Русская жизнь. Попса (май 2008)

VI.

В девяностые, между прочим, о Ельцине пели гораздо чаще, чем о Путине в двухтысячные, - правда, большая часть песен о президенте была записана во время предвыборных концертов в рамках проекта «Голосуй или проиграешь» («Может, кто и за кого-то, а я Ельцина люблю», - пела, например, группа «Вкус меда») - а это уже не искусство, это чистые политтехнологии. Среди поющих о Ельцине был и артист по имени Сергей Минаев со своим хитом «Давай, Борис, на бис исполни песню президентскую для нас». О Минаеве тоже можно было подумать, что он поет за деньги или просто потому, что так надо. Но вот прошли выборы, все успокоилось, и группа «Вкус меда» снова стала петь о нелегкой женской доле. А Сергей Минаев вдруг (тогда Борис Ельцин как раз приходил в себя после операции на сердце) записал песню «Сердце» - имени Ельцина в ней не было, но герои минаевского клипа взволнованно смотрели в телеэкран, в котором президент вместе с внучкой гулял по аллеям парка Центральной клинической больницы. Политтехнологического смысла в таком клипе не было, зато всем стало ясно - Минаев поет про Ельцина не за деньги, а просто потому, что действительно его любит.

VII.

Эстрадная мода на патриотизм коснулась, кажется, всех. Даже у звезд блатного шансона патриотическая тематика органично соседствует с тюремной - например, в песне Михаила Круга «А сечку жрите сами» лирический герой призывает свою спутницу станцевать для него: «Ты ж ножками, ножками давай! Душа ж за Россию болит!» Болит душа за Россию и у более легкомысленных исполнителей: «В эту лунную ночь, - поет певица Триши, - все девчонки страны для любимых мужчин рождены». Ключевое слово здесь - «страна». В девяностые девчонки из песен, как правило, жили в абстрактном городе «Каждую ночь с тобой мы танцуем, город живет в танце моем». Теперь у девчонок есть страна, и - ну как же иначе - к стране время от времени обращается ее первое лицо, вот: «Живи спокойно, страна, я у тебя всего одна. Все остальные в тени. Ну, извини». Разумеется, это Алла Пугачева.

В принципе, это могло быть интересной находкой для каких-нибудь художников соц-арта - картина, иллюстрирующая советские патриотические песни. У деревни Крюково погибает взвод, рельсы упрямо режут тайгу, идет солдат по городу, и вот опять, как в детстве, я смотрю на твою огромную зарю - все так и просится на холст. На такой же холст просятся и современные песенные сюжеты - паровоз, который мчится на границу, батяня-комбат, вдыхающий газмановский туман вместе с дымом последнего боя, медали прадеда, которые пылятся в шкафу у «Дискотеки Аварии» - материала для эпического полотна предостаточно. Эти картины - советскую и постсоветскую - можно публиковать рядом, на одной журнальной странице, с подписью «Найди десять отличий». Найти их с каждым разом становится все труднее, но почему-то кажется, что пока отличия есть, у нас еще не все потеряно.

Дмитрий Данилов

На обследовании

Русское фэнтези как заповедник скуки

Некоторое время назад видел в метро рекламу книги. На обложке был изображен, условно говоря, витязь - могучего сложения русобородый человек, одетый во что-то типа кольчуги и с островерхим шлемом на голове. Взгляд у витязя был героически-пламенеющий, в руках - какое-то замысловатое оружие (в фантастике это, кажется, называется бластер). На заднем плане парила сверкающая металлическими бликами и переливающаяся разноцветными огнями конструкция (в фантастике это, кажется, называется звездолет). Не помню, как называлась книга - то ли «Светозар, воин добра», то ли «Добромысл, воин света», что-то в этом роде. В аннотации было сказано, что Светозар-Добромысл, воин добра и света, на протяжении всей книги сражается с Межгалактическим Злом и одерживает над ним полную и окончательную победу.

