Россия. Сталин. Сталинград: Великая Победа и великое поражение

Феликс Чуев ― царство ему небесное! ― в книге «Так говорил Каганович» (М.,1992) писал: «Степан Микоян говорил мне, что не Хрущев придумал выступить против Сталина, а Микоян подсказал, это, мол, его заслуга. Сам Хрущев до этого не додумался бы» (с.32). Так что, по собственным признаниям отца и сына истинный-то закоперщик ― Анастас. За это и чтят его до сих пор демократы, о чем свидетельствует хотя бы благостная передача о нем ленинградского телевидения 17 августа с.г. Там, например, было сказано, что бедный Анастас Иванович всю жизнь каждый день, каждый час ждал ареста. Это на той самой извилистой тропке ― от Ильича до Ильича.

Вот такое крепкое, глубокое и трогательное единодушие было у Микояна с Хрущевы, но, как сказал поэт, «час настал и ты ушла к другому». Кто ― ты? Единодушие. В июле 1964 года Хрущев выдвинул и посадил Микояна на должность Председателя Президиума Верховного Совета, т. е. сделал президентом, а через три месяца, в октябре, Никиту сковырнули, и Микоян подписал об этом соответствующий Указ. Теперь о вчерашнем друге он заговорил по-другому: конечно, то, что им удалось провернуть вместе, он назвал «заслугой», но «чем дальше, тем больше у тов. Хрущева накапливались ошибки и серьезные недостатки в работе». Это какие же? «Хрущев стал раздражителен, суетлив, несдержан, неспокоен… Нетерпимость к критике, склонность к импровизациям, к решению задач с ходу…» (Р. Медведев. Цит. соч. С.210). Каких задач? Неизвестно… А не была импровизацией «борьба против культа личности»? Молчание… «Хрущев страдал организационным зудом…» (Там же). И одновременно ― страстью к Золотым Звездам Героя и отхватил аж четыре штуки.

А чем все это вызвано? Как объяснить? «Влияние возраста, склеротическое состояние…» (Там же). Ах так! А Сталин-то был старше на пятнадцать лет и, когда умер, был старше Хрущева в 1964 году. Что ж вы о его-то возрасте не вспомнили? Некогда было, спешили народ ошарашить. Но сейчас, когда дело сделано, Микоян и о Сталине запел по-другому, заодно похвалив нового Генсека: «Брежнев совершенно правильно сказал о Сталине. Он играл выдающуюся роль. Это соответствует исторической правде» (Там же, с.213). Едва ли Анастас Иванович мог предположить, что родной сын будет в этом вопросе опровергать его. И что еще? «С Хрущевым поступили по Уставу. Сделано хорошее дело. Сейчас в ЦК создана нормальная обстановка, все высказываются свободно. А раньше говорил один Хрущев» (Там же, с. 210).

В рассказе генерала Микояна немало интересного. Так, он рассказал, что сыновья многих высших советских руководителей были на фронте, воевали, а некоторые и погиб-

ли. Тут и три сына Микояна, один из которых погиб, и сыновья Ворошилова, Андреева, Хрущева, Булганина, Щербакова… Не были исключением и три сына Сталина. Старший сын Яков погиб в плену. Побывал в плену, был многократно ранен и приемный сын Артем, в глубокой старости умерший в прошлом году.

Тут к слову можно заметить, что в разного рода публикациях утверждается, будто немцы предлагали обменять Якова на взятого в плен генерал-фельдмаршала Паулюса, но Сталин- де отказался. Он будто бы ответил председателю шведского Красного Креста графу Бернадоту: «Я солдат на фельдмаршалов не меняю». Эта фраза приводится часто. Между тем, она лишь усугубляет сомнение. Действительно, Сталин просто не мог так сказать, ибо в случае обмена ему предстояло бы обменять не солдата на фельдмаршала, а наоборот― фельдмаршала на «солдата», который, кстати, был старшим лейтенантом. Сталин всегда выражал свои мысли точно и четко. В данном случае он сказал бы: «Я фельдмаршалов на лейтенантов не меняю». Кроме того, если к нему обращалось официальное лицо от имени Красного Креста, то должен бы остаться документ об этом. А ни единого документа, относящегося к вопросу об обмене, нет.

