Homo Гитлер: психограмма диктатора

Ева Браун была ученицей фотографа Хоффмана и знала Гитлера еще когда была жива Гели Раубаль. «Она описала его своей сестре Ильзе как мужчину среднего возраста со смешными усами и фетровой шляпой в руке».[94] Чтобы привязать к себе Гитлера, Ева Браун дважды пыталась покончить с собой. Во время первой суицидальной попытки в 1932 году Гитлер сперва сомневался, действительно ли она хотела уйти из жизни. Убедившись в серьезности ее намерений, он заявил: «Теперь ясно, что я должен заботиться о ней». Секретарша фюрера Христа Шредер, равно как и Генриетта фон Ширах, у отца которой и училась Ева, были убеждены, что между ней и фюрером не было интимной связи. Такого же мнения придерживался и Хоффман, который в течение долгого времени имел возможность наблюдать отношения своей ученицы с Гитлером и по его приказу даже купил ей маленькую виллу в Богенхаузене. В 1945 году на допросе он сказал: «Я считаю, что отношение Гитлера к Еве Браун было чисто платоническим».[95]

Сходного мнения придерживалась и Анни Винтер-Брюнер, которая с 1929 года служила экономкой на мюнхенской квартире Гитлера на Принц-регентштрассе. 6 марта 1948 года она рассказала: «Ева Браун могла иметь все, и она пользовалась этим. Она была очень болтлива и ребячлива, иногда даже немного раболепна. Когда Гитлера не было на месте, она устраивала в Мюнхене или Бергхофе вечеринки для друзей. Там она делала все, что не одобрял Гитлер: танцевала, пила и курила. Она была полностью без комплексов и совершенно спокойно публично совершала поступки, которые были предосудительны с точки зрения Гитлера. Я уверена, что, если бы не началась война, они бы расстались».[96]

В Нюрнберге личный дантист Гитлера Хуго Блашке заявил: «За все годы я не разу не заметил, чтобы он испытывал чувство любви к этой женщине». На допросе у офицеров ЦРУ он показал, что Гитлер относился к Еве Браун скорее как отец к дочери или дядя к любимой племяннице.[97]

Во время допроса Вильгельм Брюкнер («Овамбо»), который в течение долгого времени служил адъютантом фюрера, заявил, что не может с полной уверенностью сказать, были ли между Гитлером и Евой интимные отношения, однако Гитлер очень зависел от нее. Если бы фюрер и вступил в связь с женщиной, то только по ее инициативе. Выходящее за рамки нормы сексуальное поведение Гитлера можно проиллюстрировать и на другом примере. Когда фюрер заявил о своем желании посетить мюнхенский Дворец искусств, гауляйтер Вагнер в последнюю минуту пригласил на эту встречу балерин, певиц и актрис. Однако Гитлер не одобрил инициативу гауляйтера и не стал близко общаться со специально приглашенными красавицами.

В личном завещании сам Гитлер охарактеризовал свои отношения с Евой Браун как «долголетняя дружба». На замечание своей секретарши Христы Шредер, что такому великому человеку нужна совершенно другая женщина, он ответил: «Меня устраивает и эта».

Однажды Ева рассказала Шпееру, что как-то Гитлер, которому в ту пору не было еще и 50 лет, заявил ей: «Я скоро освобожу тебя, зачем тебе нужен старик».[98]

Адольф Гитлер показывался на людях с Евой только в узком кругу наиболее приближенных к нему лиц. Даже при них она обращалась к нему только строго официально — «мой фюрер», в своем дневнике Ева называла Гитлера «он» и никогда по имени.[99] Эмми Геринг рассказывала, как однажды попробовала пригласить Еву Браун в свое поместье, расположенное близ Бергхофа. Узнав об этом, Гитлер вызвал Геринга к себе и заявил, что не желает, чтобы эти женщины поддерживали между собой какие-либо контакты. Ева строго следовала указаниям Гитлера: «Она была так запугана, что даже не решалась выйти из дома на прогулку, поскольку боялась встретиться с Герингами».[100]

Когда 22 октября 1937 года герцогиня Виндзорская вместе с мужем, отрекшимся от английского престола, посетила Бергхоф, Ева пожелала встретиться с ней, но Гитлер строго запретил ей появляться исходя из соображений протокола. Ева Браун хотела хотя бы сфотографировать герцога и герцогиню из окна своей комнаты, но эта попытка была пресечена бдительной охраной СС.

