Руина, Мазепа, Мазепинцы

поднять путем литературной обработки родное наречие

малороссийского края кроется какое-то тайное политическое измышление, вредное для государственной цельности Русской империи? Все

это - прямое последствие не вполне понятого администрацией

и литературой отношения малороссийского народа к самому себе

и к своим соседям в эпоху Мазепы. Если в те времена, когда

действительно поступки московских властей возбуждали в народе

возможность стать враждебно к Русской державе, народ этот из

инстинктивного чувства остался верен этой державе, то

невозможно подозревать что-нибудь подобное теперь, когда эти два

народа настолько сблизились и соединились, что их расторжение

уже немыслимо в силу освященного опытом сознания обоюдной

пользы их соединения.

мазепинцы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Федеративность и московская политика. - Мазепа как

поляк. - Народ малороссийский против Мазепы. -

Малочисленность мазепиной партии. - Лебедин. - Суд и

расправа над мазепинцами. - Опоченок. - Дубяга. -

Лохвицкий сотник Яременко. - Гамалея и Мартосен-

ко. - Данило Таращенко и Яков Кудин. - Поп Млов-

ский. - Сельский поп из’ Лубенского полка. - Люди

Ломйковского, - Городецкий и Пекалицкий. -

Миргородский полковник и другие переходят обратно от

Мазепы к Петру. - Полтавский полковник Левенец. -

Гамалея и Андрей Горленко.

В предшествовавшей исторической монографии <Мазепа> было

указано, что замысел изменить царю Петру и перейти на сторону

его неприятелей не вырабатывался и не созревал в течение многих

предыдущих лет, а возник уже незадолго до события, так громко и

вместе так позорно обессмертившего память Мазепы. Этот

малороссийский гетман был по своей натуре эгоист; он был искренно верен

царю Петру до тех пор, пока Петр был силен, пока Петру не

угрожал могучий враг, в многолетней борьбе с ним достигший таких

успехов, что уже можно было, казалось, смело пророчить ему скоро

окончательное торжество. Он уже уничтожил в прах польского

короля Августа, Петрова союзника, и готовился расправиться с

последним своим врагом - с русским государем. Вся Европа

посылала шведскому герою поздравления и пожелания дальнейших

успехов. Сам Петр уже терял надежду на успех и просил мира; но

гордый победитель не хотел мириться иначе, как на условиях, унизительных для России. Ничто не допускало опасаться, чтоб слава

шведского короля скоро затмилась. Шведский король заранее

объявлял поставленному от него польскому королю Станиславу, что

намерен, победивши Петра, возвратить Польше отнятые от нее

Россией области. В числе таких областей была и Малороссия, где

управлял Мазепа в звании гетмана войска запорожского. Легко было

рассудить, что вместо невольного присоединения к Польше, лучше

было заранее изъявить желание соединиться с нею добровольно. У

24 Заказ 785 737

тогдашних культурных малороссиян, получавших все задатки

образованности не иначе, как из Польши или через Польшу, давно

уже засели в голове принципы знаменитого гадяцкого договора с его

неудавшимся русским княжеством, с его самостоятельностью

Украины, федеративно связанной с Польшею. Народ украинский не

принял этого договора, потому что от него отвращала каждого истого

малороссиянина одна мысль о каком бы то ни было единении с

поляками, заклятыми врагами; заключивший этот договор гетман

Иван Выговский был изгнан, а его сотоварищ и, как нам кажется, истинный автор этого договора, Юрий Немирич, заплатил за него

жизнью. С своей стороны и тогдашние поляки находили этот

договор невыгодным для своей шляхетской Речи Посполитой и сами, при самом зачатке, содействовали его неосуществимости.

Впоследствии, однако, поляки сознали свою ошибку и стали понимать, что

этот договор представлял на.илучший способ удержать в связи с

Речью Посполитою отходившую от нее южную Русь и тем

предохранить свое отечество от неминуемого и скорого разложения, так

как уже тогда видно было, что если уже начали от Речи Посполитой

отпадать одни области, то со временем станут отпадать и другие и, наконец, придет тот страшный час, когда вся Речь Посполитая

разобьется вдребезги. В видах предотвращения от своего отечества

грядущих бед, поляки стали мирволить козацкому желанию

самостоятельности в федеративной связи с другою страною, хотели

только, чтоб эта страна была Польша и выставляли козакам гадяц-

кий договор желанным идеалом для Украины, а когда приходил

случай снова близкого осуществления этого идеала, то старались

оставить в этом договоре только то, что было удобно для них самих, и выкинуть из него то, что им было не по душе. Так сделалось при

Дорошенке, когда, согласившись с последним на примирение на

основании гадяцкого договора, они предпочли сойтись с соперником

Дорошенка, Ханенком, который соглашался мириться, выбросивши

из гадяцкого договора то, что поляки считали неудобным. Правду

сказать, суть этого гадяцкого договора, т. е. федеративная

самобытность Украины, по духу не была противна малороссиянам. Богдан

Хмельницкий, освободивший Козаков от шляхетского господства, не

только не был противен федеративной идее, но полагал ее в основу

будущим политическим стремлениям Украины. Если мы

припомним, каковы были, требования Богдана Хмельницкого, предъявлен^

ные послам Речи Посполитой, прибывшим к нему после первых

успехов его над поляками, то найдем, что они были очень умеренны

и представляли в очертании то, что оформилось более выпукло в

гадяцком договоре. Последующие события научили Хмельницкого и

всех вообще малороссиян не верить полякам и искать союза и

опоры у других, но принцип в основе лежал все тот же. Малороссияне

легко понимали, что ни их внутренние силы, ни географические

738

условия положения их края и их соседства не дадут им

возможности образовать из себя самобытно отдельного, ни с кем не

связанного государства, но их самобытность может держаться только в

связи и в постоянном союзе с другою державою, так, чтоб этот союз

поддерживался обоюдною выгодою для двух сторон находиться в

таком союзе. Такой державы не находилось, и независимость

Украины в федеративной связи с другим политическим телом осталась

.только идеалом и Хмельницкого и после него на долю всех его

соотечественников, которым дозволял их умственный кругозор думать

о политическом строе их отечества. Хмельницкий делал попытки

устроить федеративную связь то с Турциею, то с Московским

Государством, то даже с тою же Польшею, если б только эта Польша

могла сколько-нибудь измениться. Невозможность уладить дела ни

с турками, которых малороссияне боялись, ни с поляками, которым

малороссияне не верили, заставляла их предпочитать связь с

Московским Государством и с его народом, для украинцев

единоплеменным и единоверным. Если бы Московское Государство

сочувственно и притом искренно отнеслось к федеративному идеалу

малороссиян, то, без сомнения, оно в понятии украинцев не нашло

бы себе опасного соперничества ни в Польше, ни в Турции и, вероятно, ни в какой иной державе. Но московская политика не

допускала такого идеала, и присоединение Украины к Московскому

Государству понимала не иначе, как в смысле обращения вольных

Козаков в царских холопей, - так, чтобы народ южнорусский

усвоил себе народность северорусскую и слился с народом

Московского Государства до потери собственного личного бытия, чтобы не

представлялось разницы ни в администрации, ни в задачах

внутренней общественной жизни, чтобы всякие этнографические осо-

.бенности изгладились. Таков был идеал московской политики по