Журнал "Компьютерра" №771

Причину торможения iLauncher и SPB Diary усматриваю не в слабости процессора и видеоускорителя Max 4G (которые достойно справляются с 99% мультимедийных и ресурсоемких задач), а в нетрадиционном разрешении экрана - 800х480. Из-за нестандартного разрешения Diary и iLauncher подолгу задумывались при каждой перерисовке экрана, оттого и дискомфорт в использовании.

О софтверном наполнении. Все программы, которые я использовал на последнем своем КПК - Dell Axim X51v (не к вечеру будет помянут), на Max 4G запустились безупречно. Ну… почти все. T-Plus Bridge не справился с нестандартным разрешением экрана и безнадежно покоцал картинку. Обстоятельство, честно скажу, печальное, поскольку аналоги T-Plus Bridge мне неведомы (может, кто из читателей подскажет?). Тем не менее осознаю, что мобильный бридж явно выпадает из списка первоочередных задач подавляющего большинства читателей, и потому трагедию раздувать не стану.

О быстродействии. Никакой разницы в работе Max 4G по сравнению с лучшими наладонниками (все теми же 4700 и X51v) не ощутил: ни при просмотре видео, ни при прослушивании музыки, ни при запуске офисных документов в пакете Softmaker, ни при серфинге, ни при работе финансовых приложений. Разница, однако, проявляется не на уровне отдельных приложений, а в работе операционной системы в целом. И здесь эта разница дает Четверке Жэ тысячу очков форы перед всеми существующими в природе КПК. Причина - нереальный избыток памяти, встроенной в Max 4G: сравнивать 256 мегабайт с 64 и даже 128 (у нового HP 214 Enterprise) бессмысленно. Вечный для мобильного компьютинга вопрос о количестве одновременно запускаемых приложений в Max 4G снимается окончательно: сколько нужно программ, столько и запускаете.

О комфортной работе. Четверка Жэ является лучшим сегодня наладонником еще и благодаря феноменальному экрану: разрешение 800х480 плюс 3,8 дюйма рабочего пространства. Это сочетание столь восхитительно, столь удобно для работы, столь эргономично, что невозможно желать большего. Не менее важна и практическая реализация показателей, поскольку заявленные характеристики на ощупь зачастую производят удручающее впечатление. Нечто подобное я пережил в свое время с экраном Glofiish x800: да, VGA, да, первый на рынке, но… весь какой-то мутненький, угол обзора тоскливенький, тактильный слой нечувствительный (тыкать приходилось по три раза).

Экран у Max 4G идеальный. В сравнении с экраном Touch Pro он слегка проигрывает в яркости и контрастности, однако лишний дюйм пространства (3,8 против 2,8) производит такую революцию комфорта, что мгновенно забываешь об утрате горстки люменов. Просмотр видео на Max 4G приятнее, чем на VGA-наладонниках предыдущих поколений (сказывается увеличенное разрешение экрана), никаких реальных лагов сверх того, что было на X51v с 16-мегабайтным видеоускорителем, не обнаружилось. Впрочем, признаюсь - специальной задачи "заморозить" экран Max 4G перед собой не ставил, ибо давно не пользую КПК для просмотра видео: для этой цели в моем мобильном зоопарке уже как год прописался Cowon Q5w.

О бонусах и экстрах. Функциональность традиционного наладонника в Max 4G дополнена фичами видео и фотокамеры, а также тюнером FM. Тюнер как тюнер, такой же, как и на остальных современных коммуникаторах. Что касается видео и фото, то они традиционно заточены на выполнение единственной задачи: увековечить харизму грабителя за мгновение до того, как он вас отрубит, дав битой по кумполу. Ни на что другое видео- и фотокамеры, встроенные в современные коммуникаторы, не годятся. Сомневаюсь, впрочем, что срастется и криминальный отчет, поскольку Max 4G до следователя при любом раскладе не доберется и осядет в кармане грабителя (ради Четверки Жэ вас, собственно, и грабили!).

