Булгаков

В ранней редакции С. с. более крамольно читалось и заявление профессора Преображенского о том, что калоши из прихожей "исчезли в апреле 1917 г.", - намек на возвращение в Россию В. И. Ленина и его "Апрельские тезисы", как первопричину всех бед, случившихся в России. В следующей редакции апрель был заменен по цензурным соображениям на март 1917 г. и источником всех бедствий как бы стала Февральская революция, хотя к завоеваниям этой революции Булгаков, кажется, относился положительно: в пьесе "Сыновья муллы" она показана как благо. Вероятно, деятельность большевиков автор С. с. считал направленной на ликвидацию демократических завоеваний Февраля.

Знаменитый монолог Филиппа Филипповича о разрухе: "Это - мираж, дым, фикция!.. Что такое это ваша "разруха"? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе не существует! Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того чтобы оперировать, каждый вечер начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, ходя в уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной получится разруха. Следовательно, разруха сидит не в клозетах, а в головах", - имеет один вполне конкретный источник. В начале 20-х годов в московской Мастерской коммунистической драматургии была поставлена одноактная пьеса Валерия Язвицкого (1883-1957) "Кто виноват?" ("Разруха"), где главным действующим лицом была древняя скрюченная старуха в лохмотьях по имени Разруха, мешающая жить семье пролетария. Советская пропаганда действительно делала из разрухи какую-то мифическую неуловимую злодейку, стремясь скрыть, что первопричина - в политике большевиков, в военном коммунизме, а также в том, что люди отвыкли честно и качественно работать и не имеют стимулов к труду. Единственным лекарством против разрухи Преображенский (и с ним Булгаков) признает обеспечение порядка, когда каждый может заниматься своим делом: "Городовой! Это и только это! И совершенно неважно - будет ли он с бляхой или же в красном кепи. Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан. Я вам скажу... что ничто не изменится к лучшему в нашем доме, да и во всяком другом доме, до тех пор, пока не усмирите этих певцов! Лишь только они прекратят свои концерты, положение само собой изменится к лучшему!". Любителей хорового пения в рабочее время Булгаков наказал в романе "Мастер и Маргарита", где служащих Зрелищной комиссии заставляет безостановочно петь бывший регент Коровьев-Фагот. Милиционер как символ порядка возникает в фельетоне "Столица в блокноте" (1922-1923). Миф же разрухи оказывается соотносим с мифом С. В. Петлюры в "Белой гвардии", где бывшего бухгалтера Булгаков корит за то, что тот в конечном счете занялся не своим делом - стал "головным атаманом" эфемерного, по мнению писателя, Украинского государства. В романе монолог Алексея Турбина, где он призывает к борьбе с большевиками во имя восстановления порядка, соотносим с монологом Преображенского и вызывает сходную с ним реакцию. Брат Николка замечает, что "Алексей незаменимый на митинге человек, оратор". Шарик же думает о вошедшем в ораторский азарт Филиппе Филипповиче: "Он бы прямо на митингах мог деньги зарабатывать..."

Само название "Собачье сердце" взято из трактирного куплета, помещенного в книге А. В. Лейферта "Балаганы" (1922):

"...На второе пирог - / Начинка из лягушачьих ног, /С луком, перцем / Да с собачьим сердцем". Такое название может быть соотнесено с прошлой жизнью Клима Чугункина, зарабатывавшего на жизнь игрой на балалайке в трактирах (по иронии судьбы, этим же зарабатывал себе на жизнь в эмиграции брат автора С. с. И. А. Булгаков).

С. с. предполагалось инсценировать во МХАТе. 2 марта 1926 г. Булгаков заключил с театром соответствующий договор, который, в связи с цензурным запретом С. с., был расторгнут 19 апреля 1927 г.

