Водолазание в России от древних времен до наших дней

Его сын, Владислав Иванович Чертан в 1946 году окончил школу водолазов, а в 1954 — курсы водолазных специалистов. Свою двадцатипятилетнюю службу капитан 2 ранга В.И. Чертан проходил на кораблях-спасателях, выполняя работы на глубинах до 200 метров. Участвовал в спасательных работах на линкоре «Новороссийск» (рис. 34). Уволившись в запас, он не оставил полюбившуюся ему специальность, возглавив строительство глубоководного морского выпуска близ Ялты».

Рассказавший историю династии Чертанов известный водолазный врач И.И. Оскольский родился в 1915 г. Уже в девятнадцать лет он окончил медицинский техникум и начал службу на кораблях Балтийского флота. Во время Великой отечественной войны защищал осажденный Ленинград и прямо с линии фронта был направлен в Военно-морскую медицинскую академию, которую успешно закончил в 1944 г. по специальности физиология водолазных спусков.

С 1944 по 1960 г. доктор Оскольский обеспечивал спуски водолазов на подъеме затонувших кораблей на Днепре, Дунае, Ладоге, Онеге, Немане, Даугаве, Балтийском и Черном морях. С его участием были подняты сотни кораблей. При подъеме линкора «Новороссийск» и подводной лодки С-351 Илья Иванович руководил всем медицинским обеспечением. Его знали, ему вверяли свою жизнь водолазы. Одних он вылечил от декомпрессионной болезни, других буквально «вытащил» с того света. Поэтому вполне естественным был перевод опытнейшего специалиста И.И. Оскольского в 1960 г. на новое место службы — в Севастопольскую водолазную школу, единственную в то время в стране.

В школе И.И. Оскольский не только преподавал водолазную медицину, но и обеспечивал водолазные спуски курсантов, написал «Пособие по водолазной медицине», создал учебные пособия-плакаты по всем известным водолазным заболеваниям. Многие курсанты тепло вспоминали своего врача-наставника, писали ему со всех концов страны, рассказывали о своей нелегкой работе под водой (рис. 35, 36).

Неумолимо летит время. В конце 80-х годов, после 55 (!) лет службы, Илья Иванович вышел в отставку в звании майора. Не заслужил И.И. Оскольский больших звезд на погоны? Нет, просто не стремился он на должности начальников. Всю свою жизнь он оставался практикующим врачом, был рядом с водолазами, поэтому и заслужил их любовь и уважение. Но и в отставке беспокойный доктор не бросил любимое дело — он возглавил Совет ветеранов водолазной школы. Ему удалось собрать воспоминания около 700 выпускников школы, которые легли в основу двух книг: «Школа водолазов 1882–1982 годы» и «Подвиги водолазов».

Сейчас школа готовит в среднем около 100 классных водолазов ежегодно. Один из отрядов обучает сварщиков и резчиков, водолазов для Федеральной пограничной службы (ФПС ВС РФ) и гражданских специалистов, другой — глубоководников.

«Всего одна водолазная школа на всю страну?» — спросит читатель. Конечно нет, просто мы рассказали о самой первой школе, возникшей и развивавшейся вместе со становлением водолазного дела в России. Школу можно считать родоначальницей всех современных водолазных организаций. Ведь именно в школе было сконструировано первое работоспособное отечественное водолазное снаряжение и оборудование, в школе мелкими партиями оно и производилось, здесь же разработаны режимы декомпрессии. Именно в школе впервые столкнулись с профессиональными водолазными заболеваниями, научились их лечить и предотвращать. Самые сложные и ответственные водолазные работы в начале прошлого и в позапрошлом веках выполняли инструкторы школы с ее лучшими курсантами. В эти годы российские водолазы работали глубже и дольше своих зарубежных коллег, поэтому первые сорок лет своей работы школа была международной. Многие страны посылали своих сынов учиться в Кронштадт.

О второй трети жизни школы мы узнаем только сейчас (из-за былой повальной секретности). Оказалось, что и в 30-е и в 40-е годы прошлого века нам тоже было чем гордиться. И работы мы проводили сложнейшие, особенно по судоподъему. И водолазная наука не стояла на месте — большинство рекордных спусков того времени были выполнены нашими водолазами.