Время и пространство "Голубятни", к сожалению, вышли, посему на следующую неделю переносим анализ эргономики Max 4G (в первую очередь потенциальных пользователей должны заинтересовать впечатления от сенсорного управления и кнопочного минимализма), GPS-функциональность, достоинства коммуникатора в роли мобильной телефонной трубки, а также суждения о плюсах и минусах Max 4G на фоне HTC Touch HD, ибо, судя по бурной полемике на форумах, тема правильного выбора волнует публику отнюдь не по-детски.

ОКНО ДИАЛОГА: Знание, сила и Интернет

Автор: Александр Бумагин

Разговоры о реформе образования обычно ведутся в довольно формальном ключе, не касаясь таких тонких и не имеющих отношения к распределению бюджета вопросов, как, например, что такое образование, зачем и кому оно нужно и как оно меняется, - а меняется оно, между прочим, и без всяких реформ, само по себе. Побеседовать с нами на эти темы согласился ректор Государственного университета Высшая школа экономики (ГУ-ВШЭ) Ярослав Кузьминов.

Есть множество толкований того, что произошло с образованием со времен Советского Союза. Как, на ваш взгляд, изменилась ситуация в образовании?

- Образование - сложная система, у которой сразу несколько целей. Образование работает на социализацию человека. В этом широко понимаемый общественный интерес образования (хотя внятного носителя у этого интереса, в общем-то, нет).

Образование работает на работодателей, нанимающих работников, которые благодаря образованию получают нужную компетенцию. Образование работает на самих людей, которые формируют свой человеческий капитал - денежное выражение их возможностей. Образование работает на государство, которое заинтересовано в поддержке того, что это государство скрепляет, например культуру, язык, патриотические ценности. Наконец, еще один пользователь - это ученые. Для них образование - это система, которая отбрасывает из человечества 95% шлаков и производит 5% подобных им самим. Так пополняется научное сообщество.

Так вот, если сопоставлять то образование, что у нас было, и то, что стало: поменялись субъекты вокруг образования. Само общество изменилось, изменились установки семей и государства. Старое образование, я считаю, было одним из лучших в двадцатом веке. Оно великолепно удовлетворяло потребности государства как единой фабрики. Советское государство напоминало муравейник. Муравьи, вылупившись из яйца, тоже какое-то время воспитываются и становятся солдатами, разведчиками или рабочими. То есть в СССР готовился человек для конкретной ячейки.

А сейчас это невозможно не только потому, что общество уже не тоталитарное и не берет на себя функцию замещения отсутствующего предпринимателя, но и потому, что этих условных ячеек для заполнения больше нет. Если еще в восемнадцатом веке технологии оставались неизменными на протяжении жизни нескольких поколений, то теперь технологии умирают и возрождаются уже в новом качестве на наших глазах. Темпы обновления технологий отвергают традиционный жизненный цикл:  "обучение-работа". Теперь уже невыгодно готовить человека на конкретное рабочее место дольше, чем полгода. В первую очередь именно это отрицает всю структуру советского образования и глубокую специализацию в базовом высшем образовании.

Второе различие - возрастание степени свободы человека, которая необходима ему для полноценной жизни в обществе. Советская школа - опять же не самая плохая из тех, что были в двадцатом веке, - давала неплохие знания по естественным наукам, математике, литературе, но простора для творчества у человека не было. Даже школьная литература в самых лучших ее проявлениях - это было не творчество, а мечтание, рефлексия. Доля креативных предметов (от труда до лепки) в той школе (да и в нынешней, унаследовавшей прежнюю структуру) составляет 2,5%. Ребенок по большей части осваивает и заучивает материал. Когда-то это было хорошо и правильно, а сейчас воспринимается как негатив.

Лучше стало образование или хуже - спорить бессмысленно: надо говорить о том, насколько нынешняя система образования в России отвечает сегодняшним потребностям и потребностям в перспективе, насколько мы можем ее угадать. Полезнее также рассуждать о том, насколько образование обеспечено ресурсами. Тогда разговор может быть рациональным. А сравнение с прошлым изобилует эмоциями.