Гений зла Гитлер

Источник номер один – Отто Штрассер.

Он рассказывает и о порнографических рисунках Гитлера, моделью для которых послужила Гели, и о том, что рисунки эти «пришлось выкупить у неизвестного шантажиста», и о том, что именно делали дядя с племянницей, оставаясь вдвоем. Беда только в том, что все подробности в рассказах Отто Штрассера известны только со слов самого Отто Штрассера. А он, надо сказать, был умелым пропагандистом и к 1931 году Гитлера глубоко ненавидел – тот исключил его из НСДАП.

Источник номер два – сама Гели Раубель.

Она говорила своим знакомым, что ее дядя – истинный монстр и что они «представить себе не могут, что он от нее требует». Что и говорить – в сочетании с «показаниями» Отто Штрассера это производит впечатление. Но если поглядеть на слова Гели, так сказать, в чистом виде, то «непредставимые злодейства» ее дяди могут означать что угодно – вплоть до запрета выезжать в город без сопровождения.

Чтобы с этим покончить, можно добавить, что потом, уже после окончания Второй мировой войны, мать Гели Ангела Раубаль сказала американским следователям, что у ее дочери был дружок-скрипач, живший в Австрии, в ее родном городе Линце, за которого она собиралась выйти замуж. А дядя Адольф запретил ей об этом и думать. Опять никаких особых кошмаров тут вроде бы не всплывает… Хотя в 1945 году Ангелу Раубаль допрашивали американцы.

И у нее были веские причины изобразить своего брата чудовищем.

В ходе бесконечных дискуссий о роли личности в истории так никто ни к какому окончательному выводу не пришел. Понятно, что великие исторические события движутся как великие реки и зависят не от брошенного тут или там камешка, а от общей суммы выпадающих осадков и от общего рельефа местности. В качестве примера исторических событий, зависевших от совершенно внеличностных факторов, можно привести пример Французской революции.

По-видимому, можно твердо сказать, что революция была неизбежна и что вероятность ее перехода в военную диктатуру была очень высока. С другой стороны, понятно, что без Наполеона французская армия на Немане никогда бы не оказалась и на Москву бы не пошла. И в свете этих рассуждений хочется иногда представить себе, что Адольф Гитлер после смерти Гели Раубаль так и не оправился бы.

Потому что случившееся стало для него страшным ударом.

Его не было в Мюнхене, когда она умерла, – Гитлер со всей своей свитой выехал в Нюрнберг по партийным делам. Весть о смерти племянницы застала его на полпути, в придорожной гостинице, и обратно в Мюнхен его автомобиль мчался так, что был остановлен полицией за превышение всех возможных пределов скорости.

Говорили, что он, узнав подробности дела, был близок к самоубийству.

На какое-то время Гитлер потерял интерес не то что к политике, а к жизни вообще и говорил, что все для него кончено, чем очень напугал своих соратников.

Он полностью ушел в себя, скрылся в загородном доме на озере, принадлежавшем его издателю Адольфу Мюллеру, но потом все-таки справился с собой. Через несколько дней после похорон Гели в Вене на так называемом Центральном кладбище Гитлер выехал в Гамбург.

И произнес там громовую речь – и опять люди из его окружения говорили, что шеф «овладевает массами», буквально доходя до исступления и теряя по паре килограммов веса за каждое выступление. Многие в принципе согласились бы с Грегором Штрассером: вождь НСДАП, Адольф Гитлер, ущербный гений, обладает удивительной способностью выплескивать свою сексуальную энергию в толпу.

Доводя ее при этом до экстаза.

Примечания

1. Ian Kershaw. Hitler. Vol. 1. P. 294.

2. Университет Эрлангена – Нюрнберга (или Эрлангенский университет, Университет имени Фридриха – Александра в Эрлангене и Нюрнберге, нем. Friedrich-Alexander-Universität Erlangen-Nürnberg) – университет в Германии. Был основан герцогом Фридрихом Бранденбург-Байройтским в 1742 году в Байройте, в 1743 году переведен в город Эрланген.

