Из записок районного опера

«Так… Опять скандалище закатит…» — огорчается выпивоха. Смотрит на тебя, на свой карман, явно испытывая противоположные чувства. Потом, решившись, машет рукою: «А, ладно… Гони бабло, и з абирай колечко!.. Хоть и отдаю за полцены, но уж больно выпить хочется… Сейчас схожу и надерусь до чёртиков, а потом и к супруге пойду… Когда я «под этим делом» — мне всё по барабану, пусть тогда ругает сколько угодно…»

И обмен под беззвучно-издевательский смешок обеих высоких договаривающихся сторон осуществляется. Парень тут же несётся прочь, по направлению к вожделенной забегаловке, но ты успеваешь буквально на бегу договориться с ним, что придёшь назавтра к его дому, и он вынесет остальные бабкины побрякушки, чтобы ты, так и быть, и оттуда что-либо купил по сходной цене. «Если что, и меня случайно не будет — я живу в 47-й квартире!..» — уже заворачивая за угол, успевает крикнуть наивный алкаш.

Это — первая часть истории.

Далее начинается вторая часть.

На следующий день ты прибегаешь к знакомому дому в слегка взволнованном состоянии. Знающие люди, к коим ты успел снести драгоценную покупку, объяснили тебе, что камень — действительно стекляшка, а «золото» — самое что ни на есть сусальное, хотя и покрыто сверху тончайшим слоем настоящего, чтобы в случае пробы кислотой или специальным «карандашом» реакция была положительной… А проба на кольце — подделана, для умельца это — тьфу, минутное дело… Так что стоит колечко максимум 45 копеек, ты же за него почему-то 45 долларов отвалил!..

И вот теперь ты ждёшь парня в светлой надежде объяснить ему пустяшность старухиного наследства. Ну и, разумеется. — забрать обратно свои столь нелишние для тебя «зелененькие»…

Проходит полчаса после обусловленного заранее времени, проходит сорок и пятьдесят минут — нет забулдыги. Тогда ты мчишься на третий этаж и звонишь надрывно в 47-ю квартиру, — «набухался, поди, теперь придётся его будить…» Открывает уже знакомая бабёнка с недобрым лицом. «Здравствуйте, Элеонора Владленовна, я — знакомый вашего мужа, у меня к нему срочное дело!» — говоришь ты деловито, и пытаешься проникнуть мимо неё в квартиру, но она хватает тебя за шиворот и швыряет обратно со словами: «Я не Элеонора Владленовна, а Екатерина Робертовна, и мужа у меня нету вовсе, наглая морда, потому как я ещё девица!..» Дверь захлопывается перед самым твоим носом.

«Сговорились, сволочи!» — мысленно проклинаешь ты обоих супругов, звонишь и барабанишь в дверь. Скоро появляется вызванная хозяйкой милиция, тебя доставляют в райотдел, и вот только там ты узнаешь, что она — действительно не Элька, а Катька, что супруга у неё действительно нет, и что, следовательно, загнавший тебе по дешёвке несусветное сокровище алкоголик на самом деле — обыкновенный жулик, своими врками «купивший» тебя с потрохами, и выманивший весь твой «нал».

Горю твоему нет предела!.. Не только свои денежки ты потерял, но и — все те агромадные капиталища, которые планировал заработать на этой супер-сделке!..

7. ЖАЛОСТЛИВЫ ЛИ ЖУЛИКИ?.

Жалко ли мошенникам своих жертв?.. Ни капельки.

И не только — тех, кто попался на собственной жадности, планируя сорвать крупный куш на дурнях, а в итоге потеряв и своё… Не жалко вообще — никого!.. Даже и какую-нибудь наинесчастнейшую, нищую старушку, у которой, задурив ей мозги, выманили её последнее достояние — боевые ордена покойного супруга-героя («мы собираем сведения о нём для музея, и нам нужны его ордена — чтобы изготовить муляжи для экспозиции…»), — даже и её не жалко ничуть. «А пусть не будет идиоткой!..» — вот и вся жалость.

Мошенники ощущают себя социальными санитарами общества, которые регулярно проверяют население на «безмозглость», и «наказывают рублем» самых глупых и ротозеистых… Жалеть дураков — смешно, «он — лох, а я живу за счёт лохов, это — его судьба и моя работа!» Железная логика и простая как ломик философия обмана. Укоры совести жуликов не мучат, спят они крепко, чуя кожей свою правоту, готовые доказать её кому угодно…

Изначальная основа для формирования мошенника-профессионала — определённый ум, в известном смысле даже — интеллект, соединённый с природной хитростью и изворотливостью. Самооценка у таких — высокая, а достигнутое ими в жизни место — высоким не назовёшь, вот они как бы и «мстят» недооценившему их обществу, — «Вот как вы со мною?! Тогда и я с вами — так же!»

