Фёдор Раскольников
Фёдор Раскольников читать книгу онлайн
РАСКОЛЬНИКОВ Федор Федорович [псевдоним Ильина, 1892-] — советский писатель и журналист. Происходит из семьи духовного звания. Член ВКП(б) с 1910. С 1911–1914 работал в партийной прессе. Во время войны 1914 — во флоте. После Февральской революции руководил кронштадтской газетой «Голос правды», был председателем Кронштадтского совета. В октябрьские дни — участник боев под Пулковым. После Октября — комиссар морского генерального штаба, замнаркоммора, командующий волжской флотилией, член РВС восточного фронта. В 1919 — участник взятия Казани, командующий Каспийской флотилией. В 1920 — командующий Балтфлотом. С 1921–1923 — полпред в Афганистане. С 1924–1930 редактировал журнал «Красная новь», был членом коллегии Наркомпроса и начальником Главискусства. С 1930–1934 — на дипломатической работе. Награжден двумя орденами Красного знамени.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
«Я объяснил, что губителен морской бой, бессмысленен, ибо базы Новороссийск не имеет, и потому лучше отправиться на дно, чем в руки немцам». Успех референдума был стопроцентный, не было даже воздержавшихся, и даже сам капитан голосовал за потопление. Вопрос был решен, команда с кораблей снята. Кукель представил свой план потопления: поставить суда рядом, открыть кингстоны и рвать их один за другим. «Я помню, — пишет в своих воспоминаниях Кукель, — печальный пример Цусимы, когда японцы на другой же день подняли „Гордый Варяг“, который не сдался врагу, перекрасили и превратили в свое боевое судно. Не должна быть забыта не только Цусима, но и уроки Цусимы». 25 минут по часам Раскольникова понадобилось для того, чтобы все девять миноносцев Черноморской эскадры <были> расстреляны в упор в пятистах саженях… Было 4 часа дня, когда «Керчь» произвел первый выстрел по дредноуту «Советская Россия», судну с водоизмещением в 23 тысячи тонн, стреляли двойным зарядом, но даже третий выстрел тем же двойным зарядом <был безрезультатен> и только при четвертом ударе дредноут взорвался и пошел ко дну. Было половина шестого вечера, когда операция, начатая Раскольниковым в пять часов утра, закончилась. Почти немедленно появился утренний гость — немецкий гидроплан, чтобы убедиться на бреющем полете, что суда Черноморской эскадры на дне. А где же «Керчь», почему она не затонула тут же после своей героической стрельбы? Дело в том, что у Кукеля была семья в Туапсе. На следующий день Кукель затопил «Керчь» в Туапсе. Черноморский флот затоплен в двух бухтах, если строго придерживаться истории. По таким героическим делам всегда выступают случайности. Так, для буксировки «Свободной России» к месту затопления нужен был буксир. Буксир этот был заранее приготовлен гражданским флотом по той же ленинской бумажке, показанной Раскольниковым.
Библиотека революционных приключений
Раскольников, создатель жанра библиотеки революционных приключений [9], сам был автором первых тоненьких книжек. Там еще и «Погоня за белым бронепоездом» готовилась у него, и «Люди в рогожах» — не слишком удачное название попытки героического предприятия. Дело было в том, что комиссар волжской эскадры, находясь на миноносце «Прыткий», смело вошел ночью в чужую белую зону и, выдав себя за исполнителя планов адмирала Старка, сняв красные флаги, подошел к плавучей белой тюрьме, где ждали расстрела четыреста тридцать коммунистов, и вывел ее собственноручно ночью к Саратову, к красным войскам. Историки гражданской войны спорят, сколько там было — четыреста тридцать два или четыреста тридцать пять <человек>.
Раскольников докладывал об этом смелом рейде на пленуме Петросовета и назвал цифру 430 человек спасенных.
За эту баржу Раскольников получил свой первый орден Красного Знамени, второй орден он получил за штурм Энзели, за смелый рейд через границу к берегу Черного моря и успешную операцию по этому рейду. Штурм Энзели описан самим Раскольниковым неоднократно. Я привожу только некоторые цифры, которых у Раскольникова нет. Молодая Советская республика получила в результате этого смелого рейда 50 судов, 30 самолетов, пять тонн снаряжения.
Литературные вкусы
«28 апреля 1923 г.
Кабул
Дорогая Ларисочка, Калбасьев, оказывается, привез с собой целую библиотеку, и я сейчас глотаю, как устрицы, тоненькие брошюрочки стихов.
Знаешь, сколько интересного вышло за последние два года!.. И не только в оригинальной литературе, но и в переводах. Чего стоят одни эти стихотворения Киплинга в переводе Оношкович-Яцыны [10]. Возьми, например, такую строфу:
Я прямо в восторге от этой баллады „О царской милости“, из которой я привел только начало. Из посмертных стихотворений Н. Гумилева мне больше понравилось „Приглашение в путешествие“ и юмористическое стихотворение „Индюк“. Но если бы я стал все цитировать, то все мое письмо было сплошь поэтическим. Но необходимо поговорить и о прозе. Прежде всего я прочел небездарные воспоминания Шкловского „Революция и фронт“ и „Эпилог“. Затем последние произведения Жюля Ромена, идеолога пресловутого „унанимизма“ — „Доногоо-Тонка“, очень рекомендую твоему вниманию, это так любопытно! <…> Вероятно, сегодня или завтра вернется из Кандагара автомобиль, в котором надеюсь найти твои следы, хотя бы в форме воздушно-поцелуйных писем. Крепко обнимаю тебя, моя родная!
Твой Федор Федорович» [11].
Вот небольшие части из писем полпреда РСФСР в Афганистане. Здесь все хорошо, все удачно и сравнение тоненьких сборников стихов с устрицами очень верно, очень убедительно, и похвалы переводам из Киплинга Оношкович-Яцыны — это лучший переводчик Киплинга на русский за столетие, и то, что в прозе Раскольников выделяет именно Виктора Шкловского «Революция и фронт», говорит безусловно о верном глазе. Письмо это — частное письмо из Кабула, написанное 28 апреля 1923 года.
Стихи и Раскольников
Впрочем, возможно, что во всех случаях, когда Раскольникову выпадает возможность декламировать чужие стихи (или стихи вообще), он подчеркивает в них именно смысловую сторону, да и не только смысловую, а даже узкозлободневную. Возможно, что «Приглашение в путешествие» должно подтолкнуть адресата к решению устроить его собственный отъезд из Кабула. И гумилевские ритмы выполняют чисто смысловую, даже как бы злободневную задачу. Точно так же он хвалит юмористическое стихотворение того же сборника «Индюк» за необходимую ему, Раскольникову, мысль. И пропускает все художественное и ритмическое своеобразие «Индюка». Возможно также, что, расхваливая всю балладу Киплинга в переводе Оношкович-Яцыны «Балладу о царской милости», он хочет лишний раз подчеркнуть и перед адресатом, и перед самим собой реальное значение своей собственной деятельности полпреда РСФСР на территории Афганистана. Это тот мир окраины Британской империи с его произволом и разрушением, который прошел сам Раскольников, посол при дворе афганского эмира, ибо в этом поистине великолепном, удачном сборнике переводов Оношкович-Яцыны из Киплинга Раскольникова не остановили какие-то другие стихи. В переводе Оношкович-Яцыны, и это главное их достоинство, удачно передан ритм этих великолепных баллад. Может быть, и так. Возможно, что в стихотворении Сергея Обрадовича [12] «Кронштадт» из сборника «Город», который также попал в список «устриц», как называл Раскольников тоненькие стихотворные сборнички, которые нужно глотать, не разжевывая, <внимание> остановила лишь одна из строф стихотворения с вполне модернистской рифмой:
