Жизнь и творчество Томаса Мора

Профессор Рейнольдс, специально исследовавший судебный процесс Мора, подчеркивает, что во времена Тюдоров в подобных судебных процессах об измене для суда было обычным явлением исходить из своеобразной презумпции виновности обвиняемого. Предполагалось, что "всякий обвиняемый в измене виновен". Признание виновности обвиняемого было, по мнению Рейнольдса, "скорее политическим, нежели юридическим актом". При Генрихе VIII, например, считалось вполне достаточным иметь свидетельское показание против обвиняемого хотя бы одного лица. Никакого доказательства виновности фактически и не требовалось, так как приговор был заранее предрешен. И хотя имелось жюри присяжных, оно не руководствовалось свободным решением, но исходило из заранее планируемого приговора.

Суд по делу об измене происходил либо в суде королевской скамьи, либо (в особо важных делах) в специальной судебной комиссии, составленной для ведения данного дела. При этом члены судебной комиссии вовсе не должны были быть юристами и подбирались из людей "правильной" ориентации. Как отмечает Рейнольдс, такой подбор членов суда рассматривался в те времена как вполне нормальное явление {E. Е. Reynolds. Op. cit., p. 360.}. Например, в состав комиссии для суда над Томасом Мором входили следующие лица: преемник Мора лорд-канцлер Томас Одли, получившие пышные титулы родственники королевы - ее дядя, герцог Норфольк, ее отец - граф Уилтшир, ее брат - лорд Рокфорд, лорд-хранитель печати граф Кемберленд, хранитель королевского гардероба лорд Виндзор, герцог Сэффольк, секретарь короля Томас Кромвель, два главных королевских судьи, а также другие судьи. Судебная комиссия состояла из 19 человек. Суд происходил в Вестминстерском зале в Суде королевской скамьи. Члены семьи Мора не были допущены на суд.

Из всех обвинений, выдвинутых против Мора, наиболее убедительным, с точки зрения суда, должно было стать обвинение, подкрепленное свидетельским показанием Ричарда Рича.

История этого единственного свидетельского показания на процессе Мора такова: 12 июня, когда в последний раз допрашивали епископа Фишера, в тюремную келью Мора пришел лейтенант Тауэра сэр Эдмунд Уолсингем, который сообщил, что королевский совет предписал ему отныне более сурово обращаться с узником. Уолсингема сопровождали главный юридический поверенный короны Ричард Рич, шериф Норфолька - человек из свиты герцога Норфолька - Ричард Саусвелл и двое слуг, которые во исполнение предписания королевского Совета должны были забрать у заключенного имевшиеся в его распоряжении книги, бумаги и письменные принадлежности. Мор еще не знал, что Рич 7 мая посетил епископа Фишера и обманным путем спровоцировал его высказаться по поводу титула короля как главы церкви. Нет сомнений, что подобный трюк Рич собирался использовать и в отношении Томаса Мора, к которому он обратился с такой речью:

"Поскольку, мастер Мор, хорошо известно, что Вы - человек мудрый и ученый, так же сведущий в законах королевства, как и в других делах, позвольте мне быть настолько смелым, чтобы предложить Вам такой вопрос. Допустим, сэр, имеется акт парламента о том, что все королевство должно признавать меня в качестве короля. Скажите, мастер Мор, Вы признали бы меня королем?" - "Да, сэр, - ответил Мор, - я признал бы это". - "А вот другой случай, - продолжал Рич, - допустим, что был бы акт парламента о том, что все королевство должно признавать меня папой. Вы, мастер Мор, признали бы тогда меня папой?" - "Отвечу, сэр, - сказал Мор. - Парламент может с успехом вмешиваться в дела светских принцев, как в Вашем первом случае. Но чтобы дать ответ на. Ваш другой вопрос, я приведу такой случай. Предположим, парламент принял бы закон, по которому бог не должен быть богом. Вы, мастер Рич, согласились бы признать, что бог отныне не является таковым?" - "Нет, сэр, - ответил Рич, - я не сказал бы так, поскольку никакой парламент не мог бы принять подобный закон". На эти слова Рича Мор якобы сказал, что "с таким же успехом, не больше, парламент мог бы сделать короля верховным главой церкви".

Документ, содержащий отчет об этой беседе между Мором и Ричем, происходившей в Тауэре 12 июня 1535 г., был обнаружен лишь в 1963 г. среди государственных бумаг архива Public Record Office {Е. E. Reynolds. The Trial of St. Thomas More. London, 1964, p. 166-167.}. Этот документ не имеет даты. По мнению Рейнольдса, он был написан вскоре после того, как происходила указанная беседа и во всяком случае до составления обвинительного акта по делу Мора {E. E. Reynolds. Op. cit., p. 343.}. Обвинительный акт воспроизводит содержание беседы Мора с Ричем почти в тех же выражениях, что и указанный документ, содержащий отчет об этой беседе. В заключение беседы с Мором Рич сказал: "Ладно, сэр, помоги Вам бог! Я вижу, Ваше мнение не изменится, и я боюсь, что это для Вас будет опасно, ибо я полагаю, что Ваше молчание в ответ на вопрос, который Вам был поставлен, является таким же высоким преступлением, как и преступление того, кто отрицает титул короля как верховного главы церкви..." {Ibid., p. 344, 386.}

Через два дня после беседы с Ричем Мор был вызван в королевскую комиссию, где ему были вновь предложены вопросы, касавшиеся титула короля как верховного главы церкви, а также брака короля с королевой Анной. Ни на один из поставленных вопросов Мор не ответил.

Такова предыстория суда над Томасом Мором.

Когда Мор прибыл в Вестминстер и вошел в зал, где заседала судебная комиссия, все, кто давно не видел его, были поражены его переменой за долгие месяцы пребывания в Тауэре. Он выглядел больным и изможденным стариком. Подсудимый был физически настолько слаб, что ему был принесен стул и было разрешено сидя выслушать обвинительный акт, который зачитал лорд-канцлер Томас Одли. После чтения обвинительного акта канцлер Одли предложил Мору прощение короля, если он "отречется и изменит свое упрямое и своевольное мнение". Но Мор не принял этого предложения.

Отвечая на выдвинутые против него обвинения, Мор в первую очередь коснулся вопроса, который хотя и не упоминался в обвинительном акте, но, по его мнению, как, впрочем, и по мнению членов суда, был одним из коренных вопросов обвинения. Это был вопрос о браке короля с Анной Болейн. Мор заявил, что он "никогда с преступным намерением ничего не говорил против последнего брака короля". Все, что им когда-либо было сказано об этом деле, говорилось не иначе, как согласно своему "разумению, мнению и совести". И за эту свою ошибку, сказал Мор, я уже заплатил свободой: пожизненным заключением и лишением имущества. Что же касается "моего упорства и молчания, - продолжал Мор, - то ни ваш закон и никакой закон в мире не способен справедливо и честно наказывать меня, если вы ни словом, ни фактом не можете при этом подкрепить выдвинутое против меня обвинение". В этих словах Мора была аргументация юриста. Мор обращал внимание суда на то, что если из настоящего обвинительного акта удалить эпитеты ("злонамеренно, изменнически, дьявольски"), якобы доказывающие его виновность, то станет вполне очевидным отсутствие каких бы то ни было оснований для наказания.