Русская жизнь. Квартирный вопрос (октябрь 2007)

- Представляю себе эту картину - опустевшие панельные дома, здания министерств и офисов. Так сейчас выглядит Детройт, где из-за перманентного спада в автомобильной промышленности население сократилось с 2,5 миллионов человек до 800 тысяч.

- Детройт всегда был моноцентричным городом, там все вертелось вокруг автомобильных заводов. Но в Москве, к счастью, есть чем зарабатывать.

От панельных домов, о которых вы говорите, надо как можно скорее избавляться. Ведь что такое панельный дом? По сути это многоквартирная изба, или комфортабельная казарма. Вот у меня сосед сверху весь день псалмы поет, у соседа снизу собака воет, справа постоянно дрель или перфоратор работают, слева - какой-то вертеп, где либо стонут, либо кричат. Как нормальный человек может жить в таких условиях?

Надо просто сносить такие дома, а на их месте строить таунхаусы, с 3-4 сотками земли на каждый дом. Население по менталитету у нас крестьянское, и большинство на этих сотках с радостью будет выращивать цветы или капусту. А сейчас как еще свободное время крестьянину занять - только водку пить или подглядывать за чужой жизнью через телевизор.

Москва должна зарабатывать на двух вещах. Первое, она просто обязана стать ведущим учебным и научным центром страны. Здание на Лубянке или еще какое-то здание министерства - прекрасная основа для создания нового учебного кластера, нового университета или лаборатории, например. Второе - это туристический центр. В том же Париже 20% населения живет за счет обслуживания туристов. В этой отрасли занято 1,5 млн парижан. В Москве можно будет создать не меньшее число таких рабочих мест.

Сто лет назад Москва считалась гастрономической столицей всей Восточной Европы. А сегодня люди забыли, как выглядит классическая русская кулебяка. Все сейчас носятся с поиском духовности - стержня, который бы вновь соединил русских в монолитную нацию. В той же Франции такой дух идет через кухню и вино. У нас это будут прорывные научные технологии. Ну и кухня пусть будет.

- Игорь Васильевич, по большей части эти идеи выглядят как главы из научно-фантастического романа. Главное для их осуществления - политическая воля, скорее уже не московских властей, а федеральных. Вы сами верите в их реализацию?

- С большим опозданием, методом проб и ошибок, но какие-то элементы этого плана начинают реализовываться уже сегодня. Тот же запрет на точечное строительство в Москве, уход части стройкомплекса в регионы, грядущая ликвидация игорных заведений, закрытие вещевых рынков и промзон, ужесточение миграционного законодательства, переселение бизнесменов в свои мини-городки - коттеджные поселки. Чиновники тоже люди, и им хочется жить и работать не в клоаке, а в современном городе. С опозданием лет на двадцать, но этот план «перестройки Москвы» все же будет реализован.

Евгений Клименко

Командная игра

В СССР был свободный рынок!

Расхожее мнение гласит, что квартирный маклер - это патентованный мошенник, который спит и видит, как облапошить легковерного клиента. Порой оно не далеко от истины. Однако 30 лет назад все было иначе. О советском подпольном рынке жилья рассказывает бывший маклер Илья Борисович Завьялов.

- Ваша первая профессия как будто никак не связана с коммерцией…

- Да, я инженер-гидравлик, так что навыки финансиста приобретались по ходу дела. В 1970-е мы с мамой жили в двухкомнатной квартире на Стромынке и однажды решили ее разменять. Но как это сделать? Специальных газет тогда не было. Мы напечатали на машинке объявления и расклеили в разных районах Москвы. Результат - ноль. Полгода долбили по клавишам, изводили бумагу и клей - все бесполезно. Потом нам посоветовали сходить в Банный переулок, в бюро обмена.

- И каковы были первые впечатления?

