Ненавижу школу

Кстати, во всех школах, в которых я работала, обязательно работали родственники или директора, или завуча. И отношение к обычному учителю и учителю-сестре директора, или учителю-дочке завуча отличается как небо от земли. И это сегодня в государственных школах тоже норма. Клановость и кумовство цветёт буйным цветом. А объяснение этому так прозаично, как и само это явление, ни для кого не зазорное в нашем сегодняшнем государстве. Свои люди помогают удерживать власть, избавляться от неугодных и тихонько пилить себе в семейный карман бюджетные и спонсорские бабульки (этот сленг выражает моё презрение ко всему этому безобразию, повсеместному, бесстыжему и никем не попираемому). Семья — залог процветания, семья — наше всё! Сицилия отдыхает, это просто скромная первоклашка в углу за плохое поведение, в отличие от нашей родной, российской Сицилии прямо у всех на глазах! Это то, что во всём мире называется мафией, а у нас тихо и скромно — «семейным подрядом». Это у нас «педагогическая династия»! О, как! Со своими негласными, но чётко исполняющимися законами, со своими чётко регламентированными исполнителями, докладчиками, провокаторами нужных руководству (семье) ситуаций, специалистами по слухам и др., чья цель — своё местечко в касте приближённых к директору, она же привилегированная и регулярно поощряемая часть педсостава. Есть, конечно, и другие, кому всё-таки подобный образ поведения не может быть компенсирован подачками с барского стола, но не более, ведь это женщины, многим из которых уже далеко за тридцать, и далеко не все живут с мужем-добытчиком, и одни тянут семью, детей, и надо понимать, что значит для них остаться без этой работы.

— Вот у вас, на Земле, как вы определяете, кто перед кем сколько должен присесть?

— Ну, это на глаз.

— Дикари! Если у меня немножко КЦ есть, я имею право носить жёлтые штаны. И передо мной пацак должен не один, а два раза приседать. Если у меня много КЦ есть, я имею право носить малиновые штаны, и передо мной и пацак должен два раза приседать, и чатланин ку делать; и эцилопп меня не имеет права бить по ночам, никогда!

—.. а ты, пацак, надень цак и сиди в пепелаце.

Знакомо? Да, многим из нас и каждодневно знакомо. А ведь мы не на Плюке, казалось бы. Или уже только «казалось бы»? Ведь эти самые пацаки с чатланами и учат ваших детей, воспитывают! И как же вы думаете, чему?!

Такой прорыв был совершён мной, такая победа: всего за два месяца мне удалось завоевать доверие враждебно настроенных подростков, удалось заинтересовать их своим предметом, удалось приучить их работать на уроках. А пятиклашки — те просто обожали мои уроки, мы с ними и на экскурсию успели сходить, и поделки делали, и песни пели. Всё это только по моей личной инициативе, конечно. Почёму я это подчёркиваю? Потому что это большая редкость в школе, потому что в школе обычно всё делается из-под палки, по указке сверху: если сказано свыше «пользоваться интернетом на уроках истории», тут же начинают пользоваться им на этих уроках, если сказано «внедрять инновационные технологии», тут же начинают их внедрять, даже сами толком не зная, а что это за технологии и где их брать-то! А у нас с детками всё было добровольно и всем на радость! С полным восторгом и у них, и у меня. Какие горы можно было бы свернуть, какие Альпы можно было покорить нам с учениками! Но нет, не дали, сволочи в жёлтых штанах. Передаю привет моим ученичкам: сейчас они уже старше, и если эта книжка им попадётся, возможно, они меня узнают.;)

Я не стала скрывать от детей причину моего ухода из школы. Они сами спросили меня об этом, и мне пришлось выбирать — либо говорить правду, либо что-нибудь соврать. Врать детям я не люблю, и я им рассказала без подробностей всё, как было. Они тут же принялись делиться со мной наболевшим, рассказывать о том, как с них постоянно собирают на что-то деньги, а в школе не появляется ничего даже из самого необходимого для образовательного процесса, зато у директора чуть не каждый год новый автомобиль, и как выпускники школы после выпускного бала крыли матом всю школу вместе с директором…

Учителя, которые не любят свою работу, — зачем они на неё ходят?