Им в кайф довести вроде бы неглупого человека до такого состояния, чтобы он сам отдал им своё кровное. Этим они самоутверждаются в собственных глазах, доказывают своё превосходство над окружающими. «Пусть у меня нет того-то и того-то, а у вас всё это есть, но вы — ниже и мельче меня, поэтому вы сейчас отдадите мне свои ценности, и я спокойно уйду, оставив вас хныкать и скулить от бессилия…» — таковы рассуждения осуществляющего свои комбинации жулика.

Утверждение «высших» за счёт подавления и эксплуатации «низших» — характерно для «гомо сапиенс». Разве политики и пророки не делают то же самое, но только ещё масштабнее и замаскированнее под «хорошее»?.. А разве государство не на этом же принципе базирует свои взаимоотношения с народом?.. Так что мошенники — не единственные, и далеко не самые главные злодеи в этом мире…

Вот почему не разделяю я проклятий и воплей пострадавших в адрес «обувших» их проходимцев. Отношение и к этой категории преступников у меня — чисто профессиональное, спокойное, дескать: да, есть и такие…

В принципе, районный уголовный розыск с мошенниками как таковыми дела не имеет, — не наш это уровень. Из жулья кто посолидней и размашистей — давно уж обзавелись «крышей» во властных структурах, отстёгивает положенное кому надо и милиции, заслужив тем самым здесь доброжелательно-нейтрального отношения… Ну а более мелкие прохвосты-одиночки увертливы и попадаются крайне редко, не «следя» дважды на одной и той же территории, и стараясь всё же не беспредельничать, и не захапывать слишком уж много, «не по чину», и с чересчур уж большой обидой для пострадавших…

8. ЖУЛЬЁ И НАРКОТА

В принципе, районный уголовный розыск с мошенниками как таковыми дела не имеет, — не наш уровень. Из жулья кто посолидней и размашистей — давно обзавелись «крышей» во властных структурах, отстёгивая положенное кому надо — и в милиции, заслужив тем самым здесь доброжелательно — нейтральное отношение… Ну а более мелкие прохвосты-одиночки — увертливы, и попадаются крайне редко, не «следя» дважды одну и ту же территорию, и стараясь не беспредельничать, не захапывать слишком уж много, «не по чину», и с чересчур уж большой обидой для пострадавших…

В поле моего зрения попадают преимущественно лишь те мошенники, которые совершают «попутные» правонарушения — кражи, наркоторговля, хулиганство, нанесение тяжких телесных, и т. д. И, в частности, роковую роль в жизни многих ловчил играет пристрастие к наркотической «дури»…

Начнём с того, что приятственная постороннему взгляду внешность для мошенника — обязательное условие его профессии. Ни у кого больше не встречал я таких ясных очей и благородных ликов, как у профессиональных к и д а л и «ломщиков». Лишь у честных и порядочных людей встречаются по-воровски бегающие глазки, скошенный лоб питекантропа, бульдожий подбородок и трясущиеся (не от жадности и затаённых пороков ли?) ладошки… У жуликов — никогда!.. Образцово-показательная внешность служит мошеннику пропуском в людские сердца!.. (Есть, конечно, редкие исключения, скажем — в том же случае с «пролетарием», когда жулик изображал запойного тупаря — мужа, но это всё-таки экзотика, постоянно этим не прокормишься).

Так вот, наркоманскую харю опытный глаз распознает за версту, и чертовски трудно изобразить из себя «Четырежды Героя Советского Союза, генерал-полковника Военно-Космических Сил в отставке, собирающего спонсорские средства на строительство во Владивостоке Храма Христа-Космонавта» — тому, у кого на лбу написано метровыми буквами: «Сижу на игле вторую пятилетку!..» Мутные глаза, землистый цвет лица, исколотые руки, характерная худоба фигуры, исходящий от тела специфический гнилостный аромат («запах могилы») — всё это даже самого опытного жулика вышибает из образа. И ему приходится прилагать титанические усилия для того лишь, чтобы преодолеть свой отрицательный имидж. Это равноценно тому, как если бы некто в лейтенантском мундире выдавал себя за маршала, — разумеется, при известной ловкости и такое возможно, но всё ж в маршальской форме делать это сподручнее. А иначе — изначально у твоих собеседников возникнут недоумённые вопросы… Ну а когда к тебе настороженно приглядываются — к и д а т ь люд, согласитесь, довольно затруднительно…