Анна Ахматова - Из книги 'Дневник моих встреч'

Как памятник началу века,

Там этот человек стоит...

________________________________________

* Ссылка на стихотворение А. Блока (1912 г.):

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века

Все будет так. Исхода нет.

_____________________________________

Ахматова написала свое первое стихотворение, по ее собственному признанию, в одиннадцатилетнем возрасте, в 1900 году. Печататься стала в 1911-м году. Через год вышел первый сборник ее стихов "Вечер", принесший ей заслуженную известность. Следующий сборник "Четки" сделал ее славу равной славе Блока, и с этого года (1914) сборники стихов Ахматовой постепенно становятся настольными книгами целого поколения. "Белая стая", "По-дорожник", "Anno Domini".

О сборнике "Anno Domini", вышедшем в 1922-м году (изд. "Петрополис", Петербург), замечательно отозвался Виктор Шкловский.

"Это как будто отрывки из дневника, - писал он. - Странно и страшно читать эти записи. Я не могу цитировать в журнале эти стихи.

Мне кажется, что я выдаю чью-то тайну.

Нельзя разлучать этих стихов.

В искусстве рассказывает человек про себя, и страшно это, не потому, что страшен человек, а страшно открытие человека...

Нет стыда у искусства...

Почему же поэты могут не стыдиться? Потому, что их дневник, их исповеди превращены в стихи...

Человеческая судьба стала художественным приемом.

Приемом.

Да, приемом.

Это я сейчас перерезаю и перевязываю пуповину рожденного искусства.

И говорю:

Ты живешь отдельно.

ПРОСЛАВИМ ОТОВАННОСТЬ ИСКУССТВА ОТ ЖИЗНИ, прославим смелость и мудрость поэтов, знающих, что ЖИЗНЬ, ПЕРЕХОДЯЩАЯ В СТИХИ, УЖЕ НЕ ЖИЗНЬ.

Она входит туда по другому отбору.

Так крест распятия был уже не деревом...

Свобода поэзии, отличность понятий, входящих в нее, от тех же понятий до претворения - вот разгадка лирики.

Вот почему прекрасна прекрасная книга Анны Ахматовой и позорна была и будет работа критиков всех времен и народов, разламывающих и разнимающих стихи поэта на признания и свидетельства".

Юный Георгий Иванов - о "Подорожнике" (1921):

"Новая книга "Подорожник" Анны Ахматовой есть как бы антология всего творчества поэта... Вряд ли я ошибусь, предположив, что в "Подорожнике" собраны стихи, не вошедшие в предыдущие сборники, благодаря чрезмерной строгости поэта к самому себе, - чрезмерной, так как и среди собранных в ПОДОРОЖНИКЕ есть целый ряд превосходных, которые всеми ценителями поэзии прочтутся с волнением и радостью. Вот одно из них:

Мурка, не ходи, там сыч

На подушке вышит,

Мурка серый, не мурлычь,

Дедушка услышит.

Няня, не горит свеча,

И скребутся мыши.

Я боюсь того сыча,

Для чего он вышит.

Ахматова принадлежит к числу тех немногих поэтов, каждая строчка которых есть драгоценность. "Подорожник"... - это прекрасная и живая книга, которая не только прочтется, но будет неоднократно перечитываться".

Георгий Иванов был прав. Сколько раз я перечитывал "Подорожник", как, впрочем, и другие книги Ахматовой? А детский шепот о сыче и Мурке (записанный поэтессой еще в 1914-м году) давным-давно запомнил наизусть.

Печальная красавица, казавшаяся скромной отшельницей, наряженной в модное платье светской прелестницы! Я сделал с Ахматовой в 1921-м году два портретных наброска: один - пером, другой - в красках, гуашью. Ахматова позировала мне с примерной терпеливостью, положив левую руку на грудь. Во время сеанса мы говорили, вероятнее всего, о чем-нибудь весьма невинном, обывательском, о каком-нибудь ни-о-чем. Портрет, сделанный пером, был сначала воспроизведен в книге моих портретов (изд. "Петрополис", Петербург, 1922), затем, в 1923-м году - во втором издании "Anno Domini". После этого, в течение многих лет, он воспроизводился во Франции, Германии, Италии, Соединенных Штатах Америки, Аргентине и в других странах. Об этом рисунке Евг.Замятин писал:

"Портрет Ахматовой - или, точней: портрет бровей Ахматовой. От них как облака - легкие, тяжелые тени по лицу, и в них - столько утрат. Они, как ключ в музыкальной пьесе: поставлен этот ключ - и слышишь, что говорят глаза, траур волос, черные четки на гребне".

Оригинал этого рисунка принадлежит Я.Н.Блоху, основателю издательства "Петрополис". Второй красочный портрет был впервые воспроизведен во Франции, в 1962-м году, в журнале "Воз-рождение". Этот портрет до сих пор висит в Париже, в моем рабочем кабинете.

А.Блоком и Г.Ивановым не исчерпывается список поэтов, посвятивших свои произведения Ахматовой. Н.Гумилев посвятил ей целый сборник. Вот стихотворение Марины Цветаевой:

Ахматовой

Чем полосынька твоя

Нынче выжнется?

Чернокосынька моя!

Чернокнижница!..

...Не загладить тех могил

Слезой, славою.

Один заживо ходил

Как удавленный.

Другой к стеночке пошел

Искать прибыли.

(И гордец же был, сокол!)

Разом выбыли.

Высоко твои братья!

Не докличешься!

Яснооконька моя,

Чернокнижница!..

И еще - цветаевский отрывок из стихов "К Ахматовой":

...Но вал моей гордыни польской

Как пал он! - С златозарных гор

Мои стихи - как добровольцы

К тебе стекались под шатер.

Следя полночные наезды

Бдил добровольческий табун,

Пока беседовали звезды

С Единодержицею струн.

Этот отрывок уже похож на культ...

Несмотря на свою громкую славу и на страшную эпоху войны и революции, поэзия Ахматовой, верной своим чувствам, оставалась по-прежнему интимной, сохраняя аристократическую сдержанность и простоту своих форм. Именно в этом сказывалась гипнотическая сила ее стихов, благодаря чему строфы Ахматовой, услышанные или прочитанные всего один раз, часто сохранялись в памяти на долгое время.

Те же непосредственность, простота, порой - застенчивая шутливость (с грустной улыбкой) и полное отсутствие претенциозности Ахматовой всегда удивляли меня при встречах и беседах с ней.

В начале двадцатых годов Ахматова жила некоторое время в одной квартире со своей давней подругой, Ольгой Афанасьевной Глебовой-Судейкиной, о которой я упоминал в главе об Александре Блоке. Мне известны два стихотворения Ахматовой, посвященные Оленьке Судейкиной: