Тетрадь вторая

— Какое мне дело до богов и до смертных? Я хочу — ее!

— Так — ты ее потеряешь.

(Карандашом, очень сокращенно)

Пастернак, полгода прошло, — нет, уже 8 месяцев! — я не сдвинулась с места, так пройдут и еще полгода, и еще год — если еще помните! Срывалась и отрывалась только для того, очевидно, чтобы больнее и явнее знать, что вне Вас мне ничего не найти и ничего не потерять. Вы, моя безнадежность, являетесь одновременно и всем моим будущим, т. е. надеждой. Наша встреча, как гора, сползает в море, я сначала приняла ее (в себе) за лавину. Нет, это надолго, на годы, увижусь или не увижусь. Во мне глубокий покой. В этой встрече весь смысл моей жизни, думаю иногда — и Вашей. Просто: читаю Ваши книги и содрогаюсь от соответствия. Поэтому — ни одна строка, написанная с тех пор, Вас не миновала, я пишу и дышу — в Вас (место — куда дышишь. In Sie [23].). Как это будет в этой жизни — не знаю — как-нибудь — это случится той силой горы.

Если сон снится всю жизнь — какое нам дело (да и как узнать?) что это — сон? ведь примета сна — преходящесть.

Восемь месяцев, подумайте, день за днем! Всякая лихорадка отпустит. Когда мне плохо, я думаю: Б. П., когда мне хорошо, я думаю: Б. П. (Б. П., мне не бывает «хорошо», — либо плохо, либо — блаженно!) когда музыка: — Б. П., когда лист слетает на дорогу — это просто Вы, Вы мой спутник, моя цель и мой оплот, мой оборот на. Я не выхожу из Вас, хотя и оборачиваюсь. Всё, и болевое, и блаженное с удесятеренной силой отшвыривает меня к Вам на грудь, в грудь, я не могу выйти из Вас даже когда <фраза не окончена>

О внешней жизни. Я так пыталась любить другого, всей волей люби<ть?> но тщетно, из рук другого я рвалась, оглядывалась на Вас, заглядывалась на Вас — как на поезд заглядываешься долженствующий появиться из тумана и который — хочешь-не хочешь — увезет. Я не виновата в том, что <фраза не окончена>. Я всё делала чтобы не <фраза не окончена>

Так было, так есть, так будет.

Я не жду Ваших писем, отпуская Вас тогда я отпускала Вас на два года, на все дни, на каждый день этих двух годов, на каждый час. Мне эти годы, часы, дни просто нужно проспать. Сон — работа, сон — природа, сон — любовь к другому. Тревожиться и ждать Вас я начну — хотела сказать 31-го апреля, нет, честно: 30-го марта 1925 г.

Смешно мне, не отвечающей за час, загадывать на годы, но вот — полугодие уже есть. Так пройдут и остальные три.

Сорок веков и остаток весен

— Друг! — за часок вблизи!

Записка:

В лесу, вблизи, скоро придем.

М. Ц. и Аля

(Алиной рукой: Помни долг!)

Та гора была — миры!

— Господи! Ответа требую! —

Горе началось с горы.

И гора и горе — пребыли.

...Чтите мой угрюмый холм

             тише тихого

            …

Глиняный, в туманах Смихова.

Мысли:

О том, что я человек должна помнить я и не помнить другие.

О том, что я поэт должны помнить другие и не помнить я.

(О подсудности человека в поэте и неподсудности поэта в человеке.)

Верность: приверженность: влюбленность в одного до полной потери зрения и слуха. Для Бога не ценна, ибо из седьмой заповеди не исходит. И никакой заслуги нет.

либо

Верность: обреченность («но я другому отдана») насильственное ослепление и оглушение. Постоянство насилия над собой. Для любимого (можно ли без кавычек?) не ценна, ибо — из седьмой заповеди исходит.

Словом: либо Бог недоволен, либо — тот.

Будет весна. Я в нее не верю.

Разве уснешь:

Вёсны основаны на доверьи:

Взвесишь — и нет весны!

Будет весна. Я в нее не вниду

Так же как нищий — в рай

Не оттого что весны не нужно

Мне: я — не нужна!

Вёсны: ведь это же с каждой почкой:

Зной! Лето краснó!

Вёсны — ведь это же с каждой почтой:

Сплош — ное письмо!

Мысли: Каждое поступить есть преступить: чей-то закон: человеческий, божеский или собственный.

Я не удаляюсь в природу, я ударяюсь в нее — всем отпрядыванием от человека и потому, м. б., так ненадёжно.

(25-го января 1924 г.)

Послесловие вышло длинное

Но и память во мне — долга.

...Как люблю я тебя, Любовник!

О, хотя бы за слова звук!

         Зное

Точно

Л язычное, б губное

Разделив соловьиным ю

(NB! н — нёбо — небо)

… на грани зубов и губ

Милый аист, носи, не спрашивай —

Все желанны! законны — все!

Милый аист, носи, не спрашивай —

Не печась о своей красе

Надо женщиной быть: вынашивать!

Все желанны! законны — все!

Лежу в поле. Еле вожу карандашом. Закрою глаза — и с тобою.

Поэма Горы кончена 27-го января 1924 г.

Прага — Гора — (Смиховский холм)

Теперь Поэму Расставания (другую). Весь крестный путь, этапами 1) Встреча у фонаря 2) Кафэ, окно в пустоту 3) Путь набережной. Я: — «Возьмите мою руку, что же толкаться» 3) <так!> Мост (и бесконечность) 4) Последние улицы (улицы не виноваты в ужасах) 5) Другой фонарь 6) Гора (изгородь) 7) Последний жест.

Назвать: Поэма последнего раза.

Послесловие к Горе (Есть пробелы в памяти — бельма) написано 1-го февраля 1924 г.

Ровно год спустя — м. б. час в час — рождение Мура. (Пометка 1933 г.)

Чем видеть тебя наяву с другою — предпочитаю видеть тебя во сне — со мною.

Себя стравить — кому?

...Как любовники помпеянские

Но зато — в мне неизвестной

Жизни: «жизнь как она есть»...

Мой родной,

Слышала от Булгаковой [24], что Вы больны. Если будете лежать — позовите меня непременно. Решение не вид<е?>ться не распространя<лось?> ни на Вашу болезнь, ни на мою. Вы — больной, и под запретом для меня — это больше чем я могу вынести. Не бойтесь моей безмерности, буду с Вами, какой Вы захотите.

Живу снами о Вас и стихами к Вам, другой жизни нет. Снитесь мне каждую ночь. Сон под Новый (24 г.) записан. Снился он мне, очевидно, в тот час, когда Вы с кем-то чем-то развлекались на острове (потом это зачеркнуто и взамен:) еще не уходили с острова.