Восемь месяцев плюс

Подход, обозначенный Камдессю, не мог ввергнуть в уныние. Тем более что он сказал: «Вопреки высказываниям российской печати ваше правительство сделало чрезвычайно много за короткий промежуток времени». Мы обратили внимание и на такие его оценки: «Уверен, что налоговая система будет работать эффективно, хотя я бы посоветовал отложить на несколько лет снижение ставок НДС и очень осторожно использовать взаиморасчеты в отношении текущих налогов. Нужно быстро решать также вопросы, связанные с оздоровлением банковской системы при минимизации затрат со стороны государства».

С подходами Камдессю мы согласились. В принципе мы так и действовали. Беседа была по-настоящему конструктивной. Такое же впечатление от встреч с Камдессю осталось и у Маслюкова, и у Задорнова.

Абсолютно непринужденным и даже доверительным был разговор и за ужином в нашем Белом доме. После этого пошли пострелять в тир. Знал, что В. С. Черномырдин в свою бытность премьером приглашал Камдессю на охоту в одно из подмосковных хозяйств и некоторые злословили, что далеко не все кабаны падали в результате выстрелов директора-распорядителя – егеря, сидевшие в кустах, были куда более опытными стрелками. Однако нужно сказать, что в тире Камдессю поражал мишени хорошо. В общем и целом настроение у нас было приподнятое, и мы считали, что обещанные ранее транши в размере 8 млрд долларов поступят к нам в скором времени.

Но, увы, нас ждало разочарование. Правда, не было дефицита во встречах. Приезды в Москву разных официальных лиц из МВФ чередовались с поездками в США наших представителей, в том числе Задорнова, который по просьбе Камдессю был назначен ответственным за связь правительства России с МВФ. Об ускорении подписания соглашения с МФВ, которое даст возможность получить России очередные транши, Ельцин разговаривал со Шредером и получил благоприятный ответ. Мне звонил по телефону президент Ширак и тоже обещал договориться с Камдессю.

Наше стремление достичь договоренности с МВФ было скорее тактическим, связанным с текущим моментом. Мне с самого начала было ясно, что следует вести дело к тому, чтобы избавиться от кредитов МВФ, обойтись без них. Так в дальнейшем должна была выстраиваться стратегическая линия. Да и сама действительность показала, что мы не погибли без этих кредитов. Но их отсутствие, конечно, затрудняло нам жизнь, особенно с учетом того, что мы расплачивались за накопленную задолженность: за 8 месяцев выплатили более 6 млрд долларов, в которых весьма остро нуждались сами. Вместе с тем дело было далеко не просто в кредитах Фонда. Без подписания соглашения с МВФ – вот что было главное – нам было трудно реструктурировать свои долги с Лондонским и особенно Парижским клубом, мы не могли получить обговоренные ранее займы от Международного банка реконструкции и развития и даже кредиты и займы на двусторонней основе.

Помню,«как перед своим приездом в Москву мне позвонил по телефону премьер-министр Японии Обути, с которым я был в добрых отношениях еще с тех пор, когда мы были министрами иностранных дел. Полушутя, полусерьезно он сказал: «За проявленную смелость, когда вы согласились в столь критической обстановке возглавить правительство, я обещаю японский кредит России в общей сумме в 800 млн долларов». Естественно, я энергично поблагодарил своего коллегу. Однако через пару дней с Задорновым связался японский министр финансов, который, подтвердив обещание, отметил, что оно будет осуществлено после подписания соглашения Правительства России с МВФ.

А соглашение откладывалось. Мы в правительстве «из кожи лезли вон», чтобы залатать социальные дыры, дать ход производству – промышленности и сельскому хозяйству, поднять рухнувшую банковскую систему, сохранить боеспособность Вооруженных сил, обеспечить текущую выплату долгов. А нас бесконечно учили, учили, увеличивали число запросов, часто требуя невозможного. Не скажу, что все, что исходило от МВФ, было неправильным, неправомерным, но создавалось впечатление, что его основной задачей было выстраивание аргументов, для того чтобы, с одной стороны, оправдать откладывание решения подписать соглашение с правительством РФ, а с другой – показать нашу несостоятельность.

