Булгаков

Отметим, что М. А. Б. в романе выполняет функции, схожие с ролью мастера стула или председателя ложи в Масонстве, а один из вариантов расшифровки сокращения МАССОЛИТ - Масонский союз литераторов.

"МОЛЬЕР", роман. При жизни Булгакова не публиковался. Впервые: Булгаков М. Жизнь господина де Мольера. М.: Молодая гвардия, 1962 г. (серия "ЖЗЛ"). Название "Жизнь господина де Мольера", очевидно, было дано вдовой писателя Е.С. Булгаковой при подготовке романа к публикации в альманахе "Литературная Москва" в 1956 г. (издание М. тогда не осуществилось). Во всех сохранившихся в булгаковском архиве авторских экземплярах машинописи роман назван "Мольер". Еще в октябре 1929 г. Булгаков занес в записную книжку названия интересовавших его авторов и произведений: "Казанова, Мольер, Записки Пиквикского клуба" (последнее - название романа (1837) великого английского реалиста Чарльза Диккенса(1812-1870), в инсценировке которого в МХАТе драматург в 1934-1935 гг. сыграл роль Судьи, и один из героев которого, мошенник Джингль, послужил прототипом Аметистова в пьесе "Зойкина квартира"). Здесь же Булгаков набросал список литературы о великом французском комедиографе Жане Батисте Мольере (Поклене) (1622-1673), использованной при работе как над пьесой "Кабала святош", так и над М. Договор на М. для серии "Жизнь замечательных людей" "Жургаза" (Журнально-газетного издательства) был заключен 11 июля 1932 г. Первым названием беллетризованной биографии стало следующее:

"Всадник де Мольер. Полное описание жизни Жана Батиста Поклэна де Мольера с присовокуплением некоторых размышлений о драматургии". Титул всадник (буквальный перевод с французского слова "кавалер") заставляет вспомнить другого персонажа, который в период начала работы над М. также владел творческим воображением писателя. Это - Понтий Пилат, всадник Золотое Копье, пятый прокуратор Иудеи. Если Мольер вынужден был порой льстить королю, пользуясь его покровительством и защитой от "князей церкви" и могущественных аристократов, то Пилат, опасаясь гнева кесаря, проявляет трусость, отправляя на казнь невинного Иешуа Га-Ноцри.

5 марта 1933 г. Булгаков закончил работу над М. и 8 марта сдал рукопись в издательство. 9 апреля 1933 г. он получил развернутый отзыв редактора серии "ЖЗЛ" Александра Николаевича Тихонова (Сереброва) (1880-1956). Отзыв был резко отрицательным, хотя и признавал достоинства булгаковского таланта: "Как и следовало ожидать, книга в литературном отношении оказалась блестящей и читается с большим интересом.

Но вместе с тем, по содержанию своему она вызывает у меня ряд серьезных сомнений.

Первое и главное это то, что Вы между Мольером и читателем поставили некоего воображаемого рассказчика, от лица которого и ведется повествование. Прием этот сам по себе мог бы быть очень плодотворным, но беда в том, что тип рассказчика выбран Вами не вполне удачно.

Этот странный человек не только не знает о существовании довольно известного у нас в Союзе, так называемого марксистского метода исследований исторических явлений, но ему даже чужд вообще какой-либо социологизм даже в буржуазном понятии этого термина.

Поэтому нарисованная им фигура Мольера стоит вполне обособленно от тех социальных и исторических условий, среди которых он жил и работал.

Какова была классовая структура Франции эпохи Мольера?

Представителем какого класса или группы был сам Мольер? Чьи интересы обслуживал его театр, и проч.? Все это необходимо знать, т. к. без этого будет многое непонятно в его личной судьбе, а в особенности в судьбе его театра.

Исторические события, на фоне которых развертывалась деятельность Мольера, освещены Вашим рассказчиком под углом зрения Иловайского (автора гимназических учебников русской и всеобщей истории Д. И. Иловайского (1832-1920). - Б. С.). "Фронда" (движение аристократии, оппозиционное Людовику XIV (1638-1715) и его фавориту, фактическому правителю Франции кардиналу Джулио Мазарини (1602-1661). - Б. С.) для него не более как внутренняя "междоусобица", война с Нидерландами и Испанией - личное дело Людовика XIV и пр.

