Юзеры и юзари

Алексей Бабий

Юзеры и юзари

Побывал я давеча в гостях у знакомого бизнесмена. Маленькая такая дружеская консультация. Глянул на экран. Батюшки светы, Pentium 166, Windows NT 4.0 Rus, и чего там только нет: и Microsoft Office 97 во всей красе, и Corel, и Stylus. И Internet Explorer, и электронная почта. Зная хозяина не первый год, я был приятно удивлен его продвинутостью. И что, ты все это используешь, спросил я его. Да это так, поставили ребята по максимуму, сказал он. А я вообще-то в основном не это использую, сказал он. А что, спросил я. Тут же, что называется, не отходя от кассы, продукт был продемонстрирован. На экране замелькали классные герлы и не менее классные бой-френды. В большинстве своем неодетые и в самых пикантных позах. Заметим, что мой знакомый даже не менял компакт-диск: он стоял в приводе, похоже, не первый день.

От души повеселившись, я затем задался таким вопросом: может ли мой знакомый называться юзером, то бишь пользователем. Все же мы традиционно вкладываем в понятие «пользователь» применение компьютера для некоей продуктивной деятельности, от офисной работы до мультимедиа-энциклопедий. Знакомого моего я скорее назвал бы не юзером, а юзарем. Сразу выстраивается некий ряд: ухарь, например.

В отличие от юзера, юзарь использует компьютер не по прямому его назначению. Это все равно, что винчестером гвозди забивать. Еще одна категория юзарей — это люди, для которых компьютер — не средство, а цель. Это фетиш, хобби. Собственно говоря, эта категория давно известна: например, автолюбители, для которых автомобиль — не средство передвижения, а нечто большее. Автолюбители эти могут на своей машине и не ездить, зато все свободное время проводят, лежа под ней. В семидесятые годы я встречал библиоманов, ценой неимоверных усилий, обменов, сдачи тонн макулатуры собиравших большие библиотеки. Ни одной книги они так и не прочли. Юзари лихорадочно модернизируют компьютер, устанавливают на него что попало в больших количествах, но опять-таки ничего не используют. Это больше сродни собирательству спичечных этикеток, чем, положим, научной организации труда.

Ну вот, порассуждал я этак снисходительно о юзарях, а потом подумал: кто должен определять назначение вещи? Только ее хозяин. И, кстати, я ведь самолично забивал гвоздь винчестером, было дело. Как-то вешал на стену очередную регалию учебного центра, а за молотком на первый этаж спуститься было лень. Подвернулся под руку сломанный винчестер, который мы показываем нашим ученикам, и очень даже неплохо исполнил роль молотка. Знала бы фирма Maxtor, на что я употребил ее детище!

Прошли те времена, когда стоял над душой некто и указывал, что нужно делать, а чего делать нельзя. Помните, как на неповоротливых ЕС-ках мы по ночам распечатывали Высоцкого и Стругацких, а дяди из КГБ нас пытались за этим занятием поймать? А ведь жучили нас не только за то, что мы использовали государственную ЭВМ в личных целях… Да и мы сами считали, что общаться с ЭВМ — значит обязательно программировать. Так же как сейчас считаем, что компьютер — это нечто, предназначенное для работы. Хум хау, как сказал герой одного анекдота! Мы на нем, может быть, и работаем, но это не означает, что все должны делать то же самое.

А вот, кстати. В таежных деревнях большим спросом пользуются презервативы. И вовсе не для того, о чем вы подумали. Охотники и рыбаки складывают в них спички. Удобно, компактно, надежно, не промокнут ни за что. Одним словом, проверено электроникой. А в ФИДО я как-то прочитал, что женские прокладки исключительно хороши в качестве стелек: ноги не потеют, а крылышки удобно крепятся к кроссовкам. А теперь внимание, вопрос: вправе ли мы порицать охотников и безвестного фидошника за нецелевое использование купленных ими товаров? И охотник, и фидошник пошлют нас произвольно далеко и будут абсолютно правы. Это их глубоко личное дело — как использовать их собственные вещи. Так же если меня кто-нибудь станет порицать за то, что я забиваю гвозди винчестером, я скажу ему мягко и интеллигентно: «Не Ваше собачье дело! Я закон нарушил? Нет. Ну и отзыньте!».

Итак, мораль незамысловатая. Каждый использует компьютер в меру своей испорченности, и к этому нужно относиться спокойно. То есть автор долго ломился в открытую дверь, делая вид, что открывает Америку. Ну и что?

Как это что?! Представьте, например, того самого фидошника в рекламе «олвис-плюс»: ступня сорок шестого размера в белоснежном носке во весь экран, жизнерадостная ухмылка, мои ноги всегда сухие, а волосы мягкие и шелковистые! Пойдет ли на это фирма? Заметим кстати, что это была бы реклама, ориентированная на совершенно новую и незадействованную группу покупателей, а именно мужчин. Продажи наверняка возросли бы. Смех смехом, а продавцы компьютеров находятся в сходной ситуации. Не зря компьютеры ВИСТ рекламирует именно Николай Фоменко («Эх! Ух! Круто! Я его сделал!»), и до того хорошо рекламирует, что у рядового покупателя и мысли не возникнет купить ВИСТ, например, для расчета зарплаты (хотя, разумеется, ВИСТ за милую душу эту заплату сосчитает).

До сих пор мы бурно радовались тому, что детки наши, пусть через DOOM, но приобщаются к информационным технологиям. Логика рассуждений была примерно такой же, как у пресловутых библиофилов: если в доме полно книг, дети полюбят читать. Как бы не так! Если и читают, так в лучшем случае одноразовые детективы.

Юзеры встречаются мне по жизни все реже и реже, а юзари все чаще. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно…

₁₉₉₇