В С. с. есть конкретные приметы времени действия - с декабря 1924 г. по март 1925 г. В эпилоге повести говорится о мартовском тумане, от которого страдал головными болями вновь обретший свою собачью ипостась Шарик, а программа московских цирков, которую изучает Преображенский на предмет наличия в них противопоказанных Шарику номеров с котами ("У Соломоновского... четыре каких-то... юссемс и человек мертвой точки... У Никитина... слоны и предел человеческой ловкости") точно соответствует реальным обстоятельствам начала 1925 г. Именно тогда в 1-м Госцирке на Цветном бульваре, 13 (б. А. Саламонского) и 2-м Госцирке на Б. Садовой, 18 (б. А. Никитина) гастролировали воздушные гимнасты "Четыре Юссемс" и эквилибрист Этон, номер которого назывался "Человек на мертвой точке". Отметим, что точная временная приуроченность характерна не только для С. с., но и для других булгаковских произведений - повести "Роковые яйца", пьесы "Блаженство", романа "Мастер и Маргарита".

По некоторым данным, еще при жизни Булгакова С. с. распространялось в самиздате. Анонимная корреспондентка в письме 9 марта 1936 г., когда после публикации критической статьи в "Правде" стало неизбежным снятие со сцены "Кабалы святош", ободряя Булгакова, сообщала ему, что многое, "что пишется Вами, а м. б. и приписывается, переписывается и передается, так, например, вариант окончания повести "Роковые яйца" и повесть "Собачье сердце"". Также и известный литературовед Разумник Васильевич Иванов-Разумник (Иванов) (1878-1946) в книге мемуарных очерков "Писательские судьбы" (1951) отмечал:

"Спохватившись слишком поздно, цензура решила впредь не пропускать ни единой печатной строчки этого "неуместного сатирика" (так выразился о М. Булгакове некий тип, на цензурной заставе команду имеющий). С тех пор рассказы и повести его запрещались (читал я в рукописи очень остроумную его повесть "Шарик")..." Здесь под "Шариком" явно имеется в виду С. с.

СОКОВ Андрей Фокич, персонаж романа "Мастер и Маргарита", буфетчик Театра Варьете. В уста С. вложены бессмертные в России слова об "осетрине второй свежести". Летом 1995 г. мне довелось прочесть объявление в одном из московских киосков: "Пиво второй свежести". Эпизод, когда С. узнает от Воланда и его свиты о своей болезни и близкой смерти, но отказывается от предложения потратить свои немалые сокровища, скопленные отнюдь не трудами праведными, а за счет все той же "осетрины второй свежести", на радости жизни, явно навеян книгой английского историка епископа Фредерика Фаррара "Жизнь Иисуса Христа" (1873), хорошо известной Булгакову (см.: Христианство). Там излагалась рассказанная Иисусом Христом притча, которая "при всей своей краткости богата значением". Это - "маленькая притча о богатом глупце, который в своем жадном, до богозабвения самонадеянном своекорыстии намеревался делать то и другое, и который, совсем забывая, что существует смерть и что душа не может питаться хлебом, думал, что душе его надолго хватит этих "плодов", "добра" и "житниц" и что ей достаточно только "есть, пить и веселиться", но которому, как страшное эхо, прогремел с неба потрясающий и полный иронии приговор:

"Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? (Лук., XII, 16-20)". А вот как выглядело предсказание, данное С.:

"...Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате.

Буфетчик стал желт лицом.

- Девять месяцев, - задумчиво считал Воланд, - двести сорок девять тысяч... Это выходит круглым счетом двадцать семь тысяч в месяц? Маловато, но при скромной жизни хватит...

- Да я и не советовал бы вам ложиться в клинику, - продолжал артист, какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?"

У Булгакова с иронией обращается к С. не Бог, а дьявол, и, в отличие от героя евангельской притчи, буфетчик Театра Варьете - скуп и не наслаждается жизнью. Автор "Мастера и Маргариты", заменив Бога на дьявола, а богача-гедониста на жулика-скрягу, пародирует в истории С. евангельский сюжет.