Гитлер не принадлежал к тем мужчинам, которые могут отказаться от власти из-за женщины. Его мировоззрению более соответствовало такое развитие событий, при котором женщина отказывалась от всего во имя любимого мужчины. Когда после аншлюса бывший австрийский канцлер Курт фон Шушниг был заключен в тюрьму, он захотел жениться на графине Вере Чернин, «Ева просила Адольфа дать согласие на этот брак… Гитлеру понравился этот случай, так как ему импонировали женщины, которые следуют за своими мужчинами всюду, даже на позор и в тюрьму».[101] Генриетта фон Ширах была уверена, что истинным мотивом самоубийства Евы вместе с Гитлером стало романтическое подражание добровольному уходу из жизни виконтессы Фетзеры, которая в 1889 году последовала вслед за своим возлюбленным австрийским кронпринцем Рудольфом.

Роман фюрера с Евой Браун скрывался от общественности. Однажды во время посещения Бергхофа фон Манштейном и его адъютантом Штальбергом в доме оказались ее собаки. «С верхнего этажа раздался громкий лай, и вскоре вниз по длинной лестнице пронеслись два шотландских терьера. Манштейн с удивлением поинтересовался у генерала Шмундта, не завел ли себе шеф новых собак. После небольшого замешательства адъютант фюрера объяснил фельдмаршалу, что эти животные принадлежат некой фрау Дрезен из Годезберга».[102]

В паспорте Евы было написано «секретарша», и это же было записано в телефонном справочнике. Как правило, она приезжала в Бергхоф или рейхсканцелярию на машине, за рулем которой сидели другие секретарши. Когда Гитлер разрешал ей выйти к столу, она исполняла роль секретарши Мартина Бормана. Даже это стало возможно только после того, как ее сестра вышла замуж за адъютанта фюрера генерала СС Фегеляйна.

Альберт Шпеер рассказывал, что Ева носила «вызывающе дешевые украшения», которые Гитлер дарил ей к Рождеству или на день рождения: «Большей частью это были маленькие полудрагоценные камни, которые в лучшем случае стоили сотню марок и отличались оскорбительной скромностью». Как следовало из завещания Евы Браун, она владела ценными украшениями, которые, однако, практически не надевала.[103]

Ева Браун жила вместе с Гитлером только несколько месяцев в году, преимущественно в Берхтесгадене. У них были раздельные спальни, которые соединялись небольшим коридором. Только намного позднее, уже в 1939 году, она переехала в Берлин, где Гитлер в своей квартире канцлера отвел ей две комнаты с окнами, выходившими во двор.[104]

Когда началась война, Гитлер переселился в ставку и запретил Еве посещать его, поскольку ни один солдат не смог бы взять невесту с собой в окопы. В отличие от Гитлера, который всегда старался отстраниться от Евы, она, наоборот, желала большей близости и интимности. Доказательством этого служит широко известная запись в дневнике, которую она сделала незадолго до второй попытки самоубийства: «Я нужна ему только для определенных целей», которую толкуют как выражение недовольства мужскими сексуальными домогательствами без какой-либо эмоциональной подоплеки и желания заключить брак. Некоторые полагают, что у Евы вызывали негодование сексуальные извращения, которых требовал от нее Гитлер.

Со своей стороны Гитлер запретил Еве каждый год выезжать на неделю отдохнуть за границу, что, однако, не было обусловлено потребностью в регулярных сексуальных контактах. Он видел Еву слишком редко, чтобы их отношения можно было бы определить просто как способ без проблем удовлетворить гетеросексуальные потребности. Кроме того, Ева не имела никакого влияния на своего партнера, которое она, пожалуй, могла иметь, если бы доставила фюреру тот род удовлетворения, который он не смог бы так легко получить где-либо еще. Нет, истинным мотивом, который подвиг Еву на вторую суицидальную попытку, были не сексуальные извращения Гитлера, а полное невнимание с его стороны. Она чувствовала себя, как «одинокая баба», и хотела завести себе хотя бы собачку. Тирольский альпинист и кинооператор Луиз Тренкер, который обладал грубым, но здоровым взглядом на вещи, охарактеризовал Еву Браун как «печальную красивую женщину, которая часто жаловалась на пренебрежение со стороны Гитлера».[105]