- Множество людей, все заполняют какие-то бланки на коленках. Когда присмотрелся, понял, что во многих случаях речь шла не о простом обмене «баш на баш». В сложных случаях надо было составлять длинные цепочки. Собирались большие компании и крутили сообща. На столбах и стенах висело огромное количество объявлений. Это все было аналогом нынешней газеты «Из рук в руки», в масштабе, скажем, один к тысяче. Общая мизансцена была как на бирже. На возвышениях стояли люди, они выкрикивали: «Наши в Саратове, ваши в Москве!», «Ваших нет!», «Пойдем к маклеру!» Я ничего не понял и робко подошел к человеку с благородным, как мне показалось, лицом.

- Не ошиблись?

- Пожалуй, нет. Его звали Максимом Захаровичем. Он участливо выслушал меня. «А как эти люди находят друг друга? Через вас?» - спросил я, показывая на громадные простыни из объявлений. В ответ маклер ласково похлопал меня по плечу, улыбнулся и сказал, что мой обмен осуществится в течение полутора месяцев. И посмотрел вопросительно. Я поинтересовался, во сколько обойдутся услуги. Смерив меня взглядом, он вынес решение: «Тысяча рублей». Это было почти все, что мы с мамой успели накопить. Но выхода не было. Зато через четыре или пять недель мы уже имели обменные ордера. На этом мое знакомство с бизнесом могло и закончиться, но, пока мы занимались разменом, я понял, что и сам бы мог зарабатывать маклерством.

- Амбиции молодого человека?

- Да, можно так сказать. Я понимал, что, оставаясь гидравликом, не заработаю за год того, что эти люди получают за две недели. Максим Захарович, например, был прекрасно одет, носил лисью шубу, от него пахло дорогим парфюмом… В общем, я развесил объявления в Банном переулке, и через несколько недель мой телефон накалился. Процесс пошел.

- Старые маклеры так просто пустили в свой круг?

- Если вы владеете информацией о возможных клиентах, вы уже потенциальный маклер, а она тогда собиралась вручную, и этому никто не смог бы помешать. Ведь бюро обмена не оказывало информационных услуг, оно лишь фиксировало сделку (хотя слово это не употреблялось). К тому же людей этого рода занятий было не так много, и они не толкались локтями. Я быстро сообразил, что изрядная часть объявлений в Банном написана самими маклерами, а не хозяевами квартир. Научился отличать одних от других, правильно беседовать… Это оказалось несложным делом. Каждый из нас вел дома свою картотеку, постепенно нарабатывалась клиентская база. Очень скоро я тоже купил себе лисью шубу, как у Максима Захаровича. И зажил безбедно. Зарабатывал без особого труда около трех тысяч в месяц.

- На что вы тратили первые заработки?

- Вначале, признаться, немного обалдел. Каждый день ходил в рестораны, катался на такси, отделал себе квартиру. Многие покупали новую жилплощадь, оформляя ее на родственников. И я тоже. В принципе, роскошь была еще не слишком доступна.

- Как тогда совершались сделки?

- Самый обычный вариант - это обмен с доплатой. Якобы за ухудшение жилищных условий. Ну, например: маленькая комната в Подмосковье меняется на шикарную квартиру в Москве. Удивительно, но бюро обмена никогда не заворачивало такие сделки. Тот, кто получал обменный ордер на комнату, на самом деле там не прописывался. Так под прикрытием обмена реально осуществлялась сделка «купли-продажи». Деньги передавались в машине, в кафе, в чебуречной. Не то, что в 90-е! Тогда Департамент жилья был окружен машинами, в которых сидели бритые люди с оружием. Расчеты происходили при них. А в 70-е нравы были простые - наша собственная милиция нас и берегла, но ненавязчиво.

- Все операции были незаконными?

- Если в них участвовали деньги, да. Но так было не всегда. Например, большая квартира разменивается, получаются три квартиры в Москве, две из них «разъезжаются» в область. Трехступенчатая цепочка. При том, что стоимость квартир была тогда примерно одинаковой, люди плохо понимали, что на что они меняют. Мыслили не столько в рублях, сколько в комнатах. Две комнаты можно было выменять на хорошую двушку. А двушку - на однушку плюс комнату. Тоже бизнес, причем почти законный. Некоторые изрядно приращивали себе жилплощадь.