3. Ian Kershaw. Hitler. Vol. 1. P. 341.

Заговор правых

К началу 1930 года в Германии началось что-то вроде войны между СА и Рот Фронтом [1] – военизированной организацией компартии, по функциям и устройству очень похожей на СА. Обстановка, что называется, благоприятствовала – огромное множество безработных поставляло бойцов обеим сторонам, и той и этой.

От уличных банд эти «партийные армии» отличались куда лучшей внутренней дисциплиной, вплоть до ношения как бы военной формы и присвоения вожакам как бы офицерских званий. В частности, в СА имелось звание штурмфюрер (нем. Sturmführer) – оно примерно соответствовало первому офицерскому чину, что-то вроде лейтенанта.

Так вот, 14 января 1930 года на штурмфюрера СА Хорста Весселя прямо в дверях его квартиры было совершено нападение. Он получил огнестрельное ранение в голову, a 23 февраля умер от заражения крови.

Хорст Вессель родился в 1907 году, то есть в момент смерти едва достиг 23 лет. Он был сыном почтенного пастора, доктора теологии, окончил гимназию и поучился какое-то время юриспруденции, но кризис в Германии заставил его взяться за более прозаические дела.

Он работал таксистом, подсобным рабочим на стройке, в общем, что называется, приобщился к жизни простого народа. В НСДАП он вступил еще в 1926 году, то есть 17 лет от роду, но жизнь его сильно радикализировала, и теперь удовлетворить его могла только активная деятельность в отрядах СА.

Он там быстро выдвинулся – образование давало определенные преимущества.

В 1929 году Хорст Вессель получил свое офицерское звание, и в том же году было опубликовано его стихотворение «Die Fahne hoch» – «Знамена вверх!» Публикация состоялась в газете «Der Angriff» – «Атака», издававшейся в Берлине.

А возглавлял ее видный член НСДАП Йозеф Геббельс.

И когда компартия Германии «гневно отвергла все инсинуации, связанные с якобы имевшим место политическим убийством», он увидел в этом замечательную возможность для пропагандистской атаки.

Очень уж неуклюжие объяснения КПГ предлагала публике: утверждалось, что дело все было в споре из-за квартплаты между хозяйкой квартиры, где Хорст Вессель жил со своей подругой, и этой самой подругой, Эрной Йенике. Всячески педалировался тот факт, что Эрна Йенике была проституткой – и не говорилось ни слова о том, что хозяйка квартиры была вдовой члена КПГ и жаловаться на жиличку пришла не в полицию, а в местную ячейку компартии. Там не хотели заниматься делом о квартплате – пока не услышали имя Хорста Весселя. Его решили убить, а в качестве прикрытия пустить слух, что все дело было в разборке между сутенерами.

Йозеф Геббельс решил все это переиграть.

Он с молодости интересовался театром и даже докторскую диссертацию писал на эту тему. Диссертация называлась «Вильгельм фон Шютц как драматург. К вопросу об истории драмы романтической школы». В начале 20-х годов его попытки стать драматургом оказались неудачными, но сейчас, в 1931-м, он увидел шанс поставить замечательный спектакль.

Уже через три дня после случившегося покушения Геббельс посетил матушку героя, «безутешную вдову пастора Весселя», а потом и самого Хорста, борющегося со смертью. Пуля, выпущенная из старого револьвера, не смогла пробить ему голову, но разворотила лицо, и вытащить ее не сумели. Геббельс отметил в своем дневнике, что глаза Хорста Весселя были полны слез, но он бормотал, что «надо держаться» и что он «счастлив».

В «Дер Ангриф» появилась статья с призывом «сокрушить убийц и стереть их в пыль», а в дневник были занесены другие, уже чисто деловые замечания. Из разговора с вдовой Вессель Геббельс узнал, что подругой Хорста была бывшая проститутка, «спасенная им из бездны порока», и несостоявшийся драматург Йозеф Геббельс уловил тут потенциал для пьесы в духе любимого им Достоевского: