Изумрудное оперение Гаруды

В результате этой победы Португалия стала королевой морей от Гибралтара до Малакки. Папа закатил в Риме такой пышный благодарственный молебен, что хронисты не преминули отметить его как «вызвавший ликование несметной толпы». Инфант Энрике еще накануне первых морских экспедиций выхлопотал у главы церкви буллу, по которой все земли, острова и моря, будучи открытыми, становились вечным владением «наихристианнейшего португальского короля». Одной бумажкой судьба миллионов жителей свободных стран вручалась чужеземному монарху.

Окрыленные успехом под Малаккой, португальцы ринулись дальше на восток. Их цель — отыскать вожделенные «Острова пряностей». Покоренный и сожженный дотла город был только ключом к замку на сокровищнице тропиков.

Триумфатор малаккской битвы в 1513 году отправил эскадру из трех кораблей под командованием Антонио д'Абре с приказом «сделать все возможное» для розыска легендарных островов. Без приключений экспедиция доплыла до, как показалось ее участникам, земного рая. Спокойная, бирюзовая гладь моря, утопающие в пышной зелени живописные берега, гостеприимные бесхитростные туземцы, блаженно ленивый ритм жизни. Так и подмывало оставить путь постоянных опасностей и невзгод, ненасытной погони за наживой и чинами и перейти в мир идиллического, безмятежного существования. Этому поддался конкистадор Франсиско Серрано. Солдат пренебрег военной присягой и королевским скудным жалованьем и решил остаться на острове Тернате.

Он был, пожалуй, первым европейцем, добровольно поселявшимся здесь навсегда. В Индии, Малайзии, Индонезии я встречал американцев и западноевропейцев, которые последовали примеру Стивенсона, Ван Гога и, оставив погрязшую бездуховном делячестве лицемерную западную цивилизацию, пытались обрести новый смысл жизни среди восточных народов. Но никто из них и не подозревал, что отвращение к «ценностям» Запада, пробуждающее в человеке решимость навсегда покончить с привязанностью к ним, уходит корнями те далекие времена, когда Европа только просыпалась к утвердившему эти «ценности» капитализму.

Антонио д'Абре за кучку сверкающих безделушек и груду поношенного тряпья выменял у наивных аборигенов горы бесценной гвоздики, набил ею трюмы и возвратился в Малакку, уже под защиту мощной крепости А-Фамоза, которая в последующие 130 лет выдержала все приступы и осады. Входящих в гавань теперь встречает вырастающая прямо из воды, утыканная пушками шестиметровая стена, толщина которой в отдельных местах превышает три метра. От неприступного порта остались лишь ворота Порта-де-Сантяго да фрагменты фундамента крепостной стены. Но и по ним легко допустить, что А-Фамоза стояла бы и по сей день, не уничтожь ее пороховыми взрывами англичане, пришедшие в Малакку в 1795 году. По свидетельству автора «Малайских анналов», когда разрушали твердыню, стены разламывались на «куски величиной со слона и даже больше».

Используя вражду между правителями двух основных «Островов пряностей», Тернате и Тидора, португальцы через год заключили соглашение с тернатским владыкой, по которому в обмен на обещание военной помощи получили монопольное право на торговлю гвоздикой и разрешение построить на острове крепость. Казалось, цель достигнута! Заветный контроль в руках! Маленькой Португалии, этой вчерашней нищенке Европы, сегодня принадлежат сокровища Востока!

Недолго, однако, упивался португальский двор победой. Сулящий неслыханное обогащение успех вызвал жгучую зависть других европейских дворов, и в первую очередь мадридского. Не в счет родственные узы, общность борьбы против мавров, католическое единство. Только соперничество, тайное и открытое, только война, дипломатическая, торговая, любая другая. Использовать каждый промах противника, малейшую ошибку! Закружилась у него голова от удач — лови момент, действуй!

