Рядовой свидетель эпохи.

ЛЕГЕНДАРНЫЙ ПОДВИГ МАТРОСОВА

Шестьдесят два года тому назад 23 февраля 1943 года рядовой боец Красной Армии Александр Матвеевич Матросов совершил героический подвиг: закрыл своим телом пулеметную амбразуру вражеского дзота и тем самым обеспечил своей роте продвижение вперед. Громко об этом поведал миру особый приказ Народного комиссара обороны СССР № 269, опубликованный в газетах 8.09.43 года. Еще ранее 19 июня 1943 года Указом Президиума Верховного Совета ему в числе других 11 воинов было присвоено звание Героя Советского Союза.

К моменту совершения подвига Александру было 19 лет. Он — бывший беспризорник, детдомовец, прошедший через детскую исправительную колонию. На фронт ушел добровольно. Детдомовский штрих биографии меня сближает с ним, не позволяет сомневаться в достоверности его подвига. Как бывший детдомовец 30-х годов подтверждаю: были среди детдомовцев тех лет отчаянные натуры. Не все, конечно, но были. Неисправимые романтики, воспитанные на фильмах «Чапаев», «Мы из Кронштадта», «Александр Невский»... Был тогда настрой: в неизбежной грядущей войне повоюем, покажем себя, постоим за землю русскую... Удивляло одно, почему подвиг солдата так громко отмечен лишь в 1943 году? Не было ранее других подобных подвигов? Уверен, были. Были с первого дня войны. 24 июня 1941 года начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер в своем, широко известном сейчас военном дневнике, записал: «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен». Чувствуются в этой фразе удивление, скрытое восхищение и тревога за то, с каким противником теперь придется иметь дело.

Это — уже на третий день войны. А для нашего народа большинство подвигов первых дней войны было тогда неизвестно; тела совершавших их, доты, дзоты, окопы и траншеи, подбитые танки с останками экипажей, врезавшиеся в скопления врага, подбитые самолеты оставались у врага. Лишь немногие героические подвиги прогремели сразу: Николай Гастелло, Виктор Талалихин, панфиловцы... Лишь позднее стало проявляться, насколько насыщен был 41 год яркими подвигами и что героизм того года был особый, особая и судьба тех героев. В обстановке всеобщей сумятицы, крупных поражений нашей армии на приграничных рубежах, часто беспорядочного, порой панического отступления, непостижимо быстрого развала Западного фронта кто-то же стоял насмерть, выбивал немецкие танки, обескровливал лучшие дивизии врага и в конце концов сорвал планы блицкрига. Каждому из них пришлось биться за троих, пятерых выбывших или дрогнувших.

К великому сожалению, многое из героического 41-го так и осталось малоизвестным. Характерный пример такой непонятной, несправедливой малой известности командир танка лейтенант Дмитрий Лавриненко. В день своей гибели на поле боя он уничтожил 52-й на своем счету фашистский танк. Танковый комбригтого времени, позднее командарм 1-й гвардейской танковой армии М. Е. Катуков писал в своей книге «Наострив главного удара»: «История минувшей войны не знает другого такого подвига. Причем пятьдесят второй танк он уничтожил за какой-нибудь час до смерти в деревне Горюны». Это — под Волоколамском. Вдуматься только: один экипаж, неоднократно, конечно, пополнявшийся из-за потерь, менее чем за полгода уничтожил в общей сложности целый танковый полк врага! Но вернемся к основной теме разговора.

