Вредно для несовершеннолетних (ЛП)

Тем не менее, по мере того как диагноз «проблемы сексуального поведения» набирал популярность в кругах «борцов с сексуальным злоупотреблением», открылся и путь для его более широкого признания, которое, в свою очередь, привлекло к нему внимание СМИ, источники финансирования и бизнес. Исследование, рассчитанное на пять лет, в котором предоставлялась и оценивалась терапия для сотен «сексуализированных» детей младше двенадцати лет в штатах Оклахома, Вермонт и Вашингтон, было профинансировано двумя миллионами долларов из бюджета государственного Национального центра по дурному обращению с детьми и неисполнению родительских обязанностей - самым крупным и самым продолжительным ассигнованием в его финансовых ведомостях того периода. И, как будто этого мощного финансового подкрепления было еще недостаточно для придания новой девиации законного статуса, некоторые психологи, в досаде на то, что официально нельзя было объявить ребенка, занимающегося сексом с ребенком младше него, «педофилом», пытались добиться включения диагноза «расстройство неправомерного сексуального поведения/злоупотребления» в библию психиатров - в «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (DSM). Не дожидаясь решения DSM, Национальное исследование частотности дурного обращения с детьми и неисполнения родительских обязанностей - официальный подсчет, который правительство США ведет причинению вреда детям в их собственных семьях - в 1996 году добавило новую категорию в рубрику «другое или неизвестное сексуальное злоупотребление»: «недостаточный или ненадлежащий контроль за добровольной сексуальной активностью ребенка». Все дети, то бишь, нуждаются в защите от их собственной неправильной сексуальности. А родители, которые занимают позицию невмешательства в детские сексуальные игры, уже одной этой позицией совершают «растление».

«Сексуализация»

Вышеозначенная теория не оставляла Дайэн Даймонд и ее семье никаких шансов. Как только ее сын стал объектом интереса властей, не только он, но и она автоматически попали под подозрение в качестве «растлителей».

Джессика с самого начала проходила по делу в качестве «жертвы», хотя, вероятно, так никогда и не станет известно, какая часть их сексуальных игр с братом происходила по обоюдному согласию. Позже государственный социальный работник охарактеризовал ее как неспособную «отличать воображение от реальности». Тем не менее в мае 1994 года Джессика сказала этому социальному работнику, что ее мать легла на нее в постели. (Она также сказала, что другой социальный работник ее «хотел растлить», но этому обвинению не дали хода.) Дайэн, чья «криминальная карьера» состояла из одного неоплаченного штрафа за неисправный габаритный фонарь, объяснила, что просто нагнулась над дочерью, чтобы выключить электрическое одеяло. Тем не менее был сделан вывод, что «сексуальное злоупотребление» имело место, и Джессику отправили в патронатную семью, населенную двумя неблагополучными девушками-подростками - весьма интересный выбор для ребенка, спасаемого от «излишней сексуализации». Патронатная мать, однако, оказалась бдительной и пожаловалась социальному работнику, что во время семейных визитов Дайэн прикасалась к коленям и шеям своих детей и клала руку на талию Джессики.

На самом деле в материалах этого дела содержится подробное изложение не только жизни семьи под постоянной слежкой, но и того, что очень похоже на всемерные усилия с целью оправдать отъем детей у Дайэн. Несмотря на частые описания беспроблемных и счастливых визитов, взаимной любви и заботы матери и детей, Дайэн характеризуется в них как «самооправдывающаяся и театральная», подозрительная и сопротивляющаяся, «саботирующая» так называемый план воссоединения семьи, как ни иронично это звучит, тем, что настаивает на том, чтобы ей позволили проводить больше времени с детьми. Мысль о том, что эти «симптомы» могли быть ятрогенными, то есть вызванными самой этой попыткой государственного «лечения», даже не высказывается. Когда читаешь эти несколько тысяч страниц, трудно отделаться от впечатления, что детозащитным агентам все было заранее ясно о семье Дайэн, еще то того, как они попытались в нее влезть.

