Люди с чистой совестью

Иосиф Вихнин

ЛЮДИ С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ

^{ГЛАВА ПЕРВАЯ}

НЕ ГУБИТЕ МУЖИКОВ, ГЕНЕРАЛЫ

КАК ЛЕСНИКОВ ЗАГНАЛИ В ШТРАФБАТ

ГОВОРЯТ, на похоронах больше всего мешает покойник. Особенно, если ты совсем недавно прочил ему долгую и счастливую жизнь. В таком случае можно порадоваться за Анатолия Тёмкина, которому не пришлось участвовать в похоронах пермского лесопромышленного предприятия «Орглит». Ведь светлое будущее лесопромышленного комплекса Прикамья он видел именно в таких предприятиях.

Правда, тогда Анатолий Тёмкин был ещё не заместителем министра природных ресурсов России, а пермским вице-губернатором и отвечал за лесопромышленный комплекс. И не уставал повторять, что развитие этого комплекса определяют в первую очередь крупные деревоперерабатывающие предприятия. Такие, как «Соликамскбумпром». Или Пермский домостроительный комбинат и созданная на его базе фирма «Орглит». Будут процветать они — будет уверенно набирать силы и лесозаготовительная отрасль.

Не прошло, однако, и года после перевода вице-губернатора на повышение в Москву, как пермский «Орглит» успел стать полным банкротом. Очень сильно недужит в последнее время и Пермский домостроительный комбинат. А многие другие предприятия лесных отраслей либо скоропостижно скончались с тех пор, либо близки к этому. Так что похорон, судя по всему, предстоит ещё немало.

А что вы хотите, если ситуация в лесопромышленном комплексе напоминает ожесточённые военные действия. И сравнение это принадлежит вовсе не мне. А руководителю Агентства по природопользованию Пермского края Алексею Каменеву. Который, выступая недавно перед руководителями предприятий, стал им объяснять, что чиновники и министры бывают разные: иные управляют экономикой наподобие офицеров крупного штаба. А есть и такие, кому приходится ходить в атаку. Так вот, он из таких начальников: ему приходится бежать с винтовкой наперевес.

Я не стал гадать, кого именно руководитель агентства атакует с винтовкой наперевес. А отправился к Игорю Старцеву, генеральному директору государственного краевого предприятия «Пермлес». В его ведении находится сегодня тридцать пять государственных лесхозов, где работают сотни лесников и других специалистов по охране и защите зеленой нивы, по уходу за ней, по созданию и выращиванию новых лесных культур. И почти в каждом районе Прикамья эти люди работают по соседству с лесниками другой структуры — государственного предприятия «Пермсельлес», куда входят тридцать шесть сельских лесхозов. Здесь тоже работают сотни профессионалов с многолетним стажем. В общей сложности — целая армия специалистов.

То есть это я думал, что раз уж в пермских коридорах власти используют военную терминологию, то сотни работников государственных лесхозов вполне можно сравнить с армией, оберегающей лесные богатства.

Но генеральный директор предприятия «Пермлес» Игорь Старцев с ходу внёс поправку:

— Мы уже не армия. Мы теперь штрафбат. Штрафной батальон.

Час от часу не легче. Оказывается, он только что побывал в агентстве по природопользованию и его там предупредили, что отныне ему придётся вести очень серьёзную борьбу за государственный заказ на лесовосстановительные работы, охрану и защиту лесов. Потому что теперь аукционы решено проводить таким образом, чтобы в каждом районе Прикамья непременно шла конкурентная борьба за госзаказ.

Очень интересно. С кем же должен конкурировать директор государственного учреждения «Пермлес» Игорь Старцев? С директором государственного предприятия «Пермсельлес» Александром Свириденковым? Но они отнюдь не считают себя конкурентами. Потому что конкуренция — это вытеснение соперника по рынку. А они друг друга вытеснять из прикамской тайги вовсе не собираются. Тем более что работают в разных сегментах лесного комплекса и у каждого — свои особенности ведения хозяйства. И если бы вдруг какой-то из гослесхозов выиграл на аукционе лот по сельским лесам, то Старцев тут же пригласил бы «Пермсельлес» в качестве подрядчика. Почему?

— Да потому что этого требуют интересы государства, — уверен Игорь Старцев. — Никто не знает особенности сельских лесов лучше, чем работники «Пермсельлеса». А мы лучше других знаем основные массивы государственного лесного фонда. Какие же мы конкуренты? Мы соратники…

Но с кем тогда они должны бороться за государственный заказ?

С частными предприятиями, которые хотят заполучить доступ к лесному фонду, — а охотников на это немало. Старцев нашел время, разыскал самых настырных из этих охотников. И стал выяснять, с какой целью они идут на аукцион. А они и не скрывают: за большими барышами идут. Пришлось популярно им разъяснить, что государство очень плохо оплачивает работу лесников — субвенции на ведение хозяйства составляют всего тридцать-сорок процентов фактических затрат. Поэтому лесхозам приходится активно перерабатывать древесину, чтобы тем самым заработать и на ведение лесного хозяйства, и себе на жизнь. Но примерно половина районов Пермского края — это так называемая зона низкотоварных лесных ресурсов.

— А мы туда и не рвёмся. Нам надо, чтоб лес был отличный. И чтоб рядом с хорошими автодорогами. А гиблые участки пускай государственным лесхозам достанутся.

Такой подход у этих коммерсантов. И, как выразился один из них, не надо ему рассказывать сказки об уходе за лесом. Он не собирается выращивать деревья. Хорошая ель вырастет разве что лет за семьдесят-восемьдесят. Он что мыла поел, чтобы ждать отдачи так долго? Нет, ему деньги сегодня нужны…

Вот это выпускник Ленинградской лесотехнической академии Игорь Старцев и называет штрафбатом: профессионалов высокого уровня пытаются сегодня поставить вровень с нечистыми на руку лавочниками. Да ещё бросают на заведомо гиблые места, куда хитрого частника не заманишь. Чем же, спрашивается, проштрафились лесоводы Прикамья? Те же, допустим, работники «Пермсельлеса»? Неужто трудились плохо? Я стал изучать официальную статистику. Сорок три года система управления сельскими лесами сполна обеспечивала потребности агропромышленного комплекса в древесине и других ресурсах. К началу нынешних реформ сельские лесхозы ежегодно производили около трехсот тысяч кубометров пиломатериалов, сотни тысяч квадратных метров столярных изделий и клееных конструкций, тысячи комплектов усадебных домов. Этот ежегодный выпуск товарной продукции составлял примерно 3,7 миллиарда рублей в нынешнем эквиваленте. И при этом делянки свои содержали в таком порядке, что потенциал сельских лесов не только не был истощен, но ещё и приумножен. Загляните в материалы обследований, проведённых специалистами Пермской и Нижегородской лесоустроительных экспедиций. За минувшие четыре десятилетия значительно улучшена структура сельских лесов; увеличены площади зеленых насаждений ценных пород; выросли запасы древесины в расчете на гектар насаждений. А объём ежегодно «поспевающей» древесины, который можно снимать с лесной нивы без ущерба природе, вырос за это время в два с лишним раза.