Говори и властвуй: ораторское искусство для каждого

В начале книги мы уже говорили о том, что каждый создает свою собственную реальность. Очень часто бывает, что студенты, начавшие изучать НЛП, в ответ на любое непонимание окружающих просто говорят себе: «Это не моя карта». И сразу все становится легко и просто, нет больше ни споров, ни долгих выяснений, кто прав, кто виноват — не моя карта реальности, и все тут!

Волшебная эйфория продолжается до тех пор, пока не возникает необходимость договориться о чем-либо, принять согласованное решение и действовать сообща. И тут возникает вопрос: а как человек создает эту самую единственную и неповторимую карту реальности, по которой ориентируется в окружающей действительности? И можно ли эту самую карту как-нибудь аккуратно изменить, подправить или расширить? Свою-то можно, было бы желание, а вот чужую…

В свое время отцы-основатели НЛП Джон Гриндер и Ричард Бэндлер были поражены тем, как великий психотерапевт Милтон Эриксон умел приводить клиента к глубоким и устойчивым внутренним изменениям с помощью одних только слов. Тогда это казалось похожим на магическое действо, поэтому первая книга по НЛП называлась «Структура магии».

Именно благодаря способности обобщать ребенок получает первые знания о мире. Огонь жжется; снег холодный; кошка мягкая и пушистая, мурлыкает, если ее погладить, а если за хвост потянуть, то и оцарапать может… Позже именно эта способность помогает использовать полученные знания и навыки в любом контексте. Так, научившись открывать дверь шкафа, ребенок быстро переносит это умение на любой сходный предмет — холодильник, тумбочку или сервант. Приготовив первый раз пирог с яблоками, молодая хозяйка может потом испечь пироги с рыбой, капустой, мясом или клюквой. Кто изучал иностранные языки, тот знает, что второй язык учить легче, чем первый.

Вместе с тем, стремление к обобщению (а особенно к сверхобобщению) может сильно ограничивать людей. Тогда любой неудачный опыт воспринимается как единственно возможный, и человек оставляет всякие попытки совершить задуманное (научиться ездить на велосипеде, поступить в институт, выйти замуж или жениться). Даже фобии можно рассматривать как частный случай сверхобобщения. Если человек чего-нибудь сильно испугался, его психика сверхобобщает этот страх и переносит его на все остальные контексты жизни, лишая себя того, что доступно многим другим людям. Например, если на такого человека нападет собака, он может начать бояться всехсобак, даже самых дружелюбных, или тех, что помещаются на ладони.

Способность к опущению оберегает нас от переизбытка поступающей информации и позволяет выделять главное (то, что является главным в данный момент для данного индивидуума). Так, солдат на передовой может спокойно спать под ураганным огнем, но сразу же просыпается, если мышь зашуршит возле мешка с продуктами. Эта же способность позволяет человеку спокойно работать с бумагами в помещении, где много людей, не обращая внимания на шум. С какого-то момента он просто перестает слышать этот шум!

Без этого механизма мы вынуждены были бы постоянно осознавать весь огромный объем информации, который ежедневно обрушивается на нас со всех сторон; мы не могли бы ни отдыхать — анализаторы и рецепторы работают даже во сне, ни сосредоточиться на чем-то одном. В то же время, механизм опущения нередко заставляет многих из нас попадать в нежелательные для себя ситуации. Случалось ли вам, например, проехать нужную остановку, читая в общественном транспорте? И это еще не самая большая неприятность для человека, который из большого потока информации опускает наиболее значимые и важные части.

И наконец, оба предыдущих процесса можно рассматривать как частные случаи искажения. В этом смысле любая полученная нами информация является искаженной. С точки зрения мухи, кошки или другого человека, окружающая действительность выглядит совершенно иначе. Но мы, люди, используем слова для обозначения тех или иных понятий или явлений. И, начиная с определенного этапа своей жизни, больше реагируем на внутренние модели, чем на внешние изменяющиеся события. Заменяя одни смысловые эквиваленты на другие, можем столкнуться с непониманием, породить кучу слухов и сплетен только потому, что в карте реальности другого человека те же самые слова могут иметь другой смысл.

Метамодель —это инструмент вербального сбора информации, который с помощью специальных вопросов позволяет узнать, что же, собственно, имел в виду собеседник, чтобы вместо обобщения детализировать, вместо опущения — восполнить, а вместо искажения — вернуться к первоначальному смыслу.

Использование метамодели требует, с одной стороны, очень осторожного применения в обыденной жизни, потому что может поставить собеседника в тупик и резко его дезориентировать. С другой стороны, это мощный инструмент для создания новой, разделяемой реальности и слома обветшавших убеждений.

Можно выделить следующие паттерны (т. е. устойчивые шаблоны) метамодели.

1. Неконкретные имена существительные и местоимения.Представьте себе, что сейчас перед вами находится кошка. Представили? Какая она? У нас она черная, гладкая, с белой грудкой и голубыми глазами. У кого-то еще будет кошка полосатая, белая, рыжая или неопределенно-грязная. Особо талантливые личности могут себе представить кошку игрушечную, глиняную кошку-копилку или даже «кошки» — приспособления, с помощью которых монтажники поднимаются на столбы. Слово одно, а сколько возможных значений! Наши кошки — разные, поэтому имеет смысл уточнить, что именно вы имеете в виду.

Автомобили опасны для жизни.

— Какие автомобили? (старые, новые, отечественные или импортные, какой марки?)

К неконкретным именам существительным относятся также и номинализации, о которых мы уже говорили в главе «Речевые стратегии». В этом случае также бывает полезно уточнить, что именно понимает собеседник под тем или иным словом и насколько его понимание отличается от вашего. Здесь иногда возможны просто удивительные открытия!

2. Неконкретные глаголы.Здесь история примерно та же, что и с неконкретными существительными: цель вопросов — установить, что именно собеседник имеет в виду. Или, выражаясь научно, определить комплексную эквивалентность поведения (процесса). Основной вопрос: как именно?

Побочный эффект — собеседник может осознать, что дети (родители, соседи) действуют, не преследуя цель досадить ему лично.

Другой вариант — это когда под одним словом собеседники могут понимать разные варианты поведения.

3. Модальные операторы невозможности и необходимости.С самого раннего детства маленького человека приучают к тому, что он должен делать: «Ты должен слушаться взрослых!», «Ты обязан хорошо учиться!» и так далее в том же духе. Разумеется, родители и учителя произносят эти слова с самыми лучшими намерениями, но от этого не легче. И, подрастая, на слова «должен» и «обязан» человек реагирует автоматически: либо принимает их к сведению и уныло выполняет (любое «должен» в обыденной речи означает: «Я этого делать не хочу, но буду, а почему — сам не знаю»), либо бросается в иную крайность («Я никому ничего не должен» или «кому должен — всем прощаю»).