Копье судьбы. От Голгофы до падения Рейхстага

Когда Гитлер взялся рассматривать значение Христа и христианства, то дух Антихриста, столь мощно заявивший о себе в последних работах Ницше, завладел его богатым воображением. Собственно, о ценности христианства ему рассуждать не пришлось, потому что это уже превосходно сделал Ницше: «Религия для рабов, слабаков и высохшей расовой пены!»

Интерес к мифологии и ранней истории германцев пробудила у Гитлера фантастическая гениальность Рихарда Вагнера. Величественное «Кольцо Нибелун-га» — грандиозный цикл из четырех опер — наполнило юного Гитлера гордостью за его германских предков и арийскую кровь, которая течет в его жилах.

Рихард Вагнер, личность потрясающего таланта и почти волшебной силы воображения, мыслил себя пророком, который должен пробудить немцев, чтобы они стали достойными своих великих предков.

В заключительной опере «Кольца» — «Гибель богов» — рассказывается, как жажда наживы привела к опустошению Валгаллы, последовавшему за страшной кровавой битвой между богами и людьми. Но, согласно пророчествам, горн стоящего на страже врат между богами и людьми Хеймдалла когда-то протрубит вновь, и немецкий народ очнется от летаргического сна. И Адольф Гитлер с волнением находил в религиозных текстах, мифах и легендах почти всех древних цивилизаций подтверждения тому, что этот интеллектуальный и материалистический мрак когда-то развеется. Многочисленные источники указывали на XX век как на время великого духовного пробуждения человечества.

В еще больший восторг, чем замысловатые пророчества древних, приводили Гитлера высказывания почитаемого им Ницше о «сверхчеловеке», «расовой элите», «властелине Земли».

Но сверхчеловек появится только через преодоление человеком самого себя. Ибо человек — это мостик между животным и богочеловеком. Достоинства сверхчеловека должны влиться в кровь человека, чтобы он благословил самого себя на подвижнический труд и исполнил предначертанное самой Земле — создание сверхчеловека.

В начале 1910-х годов Гитлер прозябал в нищете, пока не превратился в самого настоящего оборванца. На него искоса, как на подозрительного бродягу, начали посматривать владельцы кафе, где он подкармливался, библиотекари, швейцары и, конечно же, облаченные в униформу служители сокровищницы Хофбурга.

Но молодому человеку, который стоял перед Копьем Лонгина и почти предвидел свое будущее, было наплевать, что думают о его потрепанной одежонке и затруднительных обстоятельствах посторонние. Гораздо больше его волновало другое: обретение новой формы сознания, благодаря которой он мог бы постичь духовную природу Копья и еще лучше понять собственное предназначение.

Хорошо известно, что Гитлер изучал различные системы йоги и быстро смекнул, что позы йоги и секреты правильного дыхания придуманы для людей Древнего Востока. В этих людях эгоистическое чувство не было достаточно сильно, а их интеллект не очень развит, аскетизмом же и медитацией они пытались очистить тело до такой степени, чтобы оно стало оком души.

Адольф Гитлер оказался тогда в таком же положении, в какое попадают современные молодые люди, стремящиеся расширить свое восприятие, не прибегая к помощи наркотиков. Он не мог найти в многочисленных древних текстах точки опоры для доступа к трансцендентному сознанию и никакого способа легко и быстро переделать самого себя, чтобы подавить обычное доминирование чувств и вызволить интеллект из чувственных оков.

Он не сомневался, что тайна Копья Лонгина связана с необычным кровавым таинством и некоей новой для него концепцией Времени. Он спрашивал себя, где же в истории или в современности можно найти уникальный западный путь к трансцендентному состоянию сознания.

Ответ обнаружился в неожиданном месте. Неожиданном потому, что находилось оно буквально под носом. Это была опера Вагнера «Парсифаль», в основе которой лежала легенда о Святом Граале.

