Власть на костях или самые наглые аферы XX века

Давайте пока только с точки зрения торговли наркотиками рассмотрим вторжение США в Афганистан. Бывший министр обороны ФРГ, а затем председатель комитета по контролю за спецслужбами Андреас фон Бюлов в интервью немецкой газете «Тагесшпигель» от 13 января 2002 г. без каких-либо сомнений «отцовство» афганского движения Талибан отдает ЦРУ:

«С решающей поддержкой спецслужб США не менее 30 000 мусульманских боевиков было обучено в Афганистане и Пакистане, в том числе и группа фанатиков, которые были и до сих пор готовы на что угодно.

И один из них это Усама бен Ладен. Я писал еще несколько лет назад: «Вот из этого выродка ЦРУ вырос Талибан в Афганистане, который подготовили на Коране в школах, финансируемых с помощью американцев и саудовцев».

Итак, американцы обеспечили победу в Афганистане крайних фанатиков-талибов, — т. е. создали в мире некий район, на который мировое сообщество не имело, якобы, никакого влияния. И в этом районе начинает энергично выращиваться опийный мак и создается инфраструктура (заводы, склады, дороги) по производству героина. К 1998 г. в Афганистане его производится 70% от мирового. И пока Талибан производил героин, мировому сообществу внушалась мысль, что никто ничего с этим Талибаном поделать не может. Идиллия длилась до 1998 г., когда фанатики в Талибане вдруг взяли и решили прекратить травить людей — поля опиумного мака на территории, контролируемой Талибаном (а это 90% территории Афганистана), были уничтожены, производство героина прекращено! И ни одна другая страна в мире компенсировать это падение производства героина не смогла. С кислой физиономией официальной радости США премировали Талибан суммой в 43 млн. долларов. Но…

Но, как вы знаете, в 2001 г. Талибану за эту радость пришлось заплатить: «мировое сообщество» во главе с США его разгромило (или, по крайней мере, загнало в подполье). И результат сразу же дал себя знать. Уже в январе 2002 г. Пакистан ловит первую партию в полтонны героина именно из южных районов Афганистана — из тех, которые раньше контролировались талибами и были два года чисты по героину. Пакистанский генерал Зафар Абаз, командующий пакистанским округом Белуджистан, примыкающим к южным провинциям Афганистана, сообщая об этом австралийскому телеканалу СБС (SBS), заявил: «Это всем известный факт, что южный Афганистан, который наводнен наркофабриками и наркоскладами, не был подвержен американской бомбардировке вовсе». То есть, ведя свою «борьбу с терроризмом», американцы бомбили Афганистан так аккуратно, что бомбы падали и на их союзников, и собственно на американских солдат, но наркопромышленность Афганистана не пострадала и немедленно начала работу.

«…Спустя всего год после ухода талибов, под плантации мака в уходящем году пошло более 150 тысяч гектаров самых лучших пахотных земель на равнинах севернее Гиндукуша, где притоки Амударьи образуют широкие и плодородные долины. Под мак ушли земли в Кабулиста-не, в долинах рек Кабул, Логар, Сароби и Лагман, в центральной части страны — на нагорье Хазараджат, а также в долинах провинции Герируд (близ Герата) и Гильменд. В производстве, обработке, транспортировке и продаже опия занято до 75% взрослого населения Афганистана. Сегодня европейский рынок обеспечен афганским героином почти на 80%, в США этот показатель доведен до 35%. Всего же афганский героин составляет почти 65% мирового объема его производства и около 55% опийного рынка. Эти данные содержатся в распространенном в Лондоне докладе группы специалистов ООН во главе с Брайаном Тейлором».

Можете расценивать этот факт как хотите, но согласитесь, что падение производства героина в мире более чем наполовину со временем могло привести и к пропорциональному сокращению ассигнований США на борьбу с наркотиками. Ну, как спецслужбы США могли допустить то, что вело к их сокращению?

