот вам и милая безделица (термин Салтыкова-Щедрина). Просто карман с пружиной, - насмешливо поддакивают Ваши новые знакомые, демоны Таиланда, игрушечная такая Этна...