Вот выдержки из документов. Они говорят о многом.

Из письма Камдессю от 3 марта 1999 года:

«Уважаемый господин премьер-министр,

В развитие Ваших предложений по возможному продолжению нашей совместной работы, полученных через посла Ушакова, я направил эксперта МВФ в Москву, с тем чтобы он обсудил с представителями правительства финансовую программу на 1999 год. Упомянутый эксперт уже сделал для меня доклад, и я с удовлетворением узнал, что дискуссии в Москве были открытыми и честными и что они способствовали улучшению нашего понимания предпосылок бюджета 1999 года. Однако дискуссии не привели, к сожалению, к достижению согласия по основным фискальным мероприятиям. В том, что касается доходов, я с разочарованием узнал о решении правительства отменить экспортную пошлину на газ, снизить налогообложение газовой отрасли и отказаться от пошлин на экспорт нефти в связи с падением цен на нефть.

С учетом уже имеющего место значительного сокращения расходных статей бюджета главный упор, очевидно, следует сделать на доходной части. Для того чтобы достичь желаемого результата, новые меры должны предусматривать как минимум откладывание на неопределенное время снижения НДС и повышения налогообложения энергетического сектора… Меня беспокоит также то обстоятельство, что пока не предпринимаются шаги по закрытию главных банков, являющихся потенциальным источником дополнительных потерь в общественном секторе, и что все еще ожидает принятия законодательство по реструктуризации банков. Наконец, как Вы знаете, меня беспокоят сообщения о возможных злоупотреблениях в обращении с резервами Центробанка, и нам потребуются гарантии того, что со средствами, которые уже выделил и выделит МВФ, будут обращаться соответствующим образом.

Удовлетворительное решение указанных вопросов является очень важным для программы, которую мог бы поддержать Фонд. Господин премьер-министр, мы ожидаем продолжения работы с целью достижения соглашения с вашим правительством». В этой связи Камдессю предложил нашим экспертам «встретиться вновь для достижения согласия по последним деталям вашей экономической программы, которую мог бы поддержать МВФ».

Я ответил М. Камдессю в весьма спокойных и выдержанных тонах, стараясь конкретно показать, что часть поставленных им вопросов уже решается по нашей собственной инициативе, а другая часть не останется без нашего внимания. Одним словом, делается многое, что открывает путь к соглашению. В заключение еще раз подтвердил, что мы считаем настоятельно необходимым приезд в Москву уже в ближайшие дни миссии МВФ. Со своей стороны готовы дать указания нашим министерствам и ведомствам работать плодотворно и конструктивно, что, как мы полагаем, поможет в кратчайшие сроки достигнуть договоренности по экономической программе.

9 марта Камдессю направил мне еще одно письмо, в котором писал:

«Я весьма рад отметить, что Вы согласны с необходимостью принятия дальнейших существенных шагов в области налоговой политики и особенно что Вы выражаете готовность отложить снижение ставки налога на добавленную стоимость до следующего года. Я также отмечаю Ваше намерение возродить работу Комиссии по доходам с целью увеличения налогообложения в топливно-энергетической отрасли.

Господин премьер-министр, я разделяю Ваше твердое стремление как можно скорее достичь согласия по экономической программе, которую мог бы поддержать Фонд. Именно действуя в этом духе и будучи уверенным, как Вы мне заявляли, в том, что Вы готовы на необходимые шаги для исключения непонимания по этим и другим вопросам, направляю на этой неделе в Москву передовую группу, с тем чтобы попытаться сузить разногласия в оценках, разработать и найти согласие по дополнительным мерам в налоговой сфере. Ожидаю встречи с Вами в Вашингтоне 24 марта. Тогда мы вместе сможем обсудить сложившуюся ситуацию и, если потребуется, попытаться продвинуть вперед Вашу программу».