Газета День Литературы # 115 (2006 3)

Леонид БОРОДИН

60 лет — поскольку сам через это прошёл — твёрдо знаю, что действительно тот срок, когда подводятся итоги. Не конечные итоги — конечные никогда не подводятся и, тем не менее, 60 — это время подведения итогов. В чём? Что я имею в виду под этим понятием подведения итогов? Да очень просто: состоялась жизнь, или не состоялась; жил ли в соответствии со словом и делом, с убеждением и действием; был ли верен, честен. Это всё оценивается именно в 60, и если вывод сделан в пользу человека, то жизнь вроде бы уже и состоялась. Ведь после 60 уже редко что-то с человеком происходит кардинальное. Знаю, есть такие случаи, но это уже всё — из состоявшегося, и дальше оно может только развиваться. Наблюдая Володю уже в течение 20 лет общения — а общались мы с ним по-разному, бывало, и гуляли вместе, а после садились в машину и летели куда-то, — разные прекрасные качества я замечал у него. Одно из прекрасных качеств — это как он пил, когда мог. Люди по-разному пьют. Вот милый, славный, добрый человек вдруг напился, и попёрло из него хамло. Откуда взялось: и воротничок белый, и ручки чистенькие ухоженные, и говорил до сих пор тихо, внушительно. А вдруг выпил — и попёрло хамло. Бондаренко, чем больше пил, тем лучше становился — добрее, мягче. То, что сейчас не пьёт, — это так надо, и хорошо, конечно; но это редкий дар: не так много таких людей, которые чем больше пьют, тем лучше становятся. Я только навскид ещё могу одного такого вспомнить — Станислава Куняев. И второе качество — может быть, самое главное и серьёзное, которому я страшно всегда завидовал. Я по натуре лодырь, и лень свою преодолеваю. А он — работник. Для него работа — удовольствие. Причём это так не бросается в глаза сначала — по первому знакомству, по первым контактам.

А первые наши контакты были вот какие: мы мотались с ним на машине, срывали листовки с фашистскими знаками — куда-то он баллотировался, тоже когда-то власти хотел. И на его агитках, предвыборных листовках кто-то нарисовал фашистские знаки. И вот мы ездили на машине по Москве и срывали.

А это ощущение, понимание, что передо мной человек труда, не сразу появилось — не сразу. Но когда оно обнаружилось, я стал ему искренне завидовать. Ведь не так много людей, действительно любящих работать. Это очень ценное качество. Ну и третье качество — позвонишь по телефону, когда на душе противно: "Слушай, не хочешь заглянуть". Мчится через всю Москву. Сидим, говорим, спорим. Всегда идейные такие — и споры у нас идейные. А назавтра вспоминаешь — вроде что-то было принципиальное, разногласия какие-то. Но вспомнить иногда трудно, значит, не по существу разногласия. Значит, самое главное всё-таки одинаково. И у него в душе, и у меня в душе, и у большинства у нас в душе общее есть. И горько, когда мы по мелочам цепляемся друг к другу, ссоримся, множимся, как говорится, дробимся. А он взял на вооружение другую цель — он решил объединять. И порой я открываю газету и вижу имя… но, уже зная, что это его программа, и она не конъюнктурна, а именно как итог, что ли, работы ума и сердца, я сразу пытаюсь понять, почему это имя появилось. Значит, в этом есть какой-то смысл.

Ну что, Володя, друг, здоровья тебе! А больше ничего и не надо, всё остальное у тебя есть.

Юрий МАМЛЕЕВ

Я хочу обратить внимание на ту великую роль, которую играл и играет Бондаренко в нашем литературном мире. Потому что проблема состоит в том, что не только в России, но и во всём мире есть такая страшная тенденция, которая заключается в принижении роли культуры. Заключается даже больше в том, чтобы великая литература, которая влияет на сознание людей, вообще уходит из жизни. Как было у нас в 90-ые годы. Но это общемировая тенденция. И я, путешествуя по всему миру, был поражён какой-то тайной ненависти к литературе, в том смысле, что литература, по мнению некоторых, не должна быть такой мощной силой, которая влияет на людей, не должна преобразовывать души человеческие, не должна менять их сознание. И боязни: не дай Бог, появится какой-либо возмутитель спокойствия… Это проходит везде, во всём мире. Несоизмеримая ни с чем атака на литературу как таковую. И не только как на литературу одного лагеря, но и на литературу вообще. Желание, чтобы литература превратилась в некое развлечение, чтобы, не дай Бог, она коснулась каких-то глубинных проблем, даже не религиозных, а просто социальных, политических. Она должна быть простым развлечение, которое забавляло бы людей.

