Бандиты времен капитализма

Противники этой версии утверждают, что российская налоговая служба и без давления не может дать ход результатам этих проверок. По их мнению, если налоговая служба действительно проверила крупные предприятия и что-то там нашла, она скрыла бы эти находки хотя бы потому, что все липовые налоговые «декларации» уже были заверены региональными налоговыми инспекциями. Иными словами, открыв результаты проверок, российская налоговая служба неминуемо спровоцировала бы целую серию «показательных процессов», по сути, своими руками засадив на скамью подсудимых сотрудников низового звена.

Первая из версий, рожденных в аппарате налоговой службы, состоит в том, что задержание Панскова связано с его прошлой работой в Министерстве финансов СССР, а также всего с одним эпизодом.

В свое время, когда раскручивалось дело АНТа (начало 1990 года), Владимир Пансков от Минфина Союза вошел в неофициальную рабочую группу Совмина, которая разбиралась с сутью вопроса. В связи с этим можно предположить, что новый виток интереса российских спецслужб к делу АНТа… и стал основной причиной задержания Панскова.

Другая версия заключается в том, что в последнее время по своей непосредственной работе в налоговой службе Владимир Пансков занимался вопросами компьютеризации. Заказ на выполнение работ получила фирма «Шнайдер»; взаимоотношения с ней и могли дать повод для подозрения во взяточничестве.

В кругах, близких к Министерству безопасности, есть своя версия истинной причины ареста — «конфликт между начальником и коллективом».

По этой версии, у Владимира Панскова в рабочем порядке произошел конфликт с одним из сотрудников службы, ранее занимавшим видный пост в Комитете госбезопасности. Используя свои неутраченные профессиональные навыки и взяв «под колпак» служебную деятельность г-на Панскова, его заклятые коллеги собрали то, что может быть при наличии профессиональных навыков истолковано как «компромат»…

Вместе с тем, как стало известно, широко распространенные в узких кругах версии не учитывают одного очень важного обстоятельства. По информации из конфиденциального источника, накануне ареста Владимира Панскова его кандидатура всерьез рассматривалась для выдвижения на пост министра финансов…

Тот факт, что Владимир Пансков рассматривался в качестве кандидата на пост главы Минфина, ставит под сомнение все вышеперечисленные версии и делает актуальным рассмотрение еще одного варианта, который обсуждается в некоторых хорошо информированных о проблемах российских финансов кругах. Этот вариант основан на том, что высокое назначение г-на Панскова могло не нравиться главному правительственному финансисту вице-премьеру Борису Федорову…

И если кто-то случайно узнал о том, что перспективы Панскова не улыбаются Борису Федорову, этот «кто-то» мог бы своими действиями так или иначе способствовать нынешнему положению Владимира Панскова, причем без особых усилий, если учесть, что арест видного чиновника налоговой службы может оказаться на руку многим…»

На следующий день после ареста В. Панскова, 26 февраля, еще одна криминальная драма с политической подоплекой разыгралась в Лондоне. Суть этой драмы была такова.

Осенью 1992 года в Лондон прибыл советник президента Чечни по внешнеэкономическим вопросам Руслан Уциев, который по поручению своего президента должен был организовать изготовление паспортов и валюты для независимой республики. С ним же в Лондон прилетел и его родной брат Назарбек Уциев. По сведениям из неофициальных источников, на самом деле круг деловых интересов Уциевых в Лондоне был значительно шире — они должны были договориться с западными предпринимателями о продаже чеченской нефти по мировым ценам. Необходимость этого была вызвана тем, что, по данным специальной комиссии Верховного Совета Чечни, огромное количество чеченских нефтепродуктов продавалось в страны СНГ и Восточной Европы по демпинговым ценам.

Прибыв в Лондон, Руслан Уциев вступил в переговоры с представителями крупных нефтяных компаний и вскоре заключил контракт о продаже чеченской нефти одной немецкой компании.

Между тем переводчиком Уциева был 33-летний Гачик Тер-Петросян, служащий бассейна, проживавший в Лондоне с 1988 года. Вполне вероятно, что в качестве его протеже перед Р. Уциевым выступала жена Тер-Петросяна Алисон Понтинг, работавшая корреспондентом русской службы Би-би-си. В свое время она брала в Грозном интервью у Руслана Уциева и тогда же познакомилась с ним.

Таким образом Тер-Петросян получил возможность присутствовать при всех деловых разговорах Руслана Уциева и выяснил, что тот ведет переговоры о закупке 2 тысяч ракет «Стингер» типа «земля — воздух» для азербайджанской армии. Получив эту информацию, Тер-Петросян тут же передал ее представителям армянских спецслужб, которые уже располагали сведениями о поставках чеченского оружия в Азербайджан.

Вскоре после передачи информации Тер-Петросяном в Лондон в качестве председателя Торговой палаты Армении прибыл Ашот Саркисян, являвшийся высокопоставленным сотрудником КГБ Армении. Чуть позже в Лондоне появился и Нкртич Мартиросян, вызванный Саркисяном. Через Тер-Петросяна в середине февраля была организована встреча с Русланом Уциевым в «Лангам-отеле». Армяне на этой встрече попытались уговорить его не заключать сделку, но Уциев отказался. Тем самым он подписал себе смертный приговор.

Мартиросян нанял в качестве исполнителя Ашота Детменджана, проживавшего в армянской общине в Лос-Анджелесе. 20 февраля Мартиросян вернулся из США и, сняв дом на окраине Лондона, поджидал его приезда. Но Детменджан в Лондоне так и не появился. Поэтому операцию решено было проводить самостоятельно. 26 февраля молодой Назарбек Уциев лег в больницу на небольшую операцию, и Руслан Уциев остался в долю один. В тот же день он был убит тремя выстрелами в голову. А 28 февраля ночью был убит и вернувшийся в дом Назарбек. После этого Мартиросян и Тер-Петросян попытались переправить полуразложившиеся трупы братьев в принадлежавший чеченцам загородный дом, поместив их предварительно в сундук с антиквариатом. Однако лондонская полиция, вызванная соседями покойных, помешала им это сделать.

Тем временем 5 марта в Лондон из Грозного прилетела группа чеченцев в составе депутата Верховного Совета Чечни Гелани Ахмедова, министра Иозефа Шамседдина и брата погибших Али Уциева. Прямо из аэропорта солидная чеченская делегация направилась в Скотланд-Ярд. Там они стали настаивать на необходимости своего участия в расследовании обстоятельств гибели Уциевых. Однако англичане им в этом отказали. В результате чеченской делегации разрешили находиться в Лондоне не более 2 недель. Допустили только до опознания трупов. 18 марта, забрав с собой тела погибших, чеченцы вернулись на родину. На похоронах, которые прошли через несколько дней, присутствовала вся чеченская знать. А 19 марта Джохар Дудаев подписал указ о переименовании в г. Грозном улицы имени Павла Мусорова (героя гражданской войны) в улицу имени братьев Уциевых.

С начала и до конца следствия Тер-Петросян отрицал свою ответственность за совершенное преступление и не давал никаких показаний. Мартиросян же признался, что состоял на службе в КГБ Армении и дал показания о том, что действовал по указанию Ашота Саркисяна. Сразу после этого в одной из передач Мартиросяну тюремщики нашли мешочек со змеиным ядом. Чуть позже на лондонской таможне был обнаружен другой мешочек со змеиным ядом, который был послан из Армении на домашний адрес Тер-Петросяна. После этого Мартиросян начал изменять свои показания, и через несколько недель (летом) его нашли повешенным в одиночной камере.

Между тем следствие так и не установило, кто же стрелял в Уциевых. Пистолет, из которого убили братьев, Мартиросян привез из Лос-Анджелеса, но на нем не было найдено отпечатков пальцев. Атак как у Тер-Петросяна было алиби — он 26 февраля находился в поездке, поэтому в деле проходил лишь как соучастник, — вся вина была возложена на Мартиросяна.

В октябре 1993 года в лондонском суде Олд Бейли состоялся судебный процесс по этому нашумевшему делу. Оставшийся в живых Тер-Петросян был приговорен к пожизненному заключению в тюрьме.