Я работала в разных школах, и везде я встретила огромное количество людей, не любящих свою работу, не любящих детей, орущих на них, обзывающих их в лицо и за глаза, да что там детей, уж за глаза-то оскорбляющих кого угодно: и детей, и родителей, и друг друга, всех. Существуют целые виды и подвиды учителей, не любящих детей. Одна из этих плеяд — это те, которые с упоением орут на детей на протяжении всех уроков и перемен, а потом на педсоветах получают от директора благодарственные грамоты в номинации «лучший классный руководитель». Эти люди пребывают в этой профессии во многом только потому, что положение учителя даёт им власть над заведомо уязвимыми созданиями, детьми. Эти тётки (порой молодые и симпатичные, т. е. внешне на тёток пока ещё непохожие) каждый день находятся в упоении от своей власти над детьми, они получают животное, физическое удовольствие от того, что постоянно кричат на детей, отчитывают их за все, что только можно, командуют, указывают и приказывают, что тем делать. Например, идёт урок, ребёнок (вежливый смышленый третьеклашка), подняв руку и получив разрешение сказать, стоит и что-то старательно объясняет, пытается сформулировать и донести свою мысль до других, и всё по теме урока, но так как слова ещё не очень подчиняются мыслям ребёнка, то у него не получается кратко и ёмко выразиться. А училка уже скрежещет зубами: она не хочет тратить время от урока, на котором она привыкла постоянно солировать, доминировать, играть первую скрипку и не даёт ребёнку закончить мысль. И не помогает ему (наводящим вопросом или подсказкой). Она бесцеремонно приказным тоном говорит ему: «Так, всё, замолчи». Ребёнок ещё пытается, как только может быстро, сбиваясь, закончить мысль двумя-тремя словами, но училка уже отрезает: «Сел уже!»

Другая группа учителей — «тихие пофигисты», которые, может, и были бы рады работать совершенно в другой сфере, но не получив когда-то такой возможности, теперь эти люди работают в школе. И только потому, что у них так получилось, например, конкурс в педвуз был ниже, чем на экономистов-юристов, или по любой другой из тысяч возможных причин, — одним словом, у них теперь есть диплом о педагогическом образовании и эта работа. Эти люди сами лично мне говорили, что работают в школе, потому что не могут работать там, где хотели бы (нет квалификации, нет опыта работы, который требуется в той области, и т. д.). Они тихо отбывают на учительской работе, не вкладывая никаких своих интеллектуальных, творческих, личных ресурсов, тупо отрабатывая упражнения по учебнику и шаблонные проверочные задания. И самое интересное — они даже не скрывают своей профнепригодности: открыто рассказывают об этом, но не на педсовете, конечно, а в приватной беседе. На педсовете же после того, как директор зачитала указ президента о новых требованиях к качеству современного образования, эти учителя берут под козырёк. Но вот закончился педсовет, и эти люди, покорно отсидевшие и проголосовавшие за все пункты протокола педсовета, идут в свои кабинеты и продолжают ничего не делать в направлении повышения качества образования, будь то помощь неуспевающим учащимся или что-либо ещё из самых-самых болезненных сторон среднего образования.

Профнепригодность никого не волнует.

Никого не волнует то, что с детьми работают люди, которые этого на самом деле не хотят. Зато если на работу в школу придёт устраиваться человек любящий и умеющий работать с детьми, но без педагогического образования, он немедленно услышит гневный вопрос: «А у вас есть право на преподавание?! У вас ведь нет высшего педагогического образования!» Встречный вопрос: «А у тех людей, которых я только что описала, есть право на преподавание?! Вообще право на работу с детьми хоть в каком-либо качестве?! Если они им — эти дети — как кость в горле?!»

Этой атмосферой нелюбви, аж до ненависти к детям, нелюбви к своей работе, нелюбви к коллегам пропитано всё в школах и детских садах России. И детки всё это чувствуют, озлобляются, ощетиниваются, становятся агрессивными и циничными, наплевательски относятся к учёбе, а затем и ко всему остальному вокруг. И родители, не зная и сотой доли того, что творится в школах, детских садах (кто ж им будет на свою голову всё это показывать), тем не менее, тоже нередко чувствуют что-то неладное, а потому многие не доверяют учителям, выгораживают детей, даже в тех случаях, когда ребёнок действительно провинился. И результат? Дети растут в вывернутой наизнанку действительности, где всё с больной головы на здоровую. Да, я наговнякал, но мама прибежит в школу и покажет там всем. А сам в шоколаде. Поэтому сегодняшняя школа в том виде и качестве, как она сегодня существует, — это абсолютно аморальная среда для ребёнка.