Тетрадь вторая

Та гора была — подъем

В ад — и в небо спуск. —

NB! Дать видение города у ног:

Картою созвездий — прах

Когда Гамлетово быть или не быть произносят в насмешку, я чувствую задохновение презрения.

Ахматовский хомут (любовь)

Ты, чье сердце с корнем выдернула

Холм рябиновый и вересковый

NB! Примету дома: с крышей черепичатой

Будет весна (я в нее не верю)

Между забыться и забыть.

Я в жизни даю себя связывать по рукам и по ногам.

Рай без единой яблони

Гора неслась лавиною

И лавою ползла

(Сухим потоком глиняным — 1-ая строка)

Нелюдима гора, гола

………………………

Красной глины гора, гола

Красной глины гора, гола

            хвоя

Нелюбимой гора была,

А теперь ее любят двое

Страсти заповедь нагорная

    проповедь |

Это заповедь | нам нагорную

Истолковывала гора

Верность — приверженность.

Люди счастье ведут от не: не холодно, не скучно, не больно.

снова прага

(вернулась 9-го нов<ого> января 1924 г.)

Та гора —

Ныне —

На мне.

Если б только не холод крайний

Замыкающий | мне уста

Затворяющий |

Я бы людям сказала тайну:

Середина любви — пуста.

Мне, чтобы жить, нельзя приходить в себя.

1924 г. (старый)

Сны: Аля на мостках, зеленая вода.

Р<одзевич>. Много людей. Здоровается, еле подавая руку, с подчеркнутой (противоестественной) небрежностью. Я, весело: — Р<одзевич>! Разве так здороваются? — Потом блуждание с ним по какому-то чужому городу (пригороду) — замшённые каменные плиты, улица (кажется — в Италии) уводит в даль. Время ограничено. Слов не помню. Никак не можем расстаться.

Сегодня узнаю, что ждал меня тогда, у С. И. [21], в воскресенье. Просил у А<лександры> З<ахаровны> негатив для переснимка.

Вести о нем: 1) эта, 2) заезд за «провинциалочкой», 3) вальс в корридоре 4) Привет мне и поздравление с Н<овым> Годом в ответ на книгу (В<олю> России). — Вчера. —

Гора горевала о том, что — минул

Час из шестидесяти минут

Наполеон, на Елену сослан,

Жизнь свою — отроку диктовал.

Страна Увы

— С этого места не сдвинусь!

(Место — Любовь.)

Еще говорила (а кровь как демон

Билась и злилась в простенках тел)

Гора говорила. Мы были немы.

Где ж, чтобы раненый на смерть — пел?

(NB! А все поэты?! 1933 г.)

Еще говорила, что это — демон

Шутит, что радости нет в добре...

Легче нести небо на плечах (Атлант) чем в груди (любящий).

Как горевала! Ведь каждый кустик

               длил

Мысль: Бетховен был одержим демоном, Гёте демонов удерживал. Отсюда страх Гёте перед Бетховеном, а м. б. тайное сознание, что быть одержимым — больше.

Как, ни одной из бессчетных весен —

Нам?!

Луна — как перстень Соломонов

Гора горевала о дикой грусти

Пса, перепутавшего следы

— Чтоб ни поэм, ни времен, ни весен,

Друг! на погост вези!

Гора горевала о том, что врозь нам —

Вниз, по такой грязи...

Мысли:

Мне не хорошо ни с девушками, ни с женщинами: девушки для меня слишком глупы, женщины — слишком хитры (скрытны).

«Никого не встретил за жизнь». Ложь. Встречаешь, когда хочешь. Короче: «никого не встретил за жизнь» — значит тебя самого не было.

Здесь жажда вызывает воду. (Мираж — во всей его прекрасности и действенности.)

Не вера вызывает воду, а — жажда. И верней чем собственная (которую можно перебороть) — жажда других (Моисей).

Моисей и Александр — вызывающий и выливающий.

Мне Александр — дороже.

За эгоизм — при непременной наличности эго. То же что принято называть эгоизмом — просто анимализм и даже витализм и даже паразитизм, — вещь вредная и неинтересная. Selbst essen macht fett. An einem anderen sich nicht nur satt, sondern fett — essen [22].

Отдельные записи:

Вопрос Тезея — Дионису: —

— Но зачем же не раньше? Зачем дав мне эту ночь? Ведь только после ночи с любимой мы знаем как ее любим.

Ведь ты пришел воссоединить небо и землю, в ней они воссоединены, зачем разрывать?

— Я не разрываю — я освобождаю. Я дал деве — землю с тобой, я хочу дать ей — небо со мной (ночь с тобой — и бессмертный день со мной).

— Лучше убей меня!

— Тогда она тебя не забудет. Но ты боишься страдания: разлуки — вот тебе сонное зелье, мое заговорное вино, уничтожающее всякую память.

— Я не хочу ее забыть.

Встреча богов и смертных для того, чтобы боги забыли о своем бессмертии, смертные — о своей смертности. Вакх: — То, что я требую от тебя — божественно.

— То, что ты требуешь от меня — чудовищно.

— Оно и есть: божественно. Остальное — человеческое.

— Дай мне хоть в последний раз поглядеть на нее, разбудить ее, сказать ей...

— Тогда она никогда тебя не забудет.

— Ты хочешь, чтобы я ее бросил как вор?

— Да, ибо великодушная душа о ворах и трусах не горюет. Иначе она и со мной не забудет тебя.

— Но поверит ли она, что я бросил ее как вор?? ...Уйти от нее как вор, как трус, как раб — воспользовавшийся. Мне — которому она всё дала?

— Иначе она никогда не станет совершенной богиней.

— Но если она и с тобой не забудет меня?

— Тогда земная любовь совершеннее небесной, тогда ты — бог, а я — смертный.