Мир, которого не может быть

А параллельно с мыслящими рептилиями, крабами и университетскими профессорами в список действующих лиц романа включены добродушные гоблины, варящие традиционный эль, коротышки-тролли, доживающие свой долгий век в подземельях, и лесные феи, которые танцуют по ночам на специально оборудованных людьми площадочках. К числу самых удавшихся образов романа обязательно надо причислить и старого симпатичного гоблина О'Тула, который постоянно ворчит насчет козней негодников-троллей... Весь этот "маленький народец" с помощью машины времени был перетащен из тьмы столетий в специальный заповедник, конечно же, с научными целями. Удивительное превращение, которое произошло с главным героем романа профессором Питером Максвеллом, и удивительная миссия, которую он должен выполнить, начатые в духе научной фантастики, неожи данно разрешаются сверкающим сказочным фейерверком, в котором принимают участие разноцветный дракон, много миллионов лет томившийся в заколдованном плену, и осиротевший дух, не помнящий, какому телу он принадлежал, и многое другое. Во всей этой фантасмагории нет ни грана мистики, зато много веселой улыбки. Надо ж придумать такое: зловредные тролли попробовали применить старинное заклятье, которым можно остановить помело, против автолета. И представьте - подействовало.

Вот такое несовместимое сборище мирно сосуществует на одних и тех же страницах, умело связанное увлекательным приключенческим сюжетом. Казалось бы, эта эклектика должна привести к стилистическому хаосу, к полной потере элементарной художественной строгости. Но этого не происходит, автору удалось сплавить разнородные элементы в цельное и остроумное произведение.

Конечно, все знают, что драконы, феи и тролли - лишь поэтическая выдумка, и что железный детерминизм, лежащий в основе нашего мироздания, никогда, даже при самой совершенной технической вооруженности, не сделает возможным путешествие в прошлое для спасения сгоревшей Александрийской библиотеки. Это тоже всего лишь красивая выдумка, органически вошедшая в плоть и кровь современной фантастики. Ее герои сейчас разъезжают взад-вперед по истории, словно по гоночному треку. Но нельзя отрицать - такой ход таит в себе богатейшие художественные возможности. Разве не заманчиво пригласить к себе в гости Шекспира и за личной беседой выяснить у него некоторые литературоведческие подробности? Это забавно само по себе, но легко заметить, что у многих авторов забавностью дело и ограничивается. Прокатились к предкам, напроказили в прошлом, а за парадоксальностью ситуации не ощущается никакой мысли.

У подлинных мастеров вроде Саймака дело обстоит по-иному. Вот, например, один из главных героев романа - неандерталец Алле-Оп, которого ученые перевезли в свой век, выхватив из рук невежественных соплеменников, совсем уж было собравшихся им пообедать. Побывав в такой передряге, Оп тем не менее не превратился в человеконенавистника, напротив, он стремится доказать на личном примере, что неандертальцы, если и отстали немного по части культуры, это не их вина. Так в роман ненавязчиво вплелась антирасистская нотка. Способный неандерталец прекрасно усвоил интеллектуальный багаж современной цивиливации и даже малость перестарался (я имею в виду овладение техникой самогоноварения).

Нет, ни гномы, ни саблезубый тигр, ни даже дух Шекспира не противоречат атмосфере той научной сказки, которую рассказывает нам Саймак.

Все же это "мир, которого не может быть" - и не только оттого, что в нем есть феи, гномы и саблезубые тигры. О будущем здесь, в сущности, говорится мало. Саймак умышленно не углубляется в характеристику грядущей эпохи, и лишь в общих чертах мы можем представить себе социальный порядок, который, по мнению автора, будет царить на Земле. Но и общая картина достаточно выразительна. Это мир радостный и вдохновляющий. Вдумайтесь только: "Земля уже давно стала гигантским галактическим учебным центром, куда десятками тысяч прибывали внеземные существа, чтобы учиться и преподавать в его бесчисленных университетах и институтах". Видимо, за Землей были признаны кое-какие заслуги, раз ей выпала такая честь.

Итак, Земля включена в галактическую семью, а следовательно, человеческая мораль, человеческий образ жизни не могут не проходить строгую проверку перед лицом мыслящих существ всей Вселенной. И что же: перед ними и перед нами - не столько общество будущего, сколько сегодняшний образ жизни и мыслей, типичный для Соединенных Штатов Америки. Прошли века, но, как это могло бы быть и в наши дни, университетом руководит администратор-чинуша, окруживший себя такими же, как и он, бюрократами; Питер Максвелл, у которого есть к ректору чело, может быть самое важное за всю историю человечества, не в состоянии даже попасть к нему на прием. Не хватает средств для научных исследований, сотрудники Института времени вынуждены заниматься сомнительными коммерческими операциями, распродавая ценные экспонаты из своего музея. Продолжают существовать нелепые кроючкотворческие законы, из-за которых живой человек может остаться без квартиры и работы. Светская львица Нэнси, как в старину, демонстрирует приезжих знаменитостей на своих раутах. Хищные репортеры по-прежнему подстерегают жертв, чтобы выдать свеженькую сенсацию на первые полосы газет. А научная интеллигенция проводит досуг по преимуществу в ночных барах, нещадно потягивая виски...

Феи, танцующие на лесных лужайках, - должно быть, это очень красиво, и, если бы такой обычай и вправду существовал, его бы стоило сохранить навсегда. Но вряд ли человечеству есть смысл и в будущем так уж упорно держаться за иные порождения цивилизации, вроде денег, желтой прессы и т. д. Как только дело доходит до социальных институтов, богатейшее воображение Саймака начинает бастовать. Поразительно, и все же в его романе человечество за много веков ни на шаг не продвинулось в общественном устройстве. Но в это невозможно поверить. Вот уж поистине "мир, которого не может быть". Впрочем, такой же мир мы встретим не только у Саймака, но и у многих других западных авторов. Причем мы вовсе не имеем дела с апологетами существующего капиталистического строя. Наоборот, перед нами очень злые его критики. И, хотя по своей остроте Саймак уступает, скажем, Бредбери или Шекли, все же неприязнь к обществу дельцов сквозит в большинстве его произведений, порой достигая высокого накала, как, например, в рассказе "Денежное дерево", где к позорному столбу пригвожден банкир, который воспользовался простодушием очередных посетителей из космоса, обманул их, заявив, что на Земле всего хватает, кроме денег, и заставил выращивать денежные деревья.