Анархия non stop

7. Практическая революционная работа сегодня может иметь много неклассических форм — информационный заговор группы журналистов, создающих в сознании читателей необходимую для Революции популярную мифологию; к такому информационному заговору могут быть привлечены и совсем далекие от Революции репортеры и аналитики, воспринимающие подрывную фальсификацию как «утечку» из «конфиденциальных» источников. Возможны действия в плохо контролируемых правительством регионах — дикие диггеры под землей, телефонные хулиганы, способные обзвонить за день несколько сотен учреждений, хакеры — взломщики и авторы компьютерных вирусов, выводящих из строя оперативные программы и целые базы данных в редакциях, банках и правоохранительных органах. Уличные дестроеры, способные превратить мирную демонстрацию в столкновения с властями и погромы в магазинах. Все эти провокаторы — клетки будущего «нового коллектива». Революция требует личного и ежедневного творчества на основе текущих событий, хлам типа «Поваренной книги анархиста» хорош лишь как пример провокационного бестселлера, но не в качестве пособия. Представьте себе, чем может кончиться в огромном мегаполисе регулярное исчезновение электричества в целых районах и на предприятиях в никому не понятном ритме в течение целых недель (за ритм можно принять переложенный на азбуку Морзе текст какого-нибудь из декретов Ленина или текст песни про «Анархию в соединенном королевстве».

8. Новому коллективу угрожает как опасность «салонности», так и опасность «партийности». Люди нового коллектива должны сознавать свою личную ничтожность перед лицом своей Утопии и свое личное величие перед лицом своей идеологии. Революционеры зависимы от Утопии, транслируемой через них на общество невербально (поведение, пластика, цветовые и звуковые пароли), но революционеры свободно ведут себя в отношении идеологии, транслируемой на общество вполне вербально. Люди нового коллектива, вступая во все антиправительственные группы и участвуя во всех конфликтах, обязаны таким образом «подставляться». Когда они встречаются, происходит собрание, продвигающее вперед их планы, когда они расходятся, то образуют невидимую сеть. Пока человек жив, он находится в контрреволюционном состоянии. Вечное будущее — это то, что последует за так называемой смертью, и то, что предшествует рождению, т.е. состояние «до» и «после» индивидуальности. Но кем каждый из нас станет в вечном будущем — зависит от так называемого периода жизни. Жизнь есть форма тестирования. Тестирования на способность к восстанию. Отличие нового коллектива от старого коллектива внешне выглядит так — люди нового коллектива не выглядят психологически кастрированными. Тогда как любой представитель общества на их фоне выглядит как стукач, психологически сломленный и целиком зависимый от внутреннего ужаса ­перед хозяевами и перед «иным, незнакомым» одновременно. Новый коллектив — художественно-политическая армия, призванная уничтожить понятие художественности, как и понятие политичности, как внутри своего коллектива, так и в любой отдельно взятой голове.

9. История — это конкурс конкурирующих прог­рамм, непрерывный опыт Утопии. Новый коллектив — это заговор с целью прекратить конкуренцию на рынке программ. Новый коллектив — это конкурирующая программа, завершающая (истребляющая) историю, в этом смысле наши цели полностью совпадают с либеральными, но с обратным заряжающим знаком. Т.е. на самом деле цели Революции полностью, как зеркальное отражение, противоположны либерализму. При контакте одинаковых, но противоположно заряженных частиц неизбежен взрыв с высвобождением разрушительной энергии.

10. Революционная литература — любая, которую в данный момент читает революционер. Все, от инструкций к тампонам до ведических гимнов, — любой текст учит нового человека действовать.

