Японцы в Японии

В старые самурайские времена в Японии младшего учили подчиняться старшему, людей низшего сословия — быть преданными своему господину. Эту традицию предприниматели используют для борьбы с текучестью рабочей силы. Выходные пособия также служат этой цели.

Японцы все чаще стали убеждаться, что дивиденды периода недавних экономических успехов осели в сейфах крупнейших компаний, фирм и банков, в то время как положение простых тружеников остается по-прежнему тяжелым.

Кажется, ныне сама ситуация заставляет японца передохнуть, использовать вынужденную остановку для того, чтобы оглянуться назад на пройденный на бешеной скорости отрезок пути и решить, а как же быть дальше?

Поезд подошел к перрону минут за семь до отправления. Внешне он мало походил на обычный пассажирский состав, каким мы себе его представляем. Ведущая часть — локомотив — скорее напоминала быстроходную "Ракету", за ней тянулись вагоны, впритык, без видимых зазоров соединенные друг с другом гибкими обтекаемыми переходами. Суперсостав "Хикари" ("Луч"), скорость 200 километров в час, следует по маршруту Токио — Осака.

Пассажиры растекаются по местам в необычной для европейца последовательности: первыми неспешной походкой налегке шествуют мужчины, за ними женщины с узелком, завязанным в традиционную яркую косынку — "фуросики", в одной руке, с европейской сумкой в другой. Вот спокойно, без суеты и шума появляются отпрыски — до блеска отмытые, отчищенные, отглаженные — праздничный вариант японского ребенка, который в прочие дни такой же, как и всякий другой. Мужчины неторопливо рассаживаются у огромных окон с толстыми, герметично вставленными стеклами. Снимают обувь, вытягивают ноги, удобно устраивая их на специально обтянутой чем-то мягким ступеньке, и немедленно погружаются либо в сон, либо в изучение припасенных журналов. Женщины незаметно наблюдают за мужем, за детьми, готовые в любую минуту быть потревоженными.

Устроив сумку над креслом и дождавшись, когда неслышно тронувшийся состав набрал скорость, от которой, как в самолете, закладывает уши и в висках на время наступает неприятное напряжение, я поспешил к телефону. (Необходимо было напомнить осакскому коллеге о назначенной встрече.) Тогда-то мы и познакомились — я и мой "типичный японец". Правда, ни перебрасываясь на первых порах ничего не значащими фразами в тамбуре у автомата, ни позже, надолго примостившись на высокой скамейке у стойки буфета, я не придавал этой встрече особого значения: так, очередной разговор с очередным попутчиком…

Он родился в сорок шестом. Это был тяжелый для Японии первый послевоенный год, и уже год, как вернулся отец, который был инженером и до войны имел собственное дело. Был, имел… Все это смела война. Здание, в котором находилось предприятие отца, сгорело. Остался лишь небольшой дом недалеко от Киото. Вернувшись в Японию из Китая, где он служил офицером-интендантом в Квантунской армии, отец хотел уже только одного, хотя и это было непросто, — дать своим детям (сначала двум оставшимся после войны в живых дочерям, затем единственному младшему сыну) образование. Отец был квалифицированным специалистом, и это помогло ему устроиться на работу, найти место, за которое он упорно держался вплоть до того, как его свалил смертельный недуг. Через год болезни отца не стало, и тогда семья поняла, что такое настоящая беда, истинное горе. До сих пор все трое детей глубоко чтут образ отца-труженика, в первую очередь в память о нем сохраняют старый дом под Киото, построенный по замыслу и чертежам отца. Ныне там осталась лишь престарелая мать, которую дети навещают лишь изредка — два-три раза в год. Мой новый знакомый как раз возвращается от матери к себе в Осака, но все мысли еще там, в их старом родном доме. Мать совсем постарела, но еще больше сдал дом, выстроенный отцом в традиционном японском стиле — с синей черепицей, с множеством внутренних переходов, раздвижных перегородок, узких открытых веранд. Теперь оба — и мать и дом — требуют помощи. Мать не хочет зависеть от детей, сама старается выкарабкаться, благо что руки у нее золотые. Но совершенно очевидно, что ей это уже не под силу.

