Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)

Так где же избирать Разумовского? Конечно же, на Кубани (родился Георгий Петрович в Краснодаре), где начал он свою головокружительную карьеру. Но край большой, где же именно? Конечно же, в Кореновском районе: он в свои молодые годы работал там первым секретарем райкома.

Все‑таки диву даешься нашему неумению прогнозировать ситуацию, изучать общественное мнение, планировать и вести предвыборную кампанию. Помните нашумевший на всю страну предвыборный марафон О. Д. Калугина и Н. И. Горового? Насколько же беспомощно наши ведущие идеологи вели агитацию за кандидатуру Николая Ивановича Горового и насколько хитро, напористо действовала команда Калугина. И другие поединки… Взять северского народного депутата СССР Губарева, которого ну никак не хотели пускать в депутаты, биографию которого то так, то эдак высвечивали с теневой стороны. И что же? Победил Губарев. Вспомните, как бичевали опального бывшего и нынешнего председателя колхоза имени Ленина Каневского района Кочегуру, отсидевшего пять лет в тюрьме. Сколько уж партийные работники потратили сил, чтобы помешать ему вновь стать руководителем! Все, однако, впустую. А сколько еще таких примеров. Но самый яркий все‑таки — выборы Г. П. Разумовского. Выдвинули его кандидатом в депутаты, как и в добрые застойные времена, по указанию сверху в Кореновской районной партийной организации. Хотя там уже более ста первичек назвали своим кандидатом Николая Ивановича Хворостину, в прошлом второго секретаря райкома партии, ушедшего с этого поста по собственному желанию. Это так записали в протоколе пленума. На самом же деле Хворостина подал в отстав ку только потому, что не мог мириться «со своеобразным» стилем работы первого секретаря райкома…

Люди всегда выбирают пострадавших… Хворостина же, кроме такого преимущества, имел в своем активе и другие плюсы: он — человек общительный, умный, пользовался и пользуется по сей день завидной популярностью в районе. Поэтому‑то не по подсказке сверху выдвинули его коммунисты своим кандидатом. В то время не учесть все это — значит, заранее уготовить альтернативной кандидатуре, то есть Г. П. Разумовскому, поражение. Но несмотря ни на что, было принято такое заранее провальное решение.

Конечно же, функционеры поработали, и несколько партийных организаций Кореновского района выдвинули Г. П. Разумовского кандидатом в делегаты на XXVIII съезд КПСС. В других же первичках вдруг всерьез запротестовали: «А зачем нам, собственно, нужен Георгий Петрович? Да, он был у нас первым секретарем. Так это тридцать лет тому назад. Был‑то всего два года и с тех пор ни разу не приезжал в район. Не знали мы, чем Георгий Петрович занимался в крайкоме, не знаем, чем он занимается сейчас в ЦК, и достойно ли представит нашу районную парторганизацию на съезде?».

Иными словами, люди были не в курсе. Вот тогда и родилось предложение: нужно напечатать в местных газетах интервью секретаря ЦК. Пусть он расскажет, чем живет, над чем работает. Пусть убедит коммунистов.

Я вылетел в Москву ни свет ни заря, а в два часа дня уже был у ответорганизатора ЦК. Вопросы к интервью передали Г. П. Разумовскому по телефону еще накануне. Были они разными: «Вам пришлось работать с С. Ф. Медуновым. Как с высоты сегодняшних дней оцениваете вы те годы?», «Как вы оцениваете ситуацию в партии накануне XVIII съезда?», «Ваше личное мнение о демократической и марксистской платформах?», «Ходит много домыслов о политической борьбе внутри ЦК и Политбюро. Существует ли в действительности эта борьба, и к какому крылу вы себя относите?» и т. д.

В пятнадцать часов нас должен был принять секретарь ЦК. Но шло время, а аудиенция затягивалась. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать часов.

За это время гостеприимный хозяин кабинета, в котором я ожидал приема, успел мне рассказать о себе и о своей карьере, о не слишком понятном своем будущем, успел вспомнить Егора Кузьмича Лигачева, который возглавлял отдел организационно — партийной работы до Разумовского.