Я думаю, что Володя сыграл огромную роль в том, чтобы отстоять наше великое дело русской литературы в самые мрачные 90-ые годы. И сделал он это с великим мастерством, с великой отдачей всего своего сердца. И ведь даже в самые спокойные годы, когда появилось такое чудо, как великая русская литература, наша классика, которую на Западе сравнивают с веком Перикла, с веком Возрождения европейского — это три великих чуда, по мнению западных исследователей, так вот, даже тогда между литературой и властью существовали какие-то странные противоречия, потому что литература шла в такие глубины, в такие бездны, которые отпугивали власть. Литература всегда играла роль возмутителя спокойствия. То есть её роль в глазах любой власти всегда была двойственна. С одной стороны, мы знаем судьбу, даже в те великие столетия, и Пушкина, и Лермонтова, и Толстого, и Достоевского. То есть всё это было всегда непростым отношением. И вдруг в 20-ом веке мы видим проявление в самые страшные для нас годы Отечественной войны тех имен, которые до сих пор были неспокойным напоминанием о чём-то, а вдруг опять превратились в знамёна русского народа. И стало вслух тогда говориться о том, что нельзя погубить народ, создавший такую великую литературу.

И вот это чувство, это ощущение, что народ, создавший такую великую культуру, никогда не погибнет, — эту веру Володя пронёс через всю свою жизнь. И действительно, из всей мировой истории — истории Греции, Рима, Индии, истории древних народов — мы знаем, что те народы, которые создавали великую культуру, никогда не гибли. И поэтому, по большому счёту, никому не стоит бояться никаких возмутителей спокойствия типа Достоевского, Толстого, а нужно понимать, что какие бы они ни были возмутители — они всё равно появляются; и Бог хранит народ, породивший таких возмутителей и создавший такую великую культуру.

Илья ГЛАЗУНОВ

Дорогие мои друзья! Для меня большая радость, что сегодня мы собрались вместе. И для меня большая радость и честь, что Володя пригласил меня на этот вечер. Я, честно говоря, понимаю, что мы все сейчас сидим в своих окопах. И для меня большая радость и честь видеть солдат, которые чуть вышли и приподнялись из своих дзотов, и собрались здесь, чтобы в лице нашего друга отметить многое — то, к чему мы идем своими дорогами. У каждого, как на древнем русском изразце, написано — "Иду в путь свой". Этот путь у каждого из нас, присутствующих, уверен в этом, ведёт к возрождению России.

Нас осталось очень мало. И я считаю (простите, но скажу, что думаю, может это не понравится кому-то), сейчас происходит глобальное уничтожение не только русских людей, славянской расы, но и всех индоевропейцев. Или, как научно их называют, — ариев, что значит — благородных. Это происходит во Франции, это происходит путём расового грехосмешения в Америке. Пытаются это навязать и голодной русской деревне, вымершей наполовину. И вот я недавно был в Сибири, в Омске, и был потрясён — там совершенно другие люди. Совершенно другая атмосфера, и я первый раз за долгие годы поверил, что Россия жива, и мы нужны друг другу — мы, солдаты России. И они, которые являются, может быть, ещё большими солдатами, чем мы, потому что живут более природно, естественно и не понимают, что случилось. Одновременно я лишён оптимизма многих, даже вот нашего друга Михаила Ножкина, который здесь исполнял такие прекрасные песни. Исполняется 20 лет, как я создал Академию художеств — так называемый "последний бастион" нашей школы. И позапрошлый год из Красноярска один мальчик совершенно искренне не знал, кто такой Александр Невский. А потом он оправдывался: где я могу узнать, я же телевизор смотрю, а там этого ничего нет. Мы давно не видим настоящую Россию по телевизору, а видим только издевательства над ней. Редко, когда кто-то скажет правду о России. И мне думается, что именно в наши дни необходимо, а может этот день и будет краеугольным, создание столь необходимой сегодня России лиги защиты русских. Лиги защиты православия. Почему есть лига защиты мусульман, евреев, буддистов, но нет лиги защиты русских?