Фамилию автора и название книги я забыл секунд через десять. И все же где-то в глубине сознания затаился вялый насмешливый интерес к подобного рода литературе. Надо же, витязь на звездолете. С ума сойти. Наверное, уморительный текст.

Отдел фантастической литературы магазина «Москва» огромен и многолюден. Среди бесконечных кричаще пестрых книжных полок бродят любители фэнтези.

Парень с девушкой, молодые совсем. У девушки выражение лица восторженно-мечтательное, у паренька - сосредоточенное и даже слегка угрюмое. Девушка щебечет: «Вот мне книги писателя N очень нравятся. Знаешь, почему? У него диалоги классные. Прямо целые страницы диалогов. Так захватывающе! Не оторваться. И так читается легко. А еще я тут недавно читала книгу X писателя Y - так у него вообще интересно - диалогов очень мало, помню, там кусок есть, страниц пятьдесят, - и ни одного диалога, представляешь? А тоже - не оторвешься. Представляешь, какое мастерство - пятьдесят страниц написать без единого диалога, и чтобы интересно было, чтобы читалось легко. Диалоги-то всегда читать интересно, а вот без диалогов интересно написать - это должно быть мастерство, представляешь, какой молодец!»Парень молча слушает щебетание девушки, потом, не открывая рта, издает гудящий неопределенный звук, что-то среднее между «м-м-м», «н-н-н» и «э-э-э», этот звук не означает заинтересованности или согласия с утверждением собеседницы, просто - «Сообщение понял, принял к сведению». «Ой, смотри, Олди новые появились, давай, может, купим?» «Давай», - отвечает парень.

Мужичок лет сорока пяти застыл с книгой в руках. От мужичка сильно пахнет дешевым куревом. Просто-таки весь отдел фантастики пропах. Мужичок поставил на пол матерчатую черную сумку (такие выпускает сумочная фабрика «Медведково») и неотрывно смотрит в книгу. Весь облик мужичка несет на себе печать материальных, а возможно, и психических проблем. Он стоит, слегка раскачиваясь, и смотрит в книгу, прошло уже довольно много минут, а он все еще ни разу не перевернул страницу.

Бабулька со сварливым выражением лица перебирает книги какой-то бесконечной серии, кажется, Лукьяненко. Берет книгу, несколько секунд лихорадочно листает, говорит «говно», ставит обратно, берет следующую, листает, опять говно, ставит на место, и так повторяется много раз, методично перебирает все книги серии, вот понапишут говна всякого. Заинтересовался. Надо же, такая пожилая дама интересуется фэнтези, жанром скорее молодежным. Почему, спрашиваю, вы говорите - говно? Вам не нравится Лукьяненко? Бабулька смерила меня взглядом, полным глубокого искреннего презрения. Ну ты, бородатый, порассуждай мне еще тут. Сильно умный, что ли? Понапишут говнища всякого, потом спрашивают, почему говно. По кочану. Отвернулась, набрала большую стопку, штук десять, книг, которые были ею квалифицированы как говно, и устремилась к кассе.

Я тоже набрал стопку книг, правда, не такую большую, как бабулька. Решил сосредоточиться именно на русском фэнтези, полностью игнорируя бесчисленные книги, написанные на западном материале - в основном, бесконечные перепевы Толкиена, все эти эльфы, хоббиты, замки, рыцари и так далее. Я выбирал книги, в которых действуют русские, славянские персонажи. Выбирать было легко - о содержании практически любой книги можно было судить по обложке. Если нарисован длинноволосый персонаж с задумчиво-эльфийским выражением лица на фоне, допустим, средневекового замка, - это подражание Толкиену. Если богатырь, витязь, или волхв, или, к примеру, человек в военной форме, если на заднем плане купола или терема, - значит, это наше, родное, славянское.

Когда стоял в очереди в кассу, поймал себя на мысли, что хочется сказать кассирше, что я все это покупаю не потому, что мне интересно это читать, не потому, что я, упаси Господи, любитель фэнтези, а просто по работе надо, пишу материал про фэнтези, знакомлюсь с предметом. Естественно, ничего такого я говорить не стал, но мысль была, не скрою.