Газета День Литературы 163 (2010 3)

И разделась Феврония тоже, и вот

Князь увидел и груди её, и живот...

Так красива она была,

И фигуриста вся, и к тому же и вот

Вся была розова, бела...

И сказала Феврония князю Петру:

– Я мочалкой намылю тебя и потру.

И к нему подошла, сама ж,

Стала спину тереть Петру,

Стала делать ему массаж.

И горячей водой окатила его,

И верёвкой любви окрутила его,

Начала собой опьянять,

И холодной водой окатила его,

А потом и горячей опять.

Смыла с князя она и коросту, и грязь,

Князя способом верным спасти загорясь.

Чёрт за печкой хихикал: хи-хи...

Смыла с князя она и коросту, и грязь,

И земные его грехи.

И стояла Феврония перед Петром,

Не прикрыта ничем, с неприкрытым бедром,

Без купальника, обнажена.

Так стояла она перед князем Петром,

Словно князю она жена.

И закваску целебну взяла из дежи

И Петра попросила: "Дежу подержи,

Я оттуда закваски возьму".

И закваской целебной из этой дежи

Все помазала язвы ему.

...От проказы она излечила Петра,

Тра-ра-ра, па-па-па, тра-ра-ра!..

Каравай испекла ржаной.

От проказы она излечила Петра

Да и стала Петру женой...

Геннадий Иванов ПРИЧАСТЬЕ

***

Стоят у деревни три стога.

Как три рассуждающих бога…

И есть им подумать о чём –

Ведь жизни всё меньше кругом.

Всё меньше заботливых рук,

И глуше пространство вокруг.

И мы на крыльце рассуждаем,

И выхода тоже не знаем.

Глядим на вечернюю тень –

Темнеет, кончается день.

Темнеют холмы и луга.

Сливаются с небом стога.

***

До последнего дня, до последнего мига

Пусть во мне сочиняется новая книга.

Будет исповедь, даст Бог, и будет причастье,

И строка промелькнёт – как последнее счастье.

ДОРОЖНЫЕ ЖАЛОБЫ

Когда огни столицы позади,

По сторонам густая тьма ночная,

Так хочется вернуться с полпути,

Сидеть в Москве, о суете болтая.

Но поезд мчит по просекам зимы,

И от мороза стынет занавеска,

И, как могилы, снежные холмы

Порой блестят и холодно и резко.

И лес такой, как в саване мертвец,

И всё такое дикое, глухое,

Что хочется забраться наконец

В свою постель и нервы успокоить.

Но я к окну холодному приник,

И оттого мне хочется заплакать,

Что я почти от родины отвык

И ничего не вижу, кроме мрака.

ИЗ ДАВНЕГО НЕОПУБЛИКОВАННОГО

***

Неужели все у нас масоны

Наверху – и никого там нет,

Кто бы вдруг нажал на все клаксоны

Да на всё пролил бы яркий свет!

И народ бы зашумел не робко,

А на всю Россию – до Курил…

И летел бы президент, как пробка,

Понимая, что он натворил.

Нет, конечно, там не все масоны,

И не раз нам проливали свет,

Нажимали громко на клаксоны –

Только отзвука в народе нет.

Президент самодовольно вспучен,

Все шустрят, и процветает вор…

Видимо, народ наш так измучен,

Что пока не в силах дать отпор.