Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет?

сударственную бухгалтерию. Такого режима, однако, никогда не было и, вследствие глубокого противоречия в среде самих собственников, никогда не будет, - тем более, что, в качестве универсального носителя капиталистической собственности, государство представляло бы слишком заманчивый объект для социальной революции.

Со времени войны и особенно опытов фашистской экономии, под именем государственного капитализма понимают чаще всего систему государственного вмешательства и регулирования. Французы пользуются в этом случае гораздо более подходящим термином "этатизм". Между государственным капитализмом и этатизмом имеются несомненные пункты соприкосновения; но взятые, как системы, они скорее противоположны, чем тождественны. Государственный капитализм означает замену частной собственности государственной, и именно поэтому сохраняет частичный характер. Этатизм - все равно где: в Италии Муссолини, в Германии Гитлера, в Америке Рузвельта, или во Франции Леона Блюма - означает вмешательство государства на основах частной собственности с целью спасения ее. Каковы бы ни были программы правительств, этатизм неизбежно ведет к переложению убытков загнивающей системы с сильных плеч на слабые. Мелких собственников он "спасает" от полной гибели лишь, поскольку их существование необходимо для сохранения крупной собственности. Плановые мероприятия этатизма диктуются не потребностями развития производительных сил, а заботами о сохранении частной собственности, за счет восстающих против нее производительных сил. Этатизм означает торможение развития техники, поддержание нежизнеспособных предприятий, увековеченье паразитарных социальных слоев, словом, носит насквозь реакционный характер.

Слова Муссолини: "три четверти итальянского хозяйства, промышленного, как и сельского, находятся на руках государства", (26 мая 1934 г.) не нужно понимать буквально. Фашистское государство - не собственник предприятий, а лишь посредник между предпринимателями. Это не одно и то же. Popolo d'Italia говорит на этот счет: "Корпоративное государство направляет и объединяет хозяйство, но не ведет хозяйства, не заведует им, ("dirige e porta alla unita l'economia, ma non fa l'economia, non gestisce") что, при монополии производства, было бы ничем иным, как коллективизмом" (11 июня 1936 г.). В отношении крестьян и вообще мелких собственников фашистская бюрократия выступает, как грозный властелин; в отношении капиталистических магнатов - как первый уполномоченный. "Корпоративное государство - справедливо пишет итальянский марксист Феррочи - есть не что иное, как приказчик монополистского капитала... Муссолини берет на государство весь риск предприятий, оставляя за промышленниками выгоды эксплуатации". Гитлер и в этом отношении следует по стопам Муссолини. Классовой зависимостью фашистского государства определяются границы планового начала, как и его реальное содержание: дело идет не о повышении власти человека над природой в интересах общества, а об эксплуатации общества в интересах немногих.