Романтическая сказка Фуке

Д.Л.Чавчанидзе

Романтическая сказка Фуке

Иногда маленькое произведение заставляет говорить о многом. Такова "Ундина" Фуке. Читая ее, понимаешь, какие точные слова нашел Пушкин, когда через своего Ленского определял духовную жизнь Германии, страны, где смысл бытия казался "заманчивой загадкой", где "подозревали чудеса" как истинную основу реальности, - Германии того самого времени, когда входил в немецкую литературу Фридрих Генрих Карл де ла Мотт Фуке.

Он родился в 1777 г., потомственный барон из французских эмигрантов-гугенотов, некогда осевших в Пруссии и отличившихся на военной службе. Особенно преуспел в этом дед, генерал, получивший и высокий духовный сан: Фридрих Прусский сделал его настоятелем Бранденбургского собора и отдал под его надзор рыцарскую академию, основанную в 1703 г. на небольшом островке близ Бранденбурга, - особую военную школу для дворян. Это заведение, единственное в своем роде, выглядело весьма оригинально для XVIII в., являясь чем-то вроде средневекового рыцарского ордена. Уже после смерти своего верного слуги Фридрих II милостиво вызвался быть крестным его внука. Так с самых ранних лет фигура короля стала для Фуке олицетворением доброты и благородства. Поместье родителей, Лентцке, находилось вблизи города Фербеллина, в местности, где живы были воспоминания и легенды о ратных подвигах немецких князей. Понятия рыцарственности, воинской доблести и чести носились в воздухе, которым дышал мальчик, и откладывались в детском сознании, чтобы потом перерасти в юношеский идеал. На всю жизнь полюбил он образ рыцаря, преданного королю, готового защищать слабых. Мир рыцарства был миром прекрасного для подраставшего Фридриха де ла Мотт Фуке. Со своими товарищами по играм он учредил "Орден Красного Льва" и взял себе, позаимствовав из Клопштока, имя: Мальвенд Храбрый.

Отец, по семейной традиции страстно тяготевший к военной службе, страдал от того, что оказался неспособен к ней, рано сделавшись инвалидом после падения с лошади. Сын решил тоже стать военным наперекор желанию матери. Мать хотела видеть его образованным человеком, юристом, и довольно рано начала заботиться о хороших учителях. Первым домашним учителем Фуке был молодой кандидат богословия Фрике, мягкий и чувствительный, тонко воспринимавший поэзию и приобщивший своего совсем еще маленького воспитанника к лирике штюрмеров. Для любимых стихов он сочинял простые мелодии, и мальчик пел речитативом вместе с учителем. Но особую роль в его развитии сыграл Август Людвиг Хюльзен, один из первых немецких романтиков, в скором будущем - участник романтического журнала "Атенеум", сотрудник и соратник братьев Шлегель. Он тоже готовился стать теологом, но, как многие умы нового века, мыслил шире, чем позволяли рамки ортодоксального христианского миропонимания. Он увлекался Гомером и идеалами греческой античности, ботаникой и орнитологией, идеями Фихте и Шеллинга, склоняясь, однако, все более к философии пантеизма. Под его руководством Фуке выучил древнегреческий, притом с огромным удовольствием: латынь, с которой он познакомился раньте, казалась языком мертвых афоризмов и юридических текстов, а через поэзию Гомера открывалась древность величественная и живая.

Постепенно расширялись его знания о литературе других времен и пародов. Один из постоянных посетителей родительского дома, патер Деии, имевший некоторые литературные способности, читал ему свои переводы из "Эдды", и в душу будущего писателя навсегда вошел грандиозный и чарующий мир раннего Средневековья. Другой священник, Даниэль Фридрих Криле, готовивший его к конфирмации, познакомил его с творчеством Виланда и "Орлеанской девственницей" Вольтера. Воспринятый вначале лишь как волнующий рыцарский сюжет, появился перед ним гетевский "Гец фон Берлихинген", наконец, Шекспир в переводе Эшенбурга - поэт, обаяние которого он ощутил, когда только еще перелистывал и бегло просматривал том за томом. Представление о мире прекрасного пополнялось впечатлениями от разных проявлений рыцарственности и человечности, обогащая фамильный идеал Фуке.

Довольно скоро он сделал попытку осуществить свой идеал. Начался поход коалиционных армий против революционной Франции, который возглавили прусский король Фридрих Вильгельм II и австрийский император. В сентябре 1792 г. произошло знаменитое сражение при Вальми, где интервентам пришлось повернуть назад; Гете назовет его началом новой эпохи. Но юноша, у которого в жилах течет кровь королевского воина, не понимает всей сложности происходящего, как не понимает и его отец, который лишь следует по карте за друзьями, принимающими участие во французской кампании. Молодой Фуке рвется всей душой на театр военных действий. И здесь наступает неожиданное охлаждение в отношениях со столь близким прежде учителем. Хюльзен - единственный в его окружении, кто воспринимает события серьезнее, чем германские ура-патриоты. Его интеллигентную натуру коробит воинственный настрой любимого ученика. В эти годы зачинатели романтического движения пока еще горячо сочувствуют революции, хотя вскоре заявят свою неприязнь к ней, расценив ее как явление буржуазного порядка, чуждого их духовному складу. Фуке, в свою очередь, возмущен безразличием Хюльзена к славе немецкого оружия. В университете он остается недолго. При содействии графа Шметтау, одного из видных участников антифранцузской коалиции и давнего приятеля отца, он в начале 1794 г. становится корнетом кирасирского полка герцога Веймарского и погружается в столь желанную военную атмосферу. Молодые годы человека впечатлительного и глубоко чувствующего были наполнены сердечными увлечениями и отношениями, многие из которых надолго оставили в нем след. Западногерманский писатель и историк литературы Арно Шмидт, единственный биограф Фуке, с уверенностью высказывает догадки о прототипах его произведений; Эдгар По предполагает прямую автобиографичность высоко ценимой им "Ундины" {Schmidt A. Fouque und einige seiner Zeitgenossen. Karlsruhe, 1958; Poe E. A. Undine: a Miniature Romance; from the German of Baron de la Motte Fouque / The complete works, Vol. X, N, Y., 1965.}. Достоверно это или нет - не так уж важно. Образы всегда вырастают из личного переживания художника, более емкого, однако, чем простые переживания частной жизни. Фуке должен был рано открыть для себя сложности человеческой натуры и судьбы и независимо от того, как складывалась его собственная судьба, выразить это потом в своих героях. Более важно другое: поступками его героев всегда утверждаются душевные качества, присущие ему самому, - благородство, неизменное чувство добра и справедливости.