О ярком, красивом подвиге Александра Матросова много написано. Только в отделе военной книги Российской государственной библиотеки (бывшей «Ленинке») в подборке каталога о нем я насчитал 106 публикаций. Не все эти публикации содержательны, не все однозначны, многое представляется противоречивым. В том числе и книга «Бессмертные подвиги», изданная в 1980 году. В ней имеется алфавитный список 262 воинов, совершивших такой же подвиг, как и Матросов. Первым по времени подвига в этом списке значится Панкратов Александр Константинович — политрук танковой роты 125-го танкового полка 28-й танковой дивизии. Родом из Вологодской области, он совершил свой подвиг 24 августа 1941 года, воюя уже в пешем строю... Вот за этот список низкий поклон следопытам, авторам книги и всем тем, кто вложил в него огромный труд и время. Из публикаций перестроечного времени обращает на себя внимание очерк Н. Борисова «И какая-то сила оторвала меня от земли» в «Красной звезде» за 9.01.93 г. В этом очерке, в общем-то хорошем и интересном, имеется ряд досадных моментов, вызывающих недоумение и несогласие. Во-первых, автор не убедительно поддерживает недавно появившуюся версию о том, что Александр Матросов — это Шакирьян Мухамедьянов, который, «попав в Уфимский детский дом, взял фамилию Матросов». Против этой версии, окутанной «нездоровым» туманом, уже выступала «Советская Россия» 6.02.93 г. К этому можно добавить вот что.

Имеется хорошая, по-моему, книга И. Шкадаревича «Бессмертный подвиг Александра Матросова», в которой довоенная биография Матросова изложена обстоятельно и поддается проверке. С 1935 года по февраль 1940 года он воспитывался в Ивановском детском доме в Ульяновской области, из которого был трудоустроен на работу в Куйбышев. В 1940 году за какие-то проступки попал в Уфимскую детскую колонию. Точнее, видимо, нужно сказать — в исправительно-трудовую колонию. Для детдомовцев это было нередким явлением. Отбыв положенный срок, в марте 1942 года Александр стал помощником воспитателя. Таким образом, получается, что ни в каком уфимском детдоме он не был, а был в Уфимской детской колонии. Весь этот период с 1935 по март 1942 поддается четкой проверке. На каждого воспитанника детдома, тем более, на воспитанника детской колонии обязательно заводились личные дела (ничего плохого в таком порядке не было) и эти дела находятся (по крайней мере до последнего времени находились) в местных архивах. В колонию наш будущий герой был направлен, надо полагать, не по своей воле, и такое направление обязательно сопровождалось личным делом и другими документами. Изменение фамилии в такой ситуации не могло быть. Аргумент же автора статьи в «КЗ»: «Башкирские журналисты утверждают. ..» не очень весом.

Второе положение, с которым нельзя безоговорочно согласиться с автором Н. Борисовым, это попытка доказать, что свой подвиг Александр Матросов совершил не 23, а 27 февраля. Он пишет: «... долгое время историки опирались на приказ Наркома обороны..., где сказано: подвиг совершен 23 февраля. Но, как свидетельствуют документы Центрального архива МО РФ, по чьей-то воле ее скорректировали к 25-летию Красной Армии, ибо в политдонесениях, списке безвозвратных потерь и других материалах подвиг датируется 27 февраля 1943 года».

Ссылка на политдонесения и список безвозвратных потерь для меня, например, совершенно неубедительна. Скорее всего в этих документах указаны потери бригады или даже армии, обобщенные по состоянию на 27.02.43 г. Донесения о каждодневных потерях составлялись, насколько помнится, на уровне взвода, роты, максимум — батальона. Но это пока мое мнение, а имеется и другое, более весомое.

Один из руководителей Московского объединенного совета Гвардейских стрелковых дивизий А.С. Жемаев помог связаться с однополчанином Александра Матросова, бывшим помощником начальника политотдела по комсомолу 91 -й отдельной стрелковой бригады Ноздраче- вым Иванам Григорьевичем, проживающим в Москве. Это имя встречается во многих книгах о подвиге А. Матросова. Вот что он поведал, отвечая на мои вопросы по телефону:

Без всякого сомнения, подвиг свой Александр совершил 23 февраля, Ноздрачев сам снимал его тело с амбразуры. Дата 27 февраля появилась, видимо, потому, что донесение из бригады о потерях пошло наверх, имеете с представлением к награждению Матросова и других, позднее и могло быть подписано окончательно 27 февраля. В штаб армии представление возил он сам, оно несколько раз переделывалось. Проект приказа Наркома обороны № 269 родился, наверное, на уровне командования Калининским фронтом, а из бригады (политотдела) посылалось ходатайство о присвоении 1 батальону имени Александра Матросова и описывался его подвиг.