Ох уж эти предательские головокружения и самообольщение! Сколько честолюбивых замыслов королей и правительств разрушили они! Стоило ослепленному славой Жуану II вполуха выслушать от Христофора Колумба его прожекты и тут же, выпроводив его, высокомерно забыть о них, как безвестного генуэзца благосклонно принимает испанский двор и вскоре посылает в Западный океан. Через полтора месяца Колумбова «Эспаньола» наткнется на земную твердь, и будет открыта новая часть света — Америка. Правда, адмирал и Европа еще долго будут считать ее индийскими берегами, частью искомого Востока.

Обобранный, оклеветанный и отвергнутый после десятилетней безупречной службы, Магеллан покидает Португалию и уже через месяц излагает Королевскому совету все той же Испании смелый замысел: дойти до заветных «Островов пряностей» кратчайшим западным путем. «Дайте мне эскадру, я укажу вам этот путь и, плывя с востока на запад, обогну Землю»,— говорит суровый Магеллан.

В сентябре 1519 года пять судов под его командованием покинули Сан-Лукарскую гавань, в ноябре следующего года флотилия прошла через пролив, впоследствии названный Магеллановым, а в ноябре 1521 года, уже после гибели адмирала на острове Себу от рук туземцев, испанцы достигли желанных Молукк. «Сопровождавший нас лоцман сказал, что это Молукки. Все мы возблагодарили господа и в ознаменование радостного события дали залп из корабельных орудий. Пусть не удивляет огромное наше счастье, ведь в поисках этих островов мы провели 27 месяцев без двух дней, объездили вдоль и поперек моря в стремлении найти их» — так описал этот триумфальный миг неотлучно находившийся с Магелланом до его последних дней юный итальянец, бескорыстный рыцарь странствий, бойкий на перо Пигаффета.

Испанцы бросили якорь у Тидора, отдохнули, обильно запаслись драгоценными пряностями. Из оставшихся к тому времени пяти судов флагманский «Тринидад» с экипажем в 50 человек остался на острове, а «Виктория» продолжила первое кругосветное плавание и, оправдывая свое название, в сентябре 1522 года возвратилась в Сан-Лукар. Не прошло, таким образом, и десяти лет, как португальской монополии был брошен вызов.

Соперничество между соседями-иберийцами, формально находившимися в состоянии мира, в далекой Юго-Восточной Азии вылилось в затянувшееся на десятилетия кровопролитие. Потрясенный вестью об успехе Магеллановой экспедиции, португальский король Мануэл распорядился атаковать в Южных морях все суда под испанским флагом. Первыми жертвами этой бескомпромиссной борьбы стали матросы «Тринидада». В 1527 году они были взяты в плен превосходящим по силам португальским отрядом и казнены.

На одной из гравюр начала XVII века, копия которой хранится в Национальном музее в Джакарте, я видел изображение пыток, которым подвергали голландцы, пришедшие в Юго-Восточную Азию вслед за португальцами и испанцами, своих европейских братьев — соперников по торговым делам — англичан. Распятому британцу огнем прижигают ступни ног, подмышки, а на голову льют воду, чтобы не впадал в бесчувствие и в полной мере ощутил боль как наказание за покушение на торговые интересы Голландии. Воспитанные в духе изуверской инквизиции, сыны Пиренеи вряд ли обращались друг с другом мягче.

Полное крови противоборство прекратилось только в 1580 году, когда испанский король Филипп II занял и португальский престол. Мадрид сконцентрировал свои колониальные интересы на названных в честь монарха Филиппинскими островах, а Лиссабон, теперь уже союзный,— на Молукках. Но тут на авансцену борьбы европейских держав за сокровища Востока выходят Англия и Голландия, враги испанской короны. Когда Филипп II закрыл для восставших против его власти голландцев лиссабонский порт и рынок, голландские купцы начали прокладывать собственные пути в Юго-Восточную Азию.

За 35 лет с того момента, как Васко да Гама обогнул Африку с юга, и до гибели Магеллана Европа узнала об индонезийском архипелаге больше чем за все предшествовавшие века, В эти годы Великих географических открытий из дальних странствий возвращались не редкие смельчаки-одиночки, которые путешествовали на свой страх и риск и описания которых, если таковые были, становились достоянием узких государственных и научных кругов.