«Парсифаль», последняя большая работа Вагнера, была уникальным переложением поэмы о Граале Вольфрама фон Эшенбаха — поэта и миннезингера XIII века. И в этих средневековых стихах Адольф Гитлер, как ему казалось, нашел то, что искал: предначертанный Западу путь к трансцендентному сознанию и новому ощущению Времени. Рихард Вагнер искал драматическую форму для легенды о Святом Граале и сосредоточился на борьбе между рыцарями Грааля и их противниками за овладение Святым Копьем — Копьем Лонгина, которое пронзило тело Христа!

Чтобы увидеть «Парсифаль» Вагнера, Гитлеру пришлось ждать несколько томительных месяцев, пока оперу не исполнили в Венском театре.

Сидя на галерке, Гитлер пленился величественной музыкой, но домой он вернулся, раздираемый противоположными чувствами — восторгом и досадой. И он вдруг уяснил причину своей досады. Его мутило от христианских клятв и сострадательных идеалов рыцарей.

Гитлеру не составило труда понять, что главная тема «Парсифаля» Вагнера — Копье Лонгина — возникла благодаря экспонату из Хофбурга.

Рихард Вагнер и Фридрих Ницше специально приехали в Вену, чтобы увидеть Копье Откровения. Но эта поездка имела для обоих печальные последствия. Дело в том, что на Копье и на смысл легенд о нем они смотрели прямо противоположным образом, и из-за этого прежде крепкая дружба великого музыканта и циничного философа дала трещину. Сначала каждый из них познал горечь одиночества, а потом нарастающая взаимная ненависть привела к бурным публичным спорам, и зарождающийся пангерманский мистико-языческий идеализм погиб еще в колыбели.

Благодаря великому скептику и критику, блистательному рассказчику Ницше, хорошо известны детали их последней встречи. Неожиданно выяснилось, что Вагнер в то время понятия не имел об отвращении, которое Ницше испытывал к его суждениям о Христе, и сделал главную тему «Парсифаля», опираясь на свой собственный религиозный опыт раскаяния и возвращения в лоно христианства (все это, разумеется, при допущении, что Иисус был рожден не евреем, а принадлежал к арийской расе).

Ницше считал христианство безнравственным, запрещающим все и вся и не мог скрыть своего неприятия. Поэтому он навсегда отвернулся от Вагнера.

Рихард Вагнер, в свою очередь, выдвинул весьма убедительный, по его мнению, довод в защиту некоей формы христианства, которая якобы вышла не из лона иудаизма. Вагнер утверждал, будто ему открылось, что Иисус Христос рожден истинным арийцем и что христианский Бог никогда не принадлежал расово оскверненному еврейскому племени, по отношению к которому надо найти «окончательное решение», чтобы освободить отечество от его растлевающего влияния.

Идея об арийской крови Иисуса Христа сама по себе говорит о полном непонимании общей природы христианства, но она дала новый толчок поискам Святого Грааля. Ведь это означало, что священные тайны следует рассматривать как исключительно германские и что прерогатива быть рыцарями Грааля принадлежала только германцам.

Жестокая ненависть и презрение разделили двух героев Адольфа Гитлера. Перед ним встала дилемма, тем более что спор между его кумирами шел вокруг происхождения Христа и значения Копья Лонгина.

Надо было решить один важный вопрос: кто из них прав относительно Иисуса Христа? Музыкант, который падал ниц перед арийским Христом, или вдумчивый философ, который поносил христианского Бога? Маэстро из Байрёйта, пророк пангерманского христианства, или одинокий провидец, предсказавший появление сверхчеловека?

Адольф Гитлер собрался с силами и принял решение, благодаря которому ему не пришлось окончательно разрывать ни с одним из его героических наставников: он взял на вооружение блестящий талант Вагнера и мрачную проникновенность гения Ницше, то есть позаимствовал у каждого то, что требовалось для построения его собственной идеологии.

Таким образом, одним махом отбросивший всю христианскую мораль Адольф Гитлер, стоя перед копьем, пронзившим тело Христа, принял твердое решение поклоняться злу.

Но он решил, что это оружие откровения ничего ему не откроет, если он сам не сделает решительного шага вперед в понимании скрытого значения этой магической опорной точки истории, в разгадке тайны его сущности.