Единственным достоверным источником в этом деле можно считать лишь строки в воспоминаниях маршала Жукова. Который однажды на даче прямо спросил Сталина, есть ли какие сведения о Якове. «Он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты. По наведенным справкам, агитируют его за измену родине». Помолчав минуту, твердо добавил: «Нет, Яков предпочтет любую смерть измене». И ни слова о Красном Кресте, о графе Бернадоте.

Интересно было узнать от генерала Микояна и о том, что Сталин за разгульное поведение дважды снимал с командных должностей своего сына Василия, генерал-лейтенанта авиации. И в то же время, когда Микоян служил в 32-м гвардейском авиационном полку, которым командовал Василий, тот имел личное указание отца оберегать его вплоть до запрета участвовать в боях. Об одном таком случае генерал поведал. Видимо, этим и объясняется, что за войну он получил всего два ордена, что весьма нехарактерно для летчика. Но зато вручение ― не на фронте, как большинству, а в Кремле ― из рук самого Калинина.

Может быть, из-за этих двух орденов Микоян охотно рассказывает, как получил Звезду Героя. Меня, говорит, дважды представляли к званию еще в конце 60-х годов. Но почему не наградили, неизвестно. Звезду получил только в 1975 году. Но и тогда Микоян тревожился: «Я опасался, что Брежнев не пропустит меня ― фамилия помешает. Но он пропустил». Странное опасение. Ведь после того, как в 1964 году убрали Хрущева и Первым секретарем ЦК стал Брежнев, на самую высокую государственную должность председателя Президиума Верховного Совета был назначен не кто-нибудь, а А.И.Мико- ян, отец генерала Микояна. Его фамилия этому не помешала. И надо полагать, произошло это назначение уж никак не вопреки желанию Первого секретаря ЦК. Так с какой же стати он стал бы препятствовать награждению сына? Разве только из тех соображений, что и Анастас ― Герой, и брат его Артем ― дважды Герой, а теперь вот еще и Степан будет Герой. Четыре Звезды на одну семью ― не слишком ли? Но Брежнев игнорировал это соображение.

Примечательно: Микоян-отец тридцать лет работал рука об руку со Сталиным под его руководством, безусловно, пользовался его поддержкой и никогда не возражал ему, ― наоборот, как мы видели, громогласно прославлял. А внимание и забота Сталина о Микояне-сыне, как видим, доходили до сбережения его на фронте. Понятно, что это была забота и об отце. На фоне таких фактов и обстоятельств особенно выразительно выглядят и воспоминания отца, в которых он порочит Сталина, и то, что ныне говорит сын-орденоносец.

Очередные воспоминания Микояна-старшего (начались они печататься еще в 1971 году) были опубликованы в журнале «Политическое образование» № 9 за 1988 год, когда костер сталинофобского шабаша разгорался. Сам Микоян уже десять лет, как умер. Кто же позаботился подбросить в пламя еще одно сухое смолистое поленце? Ашхен Лазаревна, жена покойного, умерла, брат Артем ― тоже еще в 1970 году, да и едва ли они стали бы это делать. Году в 75-м Микоян приезжал в Литературный институт, выступал перед студентами и о новых воспоминаниях ― ни слова. Скорее всего, эти самые его «мемуары» напечатал именно сын Степан, абориген Замоскворечья. А еще через одиннадцать лет воспоминания вышли в издательстве «Вагриус». Но почему так долго ждал? Не потому ли, что многие члены Политбюро и другие руководители страны, близко знавшие Сталина, были еще живы, а вот в 1986 году умер 96-летний Молотов, долгие годы самый близкий к Сталину человек, в 1988-м― 86-летний Маленков, многие другие, и уж теперь можно было рассчитывать, что никто не возразит, не схватит за руку― поэтому? Едва ли. Хотя еще был жив 95-летний Каганович, но кто дал бы в те дни ему слово для защиты Сталина! Я с двумя приятелями был у Лазаря Моисеевича дома на Фрунзенской набережной, 50 в его последний день рождения незадолго до смерти. Он лежал в постели со сломанной ногой и мысли его были заняты уже не Сталиным, а Гавриилом Поповым. «Вот кто сегодня самый гнусный и опасный негодяй!» ― повторял твердокаменный старец.

Думаю, что все эти соображения, в том числе боязнь отповеди, сыграли свою роль в столь долгой задержке публикации воспоминаний Микояна, но все-таки главное тут, видимо,― желание, о котором сказано: дорого яичко к Христову дню, т. е. быть в нужном месте в нужный час.