В книге совершенно недостаточно выяснено значение мольеровского театра - его социальные корни, его буржуазная идеология, его предшественники и продолжатели, его борьба с ложноклассическими традициями аристократического канона (что это такое, наверняка не знали не только Мольер и Булгаков, но, думается, и сам А. Н. Тихонов. - Б. С.).

Литературная генеалогия пьес Мольера - также неубедительна и ограничивается уголовными ссылками на заимствования и плагиаты (почему-то советская литературно-критическая традиция с самого начала очень не жаловала всякие упоминания о заимствованиях, не умея и не желая различить заимствование и плагиат. Самого Булгакова в печати обвиняли, что он чуть ли не украл из повести Алексея Николаевича Толстого (1882/83-1945) "Ибикус" (1924-1925) идею тараканьих бегов в пьесе "Бег" (правда, за эмигранта Аркадия Аверченко (1881-1925), у которого эти бега в рассказах тоже присутствуют, никто заступаться не спешил). Советская идеология мифологизировала всех выдающихся людей прошлого и настоящего. Поэтому плоды творчества гениев следовало представлять как нечто абсолютно самобытное, оригинальное и неповторимое, чего, как известно, не может быть в природе человека. Эта традиция позднее, с конца 60-х годов, постепенно переносилась и на творчество канонизируемого Булгакова, в отношении которого стало дурным тоном говорить о заимствованиях, хотя концентрация литературных источников в булгаковских произведениях, особенно в "Мастере и Маргарите", едва ли не наивысшая в мировой литературе, что вовсе не мешает оригинальности автора. - Б. С.).

Рассказчик неоднократно упоминает имена Корнеля, Расина, Шапеля и других современников Мольера. Но какие же сведения об них мы получаем? Корнель - был влюблен в Дю-Парк, Расин - был интриганом, Шапель - пьяницей. И это почти все! А что они делали и писали, какова их роль в литературе и театре - об этом нет почти ничего.

Помимо этого и других крупных недостатков, Ваш рассказчик страдает любовью к афоризмам и остроумию (страшное преступление с точки зрения редактора-марксиста. - Б. С.). Некоторые из этих афоризмов звучат по меньшей мере странно. Например: "Актеры до страсти любят вообще всякую власть", "Лишь при сильной и денежной власти возможно процветание театрального искусства", "Все любят воров, потому что возле них всегда светло и весело", "Кто разберет, что происходит в душе у властителей людей" и прочее в этом роде.

Он постоянно вмешивается в повествование со своими замечаниями и оценками, почти всегда мало уместными и двусмысленными (о ящерицах, которым отрывают хвост, о посвящениях, которые писал Мольер высоким особам, о цензуре и пр.). За некоторыми из этих замечаний довольно прозрачно проступают намеки на нашу советскую действительность, особенно в тех случаях, когда это связано с Вашей личной биографией (об авторе, у которого снимают с театра пьесы, о социальном заказе и пр.).

(Похоже, А. Н. Тихонов всерьез опасался: читатели могут подумать что "актеры до страсти любят советскую власть", что советские партийные и государственные деятели, покровительствующие театру, много воруют, что души у советских властителей совсем не светлые, и т. д. - Б. С.).

Зато вполне недвусмысленны его высказывания, касающиеся короля Людовика XIV, свидетельствующие об том, что рассказчик склонен к роялизму (тут А. Н. Тихонов ошибся, не зная резких булгаковских отзывов в дневнике "Под пятой" о династии Романовых. - Б. С.).

Людовик XIV для него - "серьезный человек на троне", "лицо бесстрастное и безупречное" (иронии враг остроумия А. Н. Тихонов тоже не воспринимает, или просто предпочитает не обращать на нее внимание, чтобы приблизить свой отзыв к столь популярному тогда жанру литературного доноса. - Б. С.), он храбрый полководец и занят в "кругу своих выдающихся по уму министров". Он всегда галантен, вежлив и справедлив. Вместо ссылок на исторические материалы, Ваш рассказчик любит черпать свою информацию из каких-то сомнительных источников. Его рассказ то и дело пестрит выражениями: "как говорят", "поговаривают", "прошел слух", "злые языки болтают" и т. д. Все это придает его рассказу характер недостоверной сплетни даже в тех случаях, когда он излагает бесспорные факты.