— Лигачев — человек правый, — говорил он мне. — Но, понимаешь ли, у него своя откровенная позиция и свой взгляд. Когда соберет совещание, слушать приятно, говорит. эмоционально, а ваш бывший первый замкнутый, ни одного лишнего слова. В какой бы аудитории не выступал — слушатели недовольны.

Часы на Кремлевской башне пробили девять часов вечера. Мы посмотрели в окно. Красная площадь была как на ладони, хорошо просматривалась гостиница «Россия», в которую, как я понимал, мне надо было уже торопиться.

В десять вечера позвонил помощник секретаря ЦК и сказал:

— Георгий Петрович занят, перед съездом много работы, интервью переносится на следующий день.

Дело было вечером и, если честно, делать было нечего. Помощник, правда, наказал ответственному организатору строгим голосом:

— Смотри, чтобы гость не скучал.

Но я, взглянув на кислое лицо ответорга, от развлечений отказался.

На следующий день утомительная процедура доступа в ЦК повторилась. Звонок ответственному организатору, бдительный досмотр охраны, а затем опять знакомый кабинет и ожидание.

Наконец ближе к полудню мне сказали:

— Вас ждут.

Коридоры в ЦК длинные. На каждом повороте охрана. Чем ближе к кабинету кандидата в члены Политбюро, тем выше чины на посту. Начались высокие дубовые двери, панели под красное дерево. Судя по выражению лица ответственного организатора, который сопровождал меня, я понял: он здесь бывает нечасто. Наконец дошли до нужной двери и попали в кабинет помощника Разумовского. Оказалось, он тоже кубанец, родом из Тимашевска. Поговорили, как водится, когда не о чем говорить, о погоде, а потом помощник сказал:

— Сейчас вас примет Георгий Петрович.

И он протянул мне несколько листов машинописного текста.

— Что это? — спросил я.

— Интервью Георгия Петровича.

— Так я же еще с ним не беседовал.

Помощник отеческим тоном пояснил:

— Видите ли, Разумовский — кандидат в члены Политбюро,

интервью могут прочитать за границей, так что ни одного неточного слова. Все должно быть выверено. Над этим текстом работали проверенные люди.

Я принялся читать написанное.

Читал текст интервью и не находил ответа ни на один вопрос. Все чужое, все сглажено, все — на уровне утомительной лекции. И ни одного факта, ни одной ссылки на краснодарскую действительность. Я не буду особенно подробно останавливаться на этом тексте, поскольку интервью Г. П. Разумовского под заголовком «Партия перед съездом» 4 мая 1990 года было опубликовано в «Советской Кубани».

Я только сказал помощнику:

— Но ведь это не то, что нужно. Наши читатели ждут рассказа Разумовского о его работе в Политбюро, о его жизни и делах.

Мне ответили:

— То, что вы требуете, провинциально.

Вскоре меня пригласили в кабинет секретаря ЦК.

По своим размерам это был, пожалуй, самый обыкновенный кабинет, с рабочим столом, установленным рядом с широким и светлым окном, со столом для заседаний и с дверью в помещение для отдыха. Георгий Петрович быстрым шагом шел мне навстречу, протянул руку, поздоровался, спросил, что там, на Кубани, как дела в крайкоме, в редакции, в Кореновском районе.

Наш разговор, безусловно, был содержательнее, чем с помощником секретаря ЦК, и все же все время, которое я находился в высоком кабинете, меня не покидала мысль, что этот разговор, пожалуй, не нужен ни мне, ни секретарю, что интервью уже написано умными клерками и что наша беседа — обычная дань вежливости.

7

Разумовский пригласил меня за стол заседаний. Мы сели друг против друга. Я начал ему рассказывать о последних событиях в крае, потом задал ему вопрос, который сидел во мне ржавым гвоздем:

— Неужели предложенный текст обязательно давать в газете? Может быть, стоит ответить на те вопросы, что были переданы по телефону? Ведь на Кубани многие люди считают: поскольку Разумовский работал с Медуновым в должно сти председателя крайисполкома, то он, выходит, был его правой рукой и вместе с ним творил беззакония.