Теперь об этом можно рассказать

Лесли Гровс

ТЕПЕРЬ ОБ ЭТОМ МОЖНО РАССКАЗАТЬ

Предисловие к русскому изданию

Все последующие поколения людей, восхищенные открытием внутриядерной энергии в XX веке, очевидно, никогда не перестанут проклинать то время, когда это творение человеческого разума было подчинено целям создания и страшного оружия уничтожения.

Эту мысль хорошо выразил один из творцов атомной бомбы Роберт Оппенгеймер, когда в знак признания заслуг руководимой им Лос-Аламосской лаборатории ему вручали почетную грамоту.

«Сегодня наша гордость не может не быть омрачена глубоким беспокойством. Если атомным бомбам будет суждено пополнить арсенал средств уничтожения, то неминуемо наступит время, когда человечество проклянет слова Лос-Аламос и Хиросима».

Время оправдало самые худшие предположения ученого. Столпы империализма увидели в новом оружии прежде всего средство устрашения и шантажа других стран и народов. Атомным бомбам было суждено не только пополнить арсенал средств уничтожения, но и дать толчок невиданной до тех пор гонке вооружений, создать напряженность в отношениях между государствами, основанную на страхе перед чудовищными последствиями термоядерной войны. Именно с точки зрения военного преимущества были расценены результаты научных открытий в области ядерной физики.

В начале 1939 г. Фредерик Жолио Кюри и Лео Сциллард на основе открытия явления эмиссий нейтронов при делении ядра урана почти одновременно предсказали возможность цепной ядерной реакции. По иронии судьбы это открытие совпало с интенсивной подготовкой второй мировой войны.

У большинства ученых-физиков уже не оставалось сомнения относительно возможности создания на этой основе оружия большой разрушительной силы, поэтому правящие круги капиталистических стран и в первую очередь фашистской Германии, проводящие бешеную подготовку к войне, стали уделять пристальное внимание проектам атомной бомбы.

Соединенным. Штатам Америки в этом отношении повезло: на их земле в конце 30-х годов оказалось немало видных ученых-атомников, бежавших от преследований фашистского режима. В числе их были венгр Лео Сциллард и итальянец Энрико Ферми.

Тот факт, что многие ученые, тесно связанные с проблемами ядерной физики, остались во власти держав оси, не мог не насторожить физиков, эмигрировавших в США. Случилось так, что не кто иной, как Сциллард, выступивший в свое время инициатором соглашения между учеными-атомниками о прекращении публикования материалов по проблемам ядерной физики, в 1939 г. уговорил творца теории относительности Альберта Эйнштейна подписать предостерегающее письмо президенту Рузвельту, в котором высказывалось опасение относительно величайшей катастрофы в том случае, если нацистам удастся изготовить атомную бомбу. Ученые на этом основании просили у американского правительства солидной материальной помощи для ускорения атомных исследований.

6 декабря 1941 г. Белый дом принял решение ассигновать крупные средства на производство атомной бомбы. Все работы по изготовлению атомного оружия были поручены армии и известны сейчас под общим названием Манхэттенского проекта, Это кодовое название было взято от названия Манхэттенского инженерного округа, который считался главным производителем инженерно-строительных работ. Руководителем проекта был назначен бригадный генерал Лесли Гровс, ныне генерал-лейтенант в отставке.

Работы по Манхэттенскому проекту протекали в обстановке почти абсолютной секретности. Они были секретными долгое время и после войны. Теперь, спустя 20 лет, Гровс решил поделиться секретами.

Советскому читателю будет небезынтересно узнать, как создавалась первая атомная бомба, какими методами пользовалось при этом политическое и военное руководство США, какой огромный аппарат принуждения ученых-атомников был использован во имя осуществления проекта, какое соперничество разгорелось между капиталистическими державами на этой почве в период второй мировой войны и как империалисты США пытались использовать свою атомную монополию для гегемонии в послевоенном мире.