11. Согласно утопической тактике, люди нового коллектива для скорейшего осуществления Революции поддерживают внешне взаимоисключающие проекты. Участие в акциях неолуддистов, хакеров, криминальных синдикалистов, проповедующих производственный саботаж, т.е. бессрочные и несанкционированные забастовки с последующей порчей конвейеров, сочетается с модернистскими научными разработками и экспериментами, например — поиск дешевых способов получения энергии, подрывающих финансовое господство нефтяных и газовых компаний. О какой «диктатуре мирового рынка» может идти речь, если у каждого в кармане будет лежать личный безопасный реактор, равный по мощности современной АЭС? Другой пример — создание генетических мутантов или клонированных копий человека — универсальных штрейк­брехеров, которые на радость транснациональным корпорациям заменят в цехах капризных и «развращенных профсоюзами» рабочих, что приведет к немедленной дестабилизации на рынке труда так называемых «цивилизованных» стран. Речь идет также о том, чтобы отказаться от предлагаемого нам относительного (биологического либо виртуального) бессмертия ради бессмертия абсолютного — вечной жизни на острове нашей Утопии. Физическое и «информационное» долго­летие во все время обновляемом теле или в компьютере станет реальностью уже к середине ХХI века, тогда как наше «альтернативное» бессмертие — остров роботов-ангелов, посвященных, прошедших инициацию в новом революционном бесклассовом и интернациональном коллективе — было возможно всегда. Для реализации такого бессмертия достаточно революции.

12. Революционер — это субъект, переживший разрыв общественного договора, тем самым он становится аморальным с точки зрения институтов современного общества, т.е. революционер имеет санкционированное новым коллективом и осуждаемое старым коллективом право на любые формы социальной мимикрии ради необратимого уничтожения таковой как явления. В зависимости от ситуации революционер действует как «сионский мудрец» из пресловутых протоколов, или как персонаж нечаевского «Катехизиса», или как волк из сериала «Ну, погоди!» (ряд ролей вы сможете продолжить сами).

13. При достаточном (социологически очень небольшом) количестве и достаточном (совершенно не представимом для репрессивных психиатрических институтов и непредсказуемом для аналитиков спецслужб) качестве новых революционных коллективов — Революция начнется сразу в нескольких местах без всякой предварительной договоренности или условного сигнала.

14. Как будет выглядеть или, точнее, как можно выразить картину осуществления Утопии? Воспользуемся дореволюционным (современным) языком — «то, что люди называли раем». Кто будет жить в раю? Те, кто способны жить в раю, т.е. те, кто всерьез на это рассчитывал (т.е. не рассчитывал ни на что другое) и этого добивался.

15. Революция — закономерное возвращение звезды в начальное, т.е. в абсолютное онтологическое, «положение имени», как называла его средневековая астрология. Любой человек — пятиконечная звезда с возможностью стать суперзвездой. Революция — это когда все мы, незаконнорожденные, наконец-то узнаем свои настоящие имена и, став суперзвездами, перестали быть тем, чем мы были до Революции. Революция начинается там, где исчерпывается актуальность прикладной социологии, теологии, экономики и психиатрии. Вечное будущее не течет, не меняется и не составляет необратимой протяженности. Оно всегда равно само себе. Оно доступно нам только посредством Революции.

16. Искусство предоставляет человеку шанс взяться за оголенный провод и испытать электрический пульс. Революция заставляет человека сделать это, делает его членом нового коллектива, агасфером, у которого нет обратного пути.

17. Революция перманентна. Русская попытка октября 17-го закончилась именно потому, что остановилась в неких «исторических» и «географических» границах, т.е. Революция подчинилась истории и потому постепенно исчезла. Если бы, как кое-кто и предлагал, Революция двигалась бесконечно от центра к периферии, то она длилась бы много дольше, и, когда периферия была бы исчерпана, Революция начала бы обратное, гораздо более продуктивное движение — от периферии к центру (время Утопии). Настоящая Революция — первая и последняя. Поэтому всякая попытка Революции должна разворачиваться как во времени, так и в пространстве (наше сознание можно определить как саморазоблачившееся пересечение этих двух начал) так долго, сколько возможно.