Лидерство в водолазном деле было утеряно нашей страной в последние десятилетия и уж никак не благодаря деятельности водолазной школы. Она по-прежнему готовит водолазов для флота и «гражданки». Ее курсанты и инструкторы продолжают участвовать в самых сложных и опасных водолазных работах, рискуют жизнью и также отдают свои жизни, как это случилось при работах на «Нахимове». Ныне школа, недавно отметившая своё 120-летие, вместе со страной переживает непростые времена. Пожелаем курсантам и преподавательскому составу школы успехов в их нелегкой, но необходимой стране работе.

Наверно нам, подводным пловцам, водолазам и гидронавтам, в день создания школы 5 мая надо поднять рюмку за всех российских водолазов и гидронавтов. В память об их достижениях и победах, о тысячах погибших и живых, так или иначе посвятивших свою жизнь гидрокосмосу. В назидание потомкам.

Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН)

Кроме Кронштадтской водолазной школы, еще несколько организаций оказали решающее влияние на становление водолазного дела в России. Среди них — легендарный ЭПРОН. Эту звучную аббревиатуру знают почти все, так или иначе связанные с работами на море. К сожалению, большинство архивных материалов содержат сугубо специальную информацию об ЭПРОНе: перечень приказов ОГПУ-ВЧК, список поднятых судов и т. п. Лишь у Н. Виссарионова [8] я нашел популярный рассказ о создании этой организации. Пусть его достоверность останется на совести автора:

«…Это было в декабре 1923 года. Инженер В.С. Языков, худой, в длинном, не по сезону тонкого сукна пальто, из-под которого чуть выглядывали над поношенными штиблетами брюки, в широкополой шляпе, натянутой на уши, с ветхим портфелем под рукой, топтался у подъезда ОГПУ, не решаясь открыть дверь.

Было холодно. Он крепко прижимал портфельчик, где лежала обыкновенная канцелярская папка с исписанными листами — сведениями о кладе, что покоится на дне Черного моря со времен Крымской войны.

Ветреный, слякотный, по южному ненастный ноябрь 1854 года [17]. В редутах, траншеях, по всей линии кольцевой обороны защитники осажденного Севастополя настороженно следят за многоязычным врагом, притихшим за склонами курганов, в глубоких извилистых балках. Войска англо-французских и турецких интервентов нестерпимо мерзнут под проливным дождем. Ропщут солдаты и офицеры. Они в легкой потрепанной форме, жмутся к камням и с завистью смотрят на дымы из труб близкого, но недоступного города. Прошли месяцы кровавых схваток, а город так и не взят. 20–23 ноября в стане врагов царило радостное возбуждение: наконец-то прибыло подкрепление. К Балаклаве подошла эскадра кораблей и судов, доставивших из Англии и Франции не только пополнение для изрядно потрепанных полков; на кораблях и судах находилась теплая зимняя одежда и деньги, которых солдаты и офицеры не получали уже несколько месяцев. На транспортах был фураж для кавалерии и боеприпасы.

…Волею судьбы ноябрь 1854 года стал роковым для многих экипажей вражеских судов, находившихся на рейде перед осажденным Севастополем. Их было около тридцати, они отстаивались на рейде потому, что вход в Балаклавскую бухту был перегорожен специально затопленными русскими кораблями. 24 ноября, так писала английская газета «Таймс», над лагерем осаждавших «…разразилась буря. Она началась около семи часов утра. Ей предшествовал дождь и шквал. Около десяти часов положение было безнадежное». Суда, стоявшие на рейде, срывало с якорей. Погиб «Прогресс», потом «Резолют» с грузом пороха… Всего 27 единиц флота.

Один из первых в мире, железный винтовой пароход, «Принц» лишился якорей. Капитан Христи приказал рубить рангоут, чтобы уменьшить крен. Такелаж, упавший за борт, намотало на винт, и судно понесло на скалы. Через несколько минут «Принц» оказался на дне со штабом госпиталя, складом медикаментов, снаряжением на сотни тысяч долларов, первым полевым электрическим телеграфом и подводным аппаратом, предназначенным для расчистки входа в Балаклавскую бухту».