То, что им преподали на «курсах по злоупотреблению» (если у них были такие курсы; начальник службы надзора за условно-досрочно освобожденными несовершеннолетними секс-преступниками сказал, что его ведомство такие курсы не предоставляло) было главным догматом теории о «детях-растлителях»: что «не соответствующее возрасту» поведение является симптомом того, что его «виновник» - сам жертва растления. Откуда еще, по логике этой теории, семилетнему может прийти в голову засунуть мелок или пенис кому-либо во влагалище? Отсюда и термины «абузивно-реактивный» и «сексуализированный», почти универсально употребляющиеся для описания «растлевающих» детей младше двенадцати лет.

Первый изъян этой теории - в том, что так называемый цикл растления - представление о том, что растленные дети сами растлевают - и тогда многими подвергался сомнению, а теперь по существу дискредитирован. Даже сама Тони Кавана Джонсон заявила, что многие растленные дети не вырастают растлителями. На самом деле большинство - как минимум две трети - не вырастают. Вторая проблема - в утверждении, что у допубертатных детей проявления сексуального поведения сами по себе являются признаками растления. Однако невозможно определить какое-либо множество «симптомов» растления, которые не наблюдались бы у других детей той же возрастной группы. Независимо от того, пережили ли они травматичный опыт или нет, большинство детей, судя по всему, проявляют более или менее одинаковые типы сексуального поведения.

Психологи, пытающиеся выискивать симптомы растления, указывают на эти факты как на демонстрацию того, насколько трудно может быть его диагностировать. Но можно и по-другому интерпретировать эти факты: широкий диапазон сексуального поведения является для детей нормативным. Несмотря на скудность эмпирических данных мы знаем, что мастурбация распространена повсеместно с раннего возраста, более заметно среди маленьких мальчиков, чем среди маленьких девочек. Как и «игры в доктора», всовывание пальцев в естественные отверстия и тому подобное времяпрепровождение. В так называемые латентные годы, то есть в возрасте примерно от семи до одиннадцати лет, дети продолжают мастурбировать, трогать друг друга и влюбляться в одноклассников, одноклассниц и просто в соседских мальчиков и девочек. На самом деле исчезновение видимого сексуального поведения, вероятно, означает лишь то, что дети усвоили послание, исходящее от взрослых, состоящее в том, что взрослые не хотят его видеть. «По всей видимости, сексуальный интерес и, вероятно, какие-то формы активности продолжаются» в среднем детском возрасте, пишет Фридрих, «но, по мере того как дети усваивают культурные стандарты, эти интересы становятся скрытыми». Однако вместо того чтобы признать этот диапазон инициируемого детьми сексуального интереса и поведения, понятие о «сексуализированном» ребенке постулирует, что требуется некое патологическое, травматичное событие (вероятно преждевременное, недобровольное сексуальное взаимодействие со взрослым), чтобы ребенок стал вести себя сексуально или, во всяком случае, сексуально некоторым определенным образом.

Поборники теории «детей, которые растлевают», утверждают, что, даже если ребенок не подвергается растлению и сам не растет растлителем, «не соответствующие возрасту» сексуальные игры свидетельствуют о его эмоциональном неблагополучии. Конечно, иногда свидетельствуют. Но, с другой стороны, кто должен определять, что та или иная сексуальная активность является признаком неблагополучия, если ребенок не выглядит неблагополучным ни в результате этой активности, ни в каком-либо ином смысле? Тони Кавана Джонсон предлагает ключ к разгадке того неблагополучия, которое больше всего заботит ее и ее коллег - не к неблагополучию детей. Ее «диаграмма поведения» призывает родителей обращаться за профессиональной помощью, когда эротизированные игры детей «направлены на взрослых, которым неловко быть их объектами», когда ребенок «хочет оставаться обнаженным на людях, после того как родители сказали "нет"», или когда он «трогает гениталии животных».