— Мы посоветовались с сестрами и собрали деньги на пенсию матери. Дом тоже жалко. Мать не хочет ремонтировать его на скорую руку, современными дешевыми материалами. Говорит, хочу сохранить все так, как было при отце. Для этого нужны огромные средства. Вот я не выдержал, отдал ей почти все, что скопил на женитьбу. Круглая сумма. Теперь буду опять ходить холостяком, — улыбнулся мой собеседник.

Я не отрываясь смотрел на него: умное лицо, худощав, подтянут, черные волосы аккуратно причесаны, не-мнущийся костюм, белоснежная рубашка. "Белые воротнички" — так называют теперь вот таких, как он, инженеров, техников, рабочих, выполняющих операции, требующие высокой квалификации и немалых знаний.

Общение с японцами убеждает, что они не афишируют своей партийной принадлежности: о ней можно лишь догадаться по отношению собеседника к той или иной проблеме. Численность политических партий Японии, как правило, невелика и организационно они слабы. Исключение составляют лишь коммунистическая партия и партия чистой политики (Комэйто). Апартийность среднего японца в течение длительного периода умело использовали правящие круги и правящая либерально-демократическая партия. Накануне выборных кампаний она рассылает на места своих эмиссаров, и "люди ЛДП" становятся своего рода агентами, представляющими интересы того или иного небольшого квартала. Его жители, связывая себя с этим эмиссаром, нередко никоим образом не считают, что они причастны к ЛДП. Для них единственно важно за свои голоса получить обещанное: водопровод, сквер, детскую площадку и т. п. Вот почему вплоть до настоящего времени ЛДП ратует за систему мелких избирательных округов. Консерваторам гораздо легче добиваться поддержки обывателя.

Ныне в настроениях японского труженика многое меняется. Во всем мире широко укоренилось представление о японце бастующем, участвующем в демонстрации. Оставаясь по большей части вне рядов какой-то определенной политической партии, средний японец тем не менее все чаще является участником и движения за мир, и ряда политических камланий, направленных, например, против военных баз, против загрязнения окружающей среды, за оздоровление своего города, района, за запрещение продажи продуктов питания, содержащих вредные для здоровья компоненты, и т. п. Иными словами, среднего японца неизменно характеризует политическая активность. Подорожание продуктов питания, рост налогов, увеличение транспортных тарифов, а также целый комплекс внутри- и внешнеполитических проблем — все это глубоко волнует среднего японца, поскольку непосредственно связано с его настоящим и будущим.

В конечном счете именно проблема будущего стоит в центре политической жизни страны, исподволь подталкивая среднего японца сделать выбор, за кого он и против кого. За последние двадцать лет уровень жизни в стране постоянно снижается. Один из путей преодоления национального кризиса, путь, обращенный в будущее, предлагает Компартия Японии, выдвинувшая идею формирования демократического коалиционного правительства на базе единого фронта прогрессивных сил. Речь идет не просто о приходе к власти оппозиционных партий, а об осуществлении "прогрессивных политических мероприятий, которые обеспечили бы действительные преобразования политики и способствовали бы достижению трех целей: отказ от ориентации на интересы крупного капитала и борьба против возрождения милитаризма; защита демократии; ликвидация японо-американского военного союза".

В последние годы ширится борьба прогрессивных сил Японии за обновление политической системы в стране, за создание демократического коалиционного правительства. Эта идея, нашедшая широкий отклик, учитывает объективные условия, сложившиеся в Японии в семидесятые годы. Так, выборы 1976 года показали, что число голосов, поданных за правящую ЛДП, оказалось меньше количества голосов, отданных представителям оппозиционных партий. То, что прогрессивные руководители на местах выступают за удовлетворение требований трудящихся, играет большую роль в формировании общественного мнения в пользу осуществления политики, направленной на повышение благосостояния широких народных масс, способствует привлечению их к более активному участию в движении за изменение политического курса страны.