Поскольку широкая публика черпает свои познания о полиции и спецслужбах в основном из детективов и хвалебных рассказов членов этих организаций о своих подвигах, то в обществе сложилось мнение, что сотрудники правоохранительных органов разыскивают преступников в основном по уликам, оставляемым теми на месте преступления. Конечно, это тоже имеет место. Но основная масса информации о преступниках даже общей полиции поступает от агентов, а в спецслужбах — 100% информации. Ведь, скажем, шпионы совершают свои преступления так, чтобы не было видно самого преступления. Как о нем узнать? И оперативные работники спецслужб это люди, которые имеют десятки, а то и сотни агентов — людей, которые находятся в тех местах, где преступление совершается, готовится или может совершиться, и сообщают об этом сотруднику спецслужбы. То есть, сотрудники правоохранительных (разоблачающих) спецслужб действуют точно так же, как и сотрудники разведывательных спецслужб — резиденты разведки. И те и другие исполняют свои функции при помощи агентов.

И вот тут возникает очень опасная для общества ситуация. Это в кино у детектива есть агент, который представляется неким бездельником, который неизвестно почему вращается в преступной среде и за небольшие деньги поставляет детективу важные сведения о преступлениях. Сами посудите: ну какие нормальные преступники допустят в свою среду подобного типа? Они будут откровенны только с такими же преступниками, как и они сами. Поэтому, как на этот вопрос ни смотри, но наиболее ценными агентами спецслужб должны быть те же преступники, с которыми спецслужба ведет борьбу. По-другому тут ничего не сделаешь.

А это значит, что часть преступного мира находится под защитой спецслужб и преступления этих агентов спецслужб остаются безнаказанными. Предположим, что вы сотрудник агентства по борьбе с наркотиками и вас направили в некий город, чтобы вы здесь организовали борьбу с ними. С чего вам начать? Вам нужно найти источник получения сведений об этой среде. Можно, конечно, поймать наркоманов и бить их до тех пор, пока те не признаются, у кого они купили дозу. Возможно, вы так поймаете мелкого торговца, если он не успеет выбросить те несколько порций, что обычно имеет при себе. Но дальше вы не двинетесь, поскольку те, кто торгует даже мелкооптовыми партиями, прервут контакты с теми, кто у вас под подозрением. То есть вы обречены заполнять протоколы на рядовых наркоманов, не имея возможности ни поймать крупную партию наркотиков, ни, соответственно, продвинуться по службе. И отсюда неумолимо следует, что вам в качестве агента нужен солидный преступник, которому доверяют остальные преступники и который может вам их сдать, т. е. сообщить в нужный момент данные, по которым вы сможете поймать крупного наркоторговца с поличным.

В результате сложится очень сомнительный для общества, но взаимовыгодный для вас союз: вы получите возможность регулярно отличаться арестами конкурентов вашего агента, а ваш агент получит надежную «крышу» для своего бизнеса. И поди теперь разберись, кто у кого является агентом и кто кого использует. А ведь это обычная практика спецслужб — ее стесняются и о ней не говорит ни одна из сторон, тем не менее, организация в государстве очередной спецслужбы так или иначе приводит к подобному симбиозу. Более того, главенствующим в этом симбиозе очень часто становится именно преступная сторона — спецслужбы начинают работать фактически на нее, а не на государство. Особенно хорошо это видно на примере политических организаций, преступных в данном государстве.

Внешне кажется, что контакт служб с политическими противниками затруднен, ведь в случае революционеров дело идет о фанатиках, у которых агентов не купишь деньгами. (Купить можно только мелочь, рядовых членов, но ведь и толку от мелочи не много.) Но на самом деле это не так, даже если не принимать во внимание те «революционные» организации, которые сами спецслужбы и создают. Революционеры любого толка, а не салонная болтливая интеллигенция, это люди дела, для которых цель всегда оправдывает средства. То есть эти люди охотно используют любые средства, лишь бы они были дешевле их цели. И таким средством для революционеров являются и спецслужбы, которые с их, революционеров, точки зрения грех не использовать для достижения цели. Нельзя забывать, что фанатикам могут противостоять только фанатики, т. е. революционерам должна противостоять спецслужба, тоже укомплектованная фанатиками-контрреволюционерами, но такие службы очень редки. В спецслужбы люди идут за деньгами, за орденами и т. д. Как такие «профессионалы» могут противостоять людям, которые на алтарь своей цели кладут свои жизни?