На эти вопросы с той или иной степенью полноты читатель найдет ответы в предлагаемой его вниманию книге.

Несмотря на то, что библиотека, посвященная истории-создания атомной бомбы, насчитывает не один десяток книг, эта книга также представляет значительный интерес, так как в ней нарисована довольно полная картина осуществления работ по созданию и применению первых образцов атомного оружия. Генерал Гровс, который был полновластным руководителем всего Манхэттенского проекта, обладает большими преимуществами перед авторами ранее опубликованных книг на эту тему, так как они чаще всего касались описания отдельных звеньев этого грандиозного плана. Если учесть, что из 15 тысяч человек, занятых в создании первой атомной бомбы, только около десятка знали проект в целом, то мемуары Гровса, принадлежавшего к этому десятку лиц, имеют для нас безусловную ценность. По сути дела, никто, в том числе президент и министр обороны США, не мог сравниться с ним в знании всех многочисленных деталей проекта.

Сам Гровс по специальности ничего общего с ядерной физикой не имел. Это типичный представитель когорты «надзирателей в погонах», которых американское правительство наделяло чрезвычайными полномочиями и назначало на посты руководителей различных учреждений Манхэттенского проекта. Под их надзор попадали и ученые-атомники, и заводы, и научные лаборатории. Это делалось для того, чтобы иметь полную уверенность, что наука всегда сообразует свои шаги с политикой правящих кругов. Горячим сторонником таких методов руководства был и сам генерал Гровс. Он даже настоял на присвоении ему звания генерала, прежде чем его официально назначили руководителем Манхэттенского проекта. «Мне часто приходилось наблюдать, — замечает он, — что символы власти и ранги действуют на ученых сильнее, чем на военных».

Правительство США вряд ли могло найти для этой роли более подходящего человека, чем Гровс. Он имел опыт в строительных делах, в частности под его руководством возводилось здание американского министерства обороны — Пентагона.

В книгах, посвященных работам над атомной бомбой, Гровс предстает как зловещая фигура человека, лишенного каких-либо эмоций, как грубый солдат, не только попирающий мнения своих ближайших помощников и ученых, но действующий иногда в обход прямых указаний сверху, если они почему-либо расходились с его взглядами. Нью-йоркское издательство «Братья Харперс», выпустившее книгу Гровса, сопроводило ее такими нелестными для автора словами: «Большинство его поступков и решений вызывало возмущенные протесты со стороны той или иной группы лиц. Произвол, диктат, бестактность — вот лишь часть предъявлявшихся ему обвинений».

При всем том Гровсу нельзя отказать в настойчивости, которая во многом способствовала осуществлению проекта, и в незаурядном организаторском таланте. Нужно учесть, что Манхэттенский проект в смысле его осуществления представлял совершенно новое дело с точки зрения организации производства делящихся материалов, конструкции технологии изготовления самой бомбы, хотя к тому времени уже имелись определенные теоретические и практические предпосылки. На некоторые вопросы ученым и инженерам приходилось искать ответ подобно тому, как ищут иголку стоге сена. Сам Гровс, конечно, не сделал каких-либо открытий и изобретений. Это сделали ученые, которые по разным причинам оказались прикованными к руководимой им лестнице. Но Гровс сумел слить их достижения воедино и воплотить в жизнь, дав в руки американским империалиста» такое оружие, при помощи которого, как он считал, в течение 10—15 лет Соединенным Штатам будет обеспечено безраздельное господство над миром. Это было, как говорил Гровс, венцом его солдатской карьеры, делом всей его жизни.

После войны он хвастался журналистам, что ему удалось создать изумительную машину (атомную бомбу) с помощью «величайшей коллекции битых горшков». «Битыми горшками» для него были интеллигенты-ученые, среди которых оказалось немало ученых с мировым именем, лауреатов Нобелевской премии.