Юрий Дружников и его критики

Алиция Володзько

Юрий Дружников и его критики

Слова Дружникова, эмигранта "третьей волны", прозаика, историка литературы, с 1988 года профессора Калифорнийского университета в Дейвисе, "Россия лучше видна издалека" отлично характеризуют этого писателя: он очень хотел покинуть Россию, но без России, ее традиции, истории и культуры, не представляет себе жизни и творчества (1).

В дружниковском менталитете всегда присутствует Россия, блеск и нищета ее истории и культуры, ее мощная притягательная сила. Подметил это, не без полемического задора, Лев Аннинский в статье, упоминавшей вышедший в 1995 году публицистический сборник Дружникова "Я родился в очереди": "А все-таки самое интересное для меня в этой книге... перестрой души. Процесс перемещения из одной реальности в другую. А также та загадка, что душа при этом остается почему-то "здесь", то есть при тотальных мифах и бесконечных очередях" (2). Добавим, что русскость Дружникова проявляется также в виртуозном владении словом: его язык богат, образен, элегантен и остроумен.

Родился Дружников в 1933 году, начал писать в 60-тые годы, но не относит себя к поколению шестидесятников: "В лучшем случае я -- не состоявшийся семидесятник, а на деле восьмидесятник, переходящий в девятидесятника. Как писатель я реализовался на Западе", -- сказал он в одном из интервью (3). Тем не менее, сходство дат рождения, судеб, видения мираи даже затрагиваемых в творчестве тем, роднит Дружникова и с поколением шестидесятников, вступивших в литературу в период хрущевской оттепели, но смогших заговорить во весь голос только за рубежом.

Действительно, с тех пор как Дружников очутился на Западе, он стал много выступать и публиковаться. Работает неутомимо, по-американски -- 14-16 часов в день. В университете читает лекции по истории литературы и писательскому мастерству, выступает на радио, на телевидении, в эмигрантской прессе. И занимается историей -- с пушкинских времен по советскую эпоху. Издают Дружникова в России,в Западной Европе, в Америке.Опубликованы книги о его творчестве (4). Высказывались о нем одобрительно такие мастера литературы как А.Солженицын, Б.Маламуд и К.Воннегут, его книги изучаются славистами. Особенный интерес вызвал Дружников в Польше; книга о Павлике Морозове, снабженная предисловием известного независимого писателя Виктора Ворошильского, появилась в польском переводе еще в 1990 году, в 1998 году вышли "Русские мифы", неизданные тогдав России, польский читатель знакомится с переводом романа "Ангелы на кончике иглы".

Шеститомное собрание сочинений Дружникова, опубликованное в США,знакомит читателя с его самобытным, оригинальным, жанрово и тематически разнообразным, полным парадоксов, автоироничным творчеством. Многим произведениям свойствен автобиографизм. Писатель, сам себя называющий "летописцем эпохи", документирует бег русской истории.

Ранние рассказы и повести Дружникова появлялись на страницах многотиражных журналов ("Юность", "Работница") и отдельными сборниками. В 1974 году вышли из печати книжка для детей "Что такое не везет" идва сборника эссе, посвященных хобби "Скучать запрещается", "Спрашивайте, мальчики", роман "Подожди до шестнадцати" (1974). В 1971 году Дружников был принят в Союз советских писателей, с 1971 по 1974 год вел на центральном московском радио еженедельную передачу "Взрослым о детях". Выступал в разных городах перед читателями, один раз даже съездил за границу: в августе 1968 года оказался с делегацией журналистов в Австрии, когда войска Варшавского договора вошли в Чехословакию.

Путь преуспевающего советского литератора, числившегося в "детских писателях" (давняя советская традиция -- бегство в детскую литературу авторов, пишущих серьезные вещи для себя, в стол) закончился в 1974 году. В течение следующих 15 лет, до 1991 года, имя Дружникова было вычеркнуто из в советской литературы. В 1977 году, вместе с Г.Владимовым, Л.Копелевым и В.Войновичем, Дружникова тайно исключают из Союза писателей. Конфискуют рукописи трех его книг в московских издательствах, запрещают выступать, со сцен снимают две его комедии. Тексты эти потом нелегально вывозятся за границу, как многие другие произведения, в виде микрофильмов.

Наступает период диссидентства. Дружников пишет открытые письма Союзу писателей СССР в защиту политзаключенных и академика Сахарова, создает литературный клуб "Мастерская", а затем, вместе с киноактером-отказником Савелием Крамаровым, подпольный литературно-эстрадный театр "ДК" (Дружников -- Крамаров); с 70-х начинает сотрудничать с эмигрантскими журналами и издательствами.

Раннее творчество Дружникова, безусловно слабее, тем не менее, уже здесь литературный дар налицо. По профессии педагог, два года учивший в школе, писатель прекрасно знал детскую психику, находил с читателями общий язык, писал о проблемах, действительно их волновавших. Его поддержали уже в 60-х Корней Чуковский и Лев Кассиль, который отнес прозу Дружникова в редакцию "Нового Мира". Александр Твардовский, незадолго перед этим опубликовавший "Один день Ивана Денисовича", вернул рассказы молодому автору с объяснением, что "весь процент непроходного уже заполнил Солженицын и тебе не осталось" (5). Была в детском творчестве Дружникова улыбка и грусть, стремление к доброте и человечности.

Самую широкую известность принесла однако писателю книга для взрослых о ребенке; ее героем был пресловутый Павлик Морозов. Нашумевшее произведение "Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова" выросло из тайного независимого расследования. Дружников ведет в нем поиски, разгадывает тайну, анализирует секретные архивные документы, которые ему удалось разыскать. Подобным образом со скрупулезностью историка он приступил к работе над своими, как сам определил их жанровую специфику, "романами-исследованиями" о Пушкине.

Научный анализ сочетается в них со средствами, характерными для художественной литературы: домыслом, психологическим анализом, стилистической, экспрессивной окраской. Почти два века тому назад так писал Карамзин в "Истории государства Российского", а затем Пушкин в исторической прозе. Их продолжателями были в 20-м веке Тынянов и Синявский, а на Западе Набоков (6). Добавим к этому списку